Сосед (СИ) - Эленова Элен. Страница 28

Меня раскусили.

— Так вот, кисочка, сейчас мы занимаемся любовью по-взрослому — без презерватива. — стал безжалостно пугать меня.

— Отпусти! — взмолилась я.

— Что ты так распереживалась, — сел сверху и зажал мне руки над головой, — ведь я «секс-гигант», — передразнивал меня.

— Так это всего лишь шутка. Ты же знаешь какая я шутница. — Пыталась его убедить что не чего плохого не планировала.

— Шутки в сторону, сейчас будет всё по-серьезному. Итак, ты хочешь чтобы я был твоим господином? — неожиданно для меня в его руках оказался тот самый ремень, который валялся около кровати.

— Извращенец!

— Заметь, это была твоя фантазия. Я только привожу её в действие, — и он легко перевалил меня на живот и ремнём сжал руки.

— Называй меня Господином. — приказал он.

— Совсем очумел, порнушник! Антон, ну хватит уже. Не прикольно.

— Тебе — нет. А мне — очень! — и я заметила что осталась без юбки, которая улетела куда-то в угол.

— Эй, придурок, ты чего творишь? — Заверещала я.

— Я — твой господин, смертная. — величественно воскликнул он.

— Ты — таракан сортирный! А ну, слезь с меня! — и тут я испугалась по-настоящему — он сорвал с меня трусы и я лежала на кровати голая со связанным руками, а сверху сидел извращенец. Я нервно сглотнула и решила извиниться, а вдруг поможет:

— Антон прости, это была безобидная шутка, ну не надо меня трахать в особо извращённой форме, хочешь, я полы тебе помою или что-нибудь по хозяйству подсоблю?

— Молчи, смертная, ибо тебя постигнет страшная кара. — зловеще прошипел он.

— Ну, хватит! Я всё поняла — больше так не сделаю. И с тобой вообще водиться никогда не буду. Честно.

— Господин безжалостен и бессердечен — он будет жестоко наказывать.

А пафосу-то, пафосу, аж тошнит.

Встав с меня, он быстро метнулся к шкафу и вернулся в исходное положение, а в руках заметила ещё один кожаный ремень с бляхой — скорее всего для связки ног.

— Антон, я тебе глотку перегрызу когда высвобожусь! Я тебе из яиц омлет сделаю! Отпусти, скотина! — взбунтовалась я, но осеклась, когда он ладонью стал гладить мою попку, поговаривая:

— Хорошенькая, прям для самого наказания — что надо. — и в этот момент я ощутила дискомфорт — моё бедро отчётливо чувствовало его эрекцию.

По телу пробежали мурашки, сердце камнем застыло. Неужели я познаю все прелести анального секса? Чёрт! Разве он может со мной это сделать? Это уже перешло в традицию: лежу снова у него на кровати вся такая беспомощная и беззащитная.

Когда его прибор коснулся задницы, я взбесилась и стала орать:

— Отпусти, извращенец!

— Лиса, поделись опытом — у тебя уже был анальный секс?

— Нет, — затем судорожно сглотнула.

— Значит, на тебе есть ещё девственные места, — обрадовался маньяк-извращенец, — я буду твоим первым мужчиной, с которым ты познаешь разнообразие половой жизни.

— Ты хоть пипиську вазелином намажь.

— Нет, Вася, вазелина ты не достойна, тебе только скипидар поможет ощутить все прелести массажа предстательной железы.

— Отвали придурок! Отпусти. — стала брыкаться в надежде освободиться от оков и объятий Антона.

— Кроха, не дёргайся. Расслабь ягодицы и получай удовольствие.

— Я тебя убью. — шипела я всё ещё дёргаясь.

— Лиса, если ты будешь и дальше брыкаться — получится секс-родео. Хотя, я не прочь побыть твоим персональным мотодором. Прими свою участь! — патетически восклицал он, при этом сильнее сжав мне руки и делая бёдрами движениями, словно прицеливается вонзиться в меня.

— Антон! Перестань, у меня глисты! — выдала я глупый аргумент, на что он только рассмеялся.

— Ну, мне-то его в рот не брать. — его потянуло на юмор.

— У меня принципы! Ни грамма в рот, ни миллиметра в попу! — провыла я как пароходная сирена.

— Сейчас мне вообще не интересны твои принципы, у меня, знаешь ли, тоже они есть… — стал что-то нашаривать рукой на кровати.

— Я тебе укол с ядом сделаю, — в панике потерять «вторую» девственность стала угрожать.

— Да-да, сопротивляйся, когда ты беззащитная — меня это ещё сильней заводит, крошка.

Он отстраняется и я чувствую удар ремнём по попе и взвизгиваю от боли.

— Ата-та. — приговаривал ковбой и снова замахивался ремнём, — Это тебе за ночные игрища с ремнём.

— Больно! — запищала я и облегченно вздохнула — он таки решил просто отшлёпать…

— Зато будешь помнить, что гадости делать не рекомендовано — отдеру по-полной!

— Ата-та. — снова ремень звонко шлепнул по моей голой попке, — Это тебе за моё внезапное отцовство.

— Ну, больно! Я всё поняла! Ты что совсем больной? Шуток не понимаешь!

— Ата-та, — на этот раз шлепок был последний, но скажу, что качественный — сидеть будет больно, — Это тебе за госпожу, я не поддаюсь доминированию.

Он лег сверху, убрал мои волос с уха и прошептал:

— А может всё-таки пошалим? У меня вон уже всё давно готово. — в подтверждении сказанного потёрся своим агрегатом.

— У меня на такого дебила, как ты, не стоит! — заверила его.

— Знаешь, а мне определенно начинает нравится садо-мазо. — искренне признался сосед и чмокнул меня в горящую огнем задницу.

— Ты, мерзкий извращенец, отпусти! У меня руки затекли. — продолжала я ныть.

— Лиса, давай всё забудем и помиримся — я забуду твоё враньё, ты забудешь, что я тебя ремнём порол и будем дружить. Ты такая забавная. А нашу дружбу можно скрепить хорошим таким сексом.

— Будешь скреплять дружбу со своей правой рукой! Ты меня не возбуждаешь, у тебя… у тебя….ноги кривые, — захотелось мне его обидеть, но сморозила глупость.

— У тебя на заднице целлюлит! — ох, как безбожно врёт!

— А у тебя лохматость повышена, бабуин! — показала язык.

— А у тебя грудь маленькая! — тут удар был по-больному.

— Зато своя! Твоя писька по размерам напоминает пипетку! — детский сад продолжался

— Никто не жаловался. Всем нравится.

— Они все со зрением минус двенадцать, вот и не поняли подвоха!

— Это у тебя проблемы со зрением, конечно, у меня не как у коня… но пользоваться им прекрасно умею! — гордо объявил возомнивший-себя-Казановой.

Я повернула голову, с отвращением посмотрела на его орган и заявила:

— Явно не мой размерчик. Принеси лупу, получше рассмотрю твой крюшончик.

— На него не надо глядеть, его надо чувствовать и получать удовольствие.

— Пожалуй, я лишу себя такого сомнительного удовольствия.

— Подумай, вдруг тебе больше не представится такой возможности. — искушал змей.

— Да будь ты последним аю, я достойна большего. И вообще, развяжи руки — они затекли. — Он послушно освободил меня от оков.

— Лиса, хватит прикалываться! — разозлился Тошик, — Думаешь после твоих подколов у меня появятся комплексы неполноценности? — встал с меня и вышел на середину комнаты, — И этого тебе мало? — приняв величественную позу, демонстративно показал предмет обсуждения.

Статуя Давида Микеланджело и рядом не стояла, настолько это было эротично, что я уже мысленно стала прикусывать свой поганый язык. Размер был что надо!

Я ошеломлённо на него уставилась, пытаясь придумать какую-нибудь очередную гадость ему в ответ. Но в голову пришел только один вопрос: «Господи, а когда у меня последний раз был мужчина?». Неужели я так оголодала в сексуальном плане, что позарилась на соседа и вот сижу, и любуюсь его телом.

— Ну, так что?

Ответ нашёлся не сразу.

— Тох, мы не дети в детском саду друг другу пиписьки показывать. Ничего удивительного у тебя нет. Всё как у всех: два яйца, посередине колбаса.

— А ведь глазки блестят — хочешь же. — подстрекательски так.

— Будь ты последним мужиком на свете — не воспользовалась бы твоими услугами. — Порой мне кажется, что мой мерзкий язык живёт своей жизнью.

— Да ну тебя, с тобой даже трахаться наверное невозможно, во время секса ты бормочешь всякую ерунду.

— А тебя никто и не просит!

— Вася, достала! — взбесился он, — Ты ещё будешь умолять меня, но я буду не приклонен!