Дрейк - Мелан Вероника. Страница 86

То, во что воплотились деньги Дрейка, теперь стояло на постели. Пакеты с изящными бантами и бирками самых известных в Нордейле брендов. Одежда, обувь, украшения. Много всего.

И я совершенно неожиданно для себя вдруг подумала, как здорово быть богатой. Может, когда у меня будет слишком много денег, я тоже перестану их замечать, эмоции утихнут, но пока радость по этому поводу не спешила уходить.

Я не бедная! Я могу многое себе позволить.

Еще больше радовало то, что в жизнь пришла забота. Я теперь не одна. Существует человек, рядом с которым я чувствую себя королевой.

Не успела я вдоволь посмаковать эту мысль, как в руке завибрировал чип. От неожиданности я отдернула от Миши ладонь, кот вопросительно муркнул.

Все, Михайло, пора на работу. Занятие через час, нужно собраться.

С хитрой и несколько алчной улыбкой я повернулась к неразобранным пакетам. Самое время начинать удивлять «короля».

Впервые в жизни я выглядела и чувствовала себя на все сто.

Платье из тонкой шерсти, каблуки, сумочка в тон, изящные кольца-серьги в ушах. Правда, несколько разочаровало, что членам Комиссии, снующим туда-сюда по «реактору», на меня наплевать. Ну и ладно. Не для них старалась. Главное, выяснить, не обиделся ли Дрейк на мой скоропостижный уход с утра. По идее не должен был. Он же не глупый, все понимает.

Плотный ворс настила глушил цоканье высоких каблуков.

До кабинета оставалось метров десять, когда навстречу, вывернув из какой-то двери, шагнул Баал. От неожиданности я едва не запнулась. Его глаза прищурились.

Сделав несколько шагов по направлению ко мне, его широкая фигура загородила проход. Я гордо вскинула голову и зачем-то моментально представила вокруг своей головы невидимый щит. Что за способности у этого дьявола? Менталист, одним словом. Лучше не рисковать.

Черные волосы густыми волнами спадали на необъятные плечи.

— Какая встреча! — насмешливо процедил он. В тот же момент я почувствовала неприятное давление в области лба. Старается что-то прочитать в моей голове? Черта с два! По спине пошел страх, чужой, со стороны, явно не мой собственный. Стало неприятно.

— Практикуй свои штучки на себе. Убери свои щупальца, — холодно отрезала я.

Он осклабился. Давление утихло, чужой страх тоже. Казалось, моя чувствительность к его уловкам разозлила Регносцироса.

— Смотрю, ты уже ходишь с начальником по магазинам? Хорошо устроилась!

Я поджала губы. Значит, он ошивался где-то рядом, видел нас вместе. Неприятно, но не смертельно.

— Завидуешь, что сам не был удостоен подобной чести?

Желваки на его челюсти напряглись.

— За дерзкие фразы приходится платить. Не сейчас, так позже.

— Вот именно. Не забывай об этом сам.

На секунду на его лице возникло удивленное выражение, тут же сменившееся яростью.

Не дожидаясь ответных едкостей, конца и края которым, как я полагала, не будет, обошла его и с гордо поднятой головой направилась дальше.

Чего тявкать в подворотне, как две собачки? Придет время — разберемся.

Храбрилась я, конечно, под вымышленным щитом, надеясь, что злой взгляд, жгущий спину, не сумеет разглядеть свернувшийся змеей в районе желудка ужас.

Утренний свет заливал белесые стены кабинета. Небольшая квадратная комната, несколько столов и доска на стене.

Дрейк стоял у окна спиной к входу, говорил с кем-то по телефону. На звук открывшейся двери повернулся, приветственно кивнул и на мгновение застыл, окинув меня с ног до головы долгим изучающим взглядом. Разговора, впрочем, не прервал.

— Да, делайте согласно первоначально принятому плану. Никаких личных изменений без моего участия.

Глаза начальника медленно оценили все, во что я так тщательно упаковалась с утра, в них промелькнуло одобрение. Затем, сосредоточившись на разговоре, он снова отвернулся к окну, а я улыбнулась.

Ему понравился наряд, и он не обижается на бессловесный утренний уход, а это самое главное. На душе потеплело. Стычка с Баалом была почти забыта, настроение улучшилось. Слушая разговор на непонятную тему, я расположилась за столом, поставила сумочку рядом на стул, неторопливо осмотрела класс, остановившись глазами на знакомой, обтянутой серебристой формой спине.

Как же все привычно и знакомо. Уроки, голос, повадки, тишина в классе, новая информация. И когда я успела соскучиться по занятиям? И по тому, кто их ведет?

Плечи Дрейка шелохнулись, начальник переступил с ноги на ногу.

Почему же именно с этим человеком мне так спокойно и комфортно?

За недолгую жизнь в Нордейле стало ясно, что слово «Комиссия» наводило на других священный ужас. Панику, вплоть до онемения и шока. О людях, работающих в этом здании, не хотели даже упоминать, не говоря уже о том, чтобы однажды увидеть рядом. Не полиция, не армия, не шпионы. Они ассоциировались у местного населения с чем-то другим, неуловимым и более зловещим, словно призраки с карающим мечом в руках, возникающие из небытия и туда же уходящие. Никто не знал, по каким критериям люди в серебристой форме отбирали ситуации, в которые следует вмешиваться. Ни статистика, ни сбор данных отдельными индивидами, насколько я поняла, не смогли дать вразумительного ответа на этот вопрос. Что-то наподобие нашего ФСБ? Вряд ли. Организация под названием Комиссия, по-видимому, была более могущественной и менее логичной.

Оглядывая стены кабинета, я думала о том, как много оставалось для меня за кадром. Находясь в самой гуще муравейника, я владела лишь крохами информации и чувствовала себя слепцом, взявшимся за хвост слона и по нему пытающимся определить подвид животного и философию целого мира. Рановато. Не выйдет.

Когда Дрейк завершил разговор и обернулся ко мне, я как раз думала о том, что, если бы служащие ФСБ в моем мире имели привычку возникать из воздуха в самый неожиданный момент и не в самом подходящем месте, мы бы тоже не испытывали по отношению к ним приятных чувств. Поэтому отчасти негативная реакция местного населения понятна. Но откровенный страх? С чего?

— Глубоко в мыслях, — наблюдая за мной, констатировал Дрейк и убрал телефон в карман. — О чем размышляешь?

— О Комиссии.

— Интересная тема, всегда есть о чем подумать.

— Почему вас боятся, Дрейк? Судя по обрывкам разговоров, Комиссия не самый справедливый орган.

— Люди всегда боятся того, о чем не знают. Недостаток информации порождает страх, так устроен человек. И именно об этом и будет сегодняшняя лекция.

«А теперь будут слайды», — снова совершенно некстати вспомнилась фраза из старого анекдота.

И еще почему-то показалось, что Дрейк не настроен говорить о справедливости или ее отсутствии со стороны Комиссии, уж слишком быстро свернулась затронутая вскользь тема. Но тут же последовало объяснение:

— Бернарда, сегодня последнее теоретическое занятие. Тема непростая, поэтому отвлекаться на другое времени нет.

— Да, конечно.

Последнее теоретическое занятие? Неужели все? А что потом? Практика, сразу же работа? На душе стало тревожно. Как будто стены любимого пряничного домика, долгое время служившего укрытием от бед и непогоды, рассохлись и окутались сетью трещин.

— Что значит — последнее теоретическое занятие?

Дрейк зачем-то протер и без того чистую доску и повернулся ко мне:

— Это значит, ты будешь помнить и постоянно практиковать то, что получила на занятиях, в то время как мы перейдем к более объемным темам для наработки навыков. Также ты начнешь непосредственно участвовать в заданиях со своей командой, лучше со всеми познакомишься, поймешь, что именно они будут требовать от тебя.

— Ясно.

Тон вновь стал сухим, занятие началось. В такие моменты Дрейк редко выказывал какие-либо чувства кроме деловитости. Очень хотелось по-детски пожаловаться ему на то, что мне вовсе не хочется «лучше узнавать» Баала, но вероятность ответа, который бы меня устроил, стремилась к нулю. Поэтому я промолчала. Учитель на то и учитель, чтобы видеть и знать больше ученика и всегда иметь одному ему ведомое мнение по всем вопросам.