Игра в кошки-мышки - Малиновская Елена Михайловна. Страница 14

Мне было так неудобно перед женщиной за столь негативную оценку ее кропотливого труда, что я намеревалась отдать ей намного больше, чем мы договаривались сначала. Однако стоило мне только потянуться за кошельком, уже переодевшись в свое повседневное платье из плотной темной шерсти, слегка оживленное белым воротничком, как Себастьян, не глядя, щедро сыпанул золотыми на стол, переплатив вдвое, если не втрое. Брови у портнихи высоко взметнулись. Она явно не ожидала подобной щедрости, особенно после того разгрома, который ей только что устроили. Я же в свою очередь обиженно насупилась. И что это значит?

– Вообще-то, я могу и сама заплатить, – недовольно фыркнула я, не желая принимать столь щедрый подарок на пустом месте.

– Хочешь – плати. – Себастьян пожал плечами. – Но я счел, что раз уж втянул тебя в эту историю, то обязан компенсировать тебе все возникающие из-за моего желания неудобства. Разве несправедливо?

Я задумчиво пожевала губами. С одной стороны, что лукавить, мне понравилась перспектива сохранить деньги. Но с другой… Матушка всегда наставляла меня, что как только девушка начинает принимать дорогие подарки от поклонника, то у нее возникают определенные обязательства по отношению к нему. А впрочем – что зря голову себе морочить? Все равно родители далеко, следовательно, никто не осудит меня за этот поступок.

Всю недолгую дорогу в мой дом Себастьян молчал, внимательно следя за прогуливающимися людьми и встречными экипажами через окно нашей кареты. Я тоже не спешила начинать разговор, гадая, как же он собрался решать проблему с моим нарядом для бала.

Впрочем, и тут меня ожидало разочарование. Себастьян любезно проводил меня до самой двери, словно не обратив внимания на то, как меня передернуло от невольного отвращения, когда я поднималась по ступенькам крыльца. Слишком живы были в моей памяти воспоминания о том, чем именно они оказались испачканными несколько часов назад. Правда, сейчас о произошедшей трагедии ничего не напоминало. Не знаю, что именно сделал Себастьян или его люди, но улица перед домом радовала свежим белым снежком, на котором не было ни малейшего следа от недавнего нападения и его ужасного завершения.

– Зайдешь на чашечку кофе? – из вежливости поинтересовалась я, уже взявшись за дверную ручку.

– Прости, но нет. – Себастьян с видимым сожалением вздохнул. – Слишком много работы.

– Понимаю, у меня тоже. – Я усмехнулась, вспомнив про два сеанса, назначенных на сегодня.

Себастьян как-то странно хмыкнул, но ничего не сказал по этому поводу.

– Посиди сегодня дома, – вместо этого проговорил он. – Я не приказываю, а прошу, Трикс. Отдохни перед приемом. Балы – чрезвычайно утомительное занятие. Да, кстати, завтра встань пораньше. Я пришлю девушку, которая поможет тебе подготовиться соответствующим образом.

Забавно, но когда Себастьян говорил таким спокойным тоном, мне совершенно не хотелось с ним спорить. Более того – он даже переставал меня раздражать, и я начинала испытывать к нему подобие добрых чувств.

– Спасибо за наряд, – поблагодарила я. – Это был щедрый подарок.

Светлые глаза Себастьяна насмешливо вспыхнули от моих слов. Он перехватил меня за руку, поднес ее ко рту и легонько поцеловал мои пальцы.

– Ты даже не представляешь, насколько я могу быть щедрым, – чувственно шепнул он. Затем, не дожидаясь, пока я опомнюсь от его неожиданной выходки, так же резко отпустил мою ладонь и почтительно склонил голову, прощаясь.

Я вспыхнула от смущения, хотела было сказать ему что-нибудь резкое, но все слова как назло вылетели из головы. Поэтому я не нашла ничего лучшего, как развернуться и заскочить в дом, захлопнув дверь прямо перед носом Себастьяна.

Я нервничала. Даже не так – я места себе не находила от волнения, то и дело начиная грызть ногти. Глупая детская привычка, от которой, как мне казалось, я давным-давно избавилась.

– Успокойся, Трикс, – обронил Себастьян, с известной долей снисходительности наблюдая за моими ерзаниями по сиденью, пока карета медленно и величаво везла нас по улицам Арильи, на которых уже начал сгущаться вечерний сумрак. – Поверь, все будет хорошо!

Я зло глянула на него, но удержалась от каких-либо замечаний. Сегодняшний день прошел в такой суматохе, что в ушах все еще звенело от распоряжений невысокой худенькой и чрезвычайно громогласной девушки, которую блондин прислал для помощи мне. Она представилась мне Альбертой, специалисткой по иллюзорной магии, и сразу же попросила называть ее просто Бертой.

Берта развила настолько бешеную деятельность по приведению меня в порядок, что растерялась даже Дора. Стремительная верткая магичка была в десяти местах одновременно. Каким-то образом она умудрялась колдовать над моей прической, тут же расспрашивать мою компаньонку о ценах на местном рынке, командовать нерасторопной помощницей и восхищаться моей коллекцией книг.

Однако с этого беды только начались. После полудня, когда мои пепельно-русые от природы волосы вдруг потемнели, напомнив мне о тех славных временах, когда я была жгучей брюнеткой, а серый цвет лица сменился здоровым румянцем, в гости пожаловал сам Себастьян. Как оказалось, черный придворный камзол, украшенный серебряный вышивкой, удивительно ему шел. Я даже невольно засмущалась, вспомнив, что должна стать его спутницей на сегодняшний вечер. Выглядел блондин на удивление представительно и серьезно.

После приветствия Себастьян придирчиво обошел меня со всех сторон, удовлетворенно хмыкнул, и Берта широко и счастливо заулыбалась, посчитав это за одобрение своим трудам.

– Отлично, – проговорил он. – Настало время для главного блюда сегодняшнего банкета – твоего наряда. Готова?

Я скептически изогнула бровь. И что он предложит мне надеть? Права была вчерашняя портниха, никакая мастерица не создаст за ночь достойное платье. Тем более без мерок.

Однако тут меня ожидало очередное потрясение, поскольку через мгновение Берта с помощницей торжественно внесли в комнату что-то невесомо-алое, сверкающее жарким огнем многочисленных рубинов и холодных бриллиантов, в изобилии украшающих лиф и пояс наряда.

Себастьян на короткое время оставил меня, не желая смущать в процессе переодевания. А когда вновь вошел, я молча пялилась в зеркало, не в силах выдавить из перехваченного спазмом горла и звука.

Нет, платье было замечательным, и оно удивительно точно село по фигуре. Беда была лишь в том, что мне нестерпимо хотелось надеть сверху еще что-нибудь. Очень откровенным получился наряд. Он не нарушал приличий, но балансировал на слишком опасной грани. А еще меня раздражало изобилие драгоценных камней. Ведь даже самый осторожный подсчет показывал, что платье стоит целое состояние. Пожалуй, если бы я его продала, то без особых проблем расплатилась и с кредитом банку, и с долгами перед государством, оставшимися мне после аферы моих непутевых родителей, и еще на жизнь бы осталось, как говорится.

– По-моему, к этому наряду как нельзя лучше подойдет фамильное кольцо, оставленное тебе на память матушкой, – заметил Себастьян, любуясь мною.

Я лишь раздраженно передернула плечами. Нет, я не могу пойти на прием во всем этом безобразии! Себастьян прав – я произведу настоящий фурор. Но вот понравятся ли мне все те слухи, которые поползут среди высшего общества после моего столь блистательного возвращения?

– Это чересчур… – наконец выдавила я и вновь замолчала, хватая открытым ртом воздух.

– Да ладно, не стоит благодарностей, – по-своему понял мой возглас Себастьян. – Трикс, собирайся. Нам уже пора выезжать, если мы не хотим опоздать.

– Я не поеду, – мрачно отозвалась я. – Только не в этом платье. Лучше быть на приеме серой мышкой, чем разукрашенным попугаем.

– Ошибаешься. – Себастьян покачал головой и с ледяными интонациями отчеканил: – Ты поедешь со мной, Трикс. Хочешь ты того или нет. И поедешь именно в этом платье. Понятно? И точка. В любой другой момент я бы с удовольствием поскандалил с тобой, изощряясь в остроумии, но, увы, сейчас не тот случай.