Брачная ловушка - Пробст Дженнифер. Страница 5

Приятное тепло алкоголя не могло совладать с тяжестью камня, который лежал на душе у Майкла. На сей раз он вляпался. Здорово вляпался.

После телефонных разговоров с Венецией и Домиником Майкл решил укротить мамино упрямство с помощью хорошо продуманной стратегии. Он понимал, что исполнение семейной традиции для него немыслимо. Сознавал он также, что мама стойко привержена установленным правилам и крайне редко соглашается от них отойти. Майкл измыслил план, который ему самому казался блестящим. Он сообщит маме, что у него имеется постоянная подружка и что они в самом скором будущем намерены пожениться, и даже пообещает как-нибудь приехать вместе с ней в гости. Затем он уже без помех настоит на том, чтобы Венеция — ради нее и Доминика — вышла замуж первой, и заверит маму, что отец благословляет с небес этот брак. Чтобы усыпить мамины сомнения, можно будет даже сказать, что Майкл видел отцовское благословение во сне.

Вот только Джульетта, другая сестра Майкла, несколькими словами разнесла этот великолепный план вдребезги.

Ему снова припомнился их недавний разговор.

— Майкл, не знаю, что тебе наговорили, но, пользуясь одним из твоих любимых американских выражений, здесь вот-вот все пойдет вразнос. — Джульетта никогда не поддавалась эмоциям, не закатывала театральных сцен, но всегда поступала обдуманно. Именно потому она идеально подходила для управления делами «Ла дольче фамилиа». — Когда отец был уже на смертном одре, мама поклялась ему никогда не отходить от семейных традиций. К несчастью, это подразумевало и то, что ты должен жениться первым, как бы нелепо это сейчас ни звучало.

— Я уверен, что смогу ее переубедить, — заявил Майкл, отгоняя закопошившиеся в душе сомнения.

— Не выйдет. Я подозреваю, что Венеция замышляет сбежать из дома и тайно обвенчаться. Сказать, что это будет катастрофа, — значит не сказать ничего. Мы насмерть поссоримся с семьей Доминика, а мама уже грозила лишить Венецию наследства. У Карины сейчас нелегкий период, и она все время плачет при мысли, что семейный мир летит в тартарары. Мама вызвала доктора и сказала, что у нее сердечный приступ, но он установил несварение желудка в тяжелой форме и прописал ей постельный режим. Dios, [5] скажи, что у тебя есть кто-то на примете и что ты сможешь все уладить! Чертово патриархальное общество! Просто не верится, чтобы отец мог всерьез цепляться за такую чушь.

Беспощадная истина поразила Майкла точно громом. Против клятвы у смертного одра ему не выстоять. Собственный отец заманил его в западню, собственная мать захлопнула за ним дверь клетки. Если он хочет расхлебать эту кашу, ему нужна жена, причем немедленно. По крайней мере временная жена.

Что же делать? Разум Майкла заработал с убийственной мощностью, и наконец перед его мысленным взором ярко вспыхнуло единственно возможное решение. Дать маме удостовериться, что он женат, позаботиться о том, чтобы Венеция поскорей устроила собственную свадьбу, а через пару месяцев огласить печальную весть: его брак, дескать, оказался неудачным. С тем, что за этим последует, он как-нибудь разберется. Сейчас важно одно — предотвратить семейную трагедию. В конце концов, именно этим он всегда и занимался.

— В конце этой недели я женюсь, — вслух сказал Майкл. И услышал, как его сестра шумно втянула воздух сквозь стиснутые зубы. — Передай Венеции, чтобы воздержалась от поспешных решений. Позже я позвоню маме и сообщу эту новость.

— Ты не шутишь? Ты и в самом деле женишься или это надувательство?

Майкл закрыл глаза. Для того чтобы его план сработал, все должны поверить, что его брак не выдумка. И прежде всего надо убедить в этом Джульетту.

— Я уже некоторое время встречаюсь с одной женщиной и ждал только подходящего случая, чтобы оформить наши отношения. Она не любит шумихи и не хочет официальной свадьбы, так что мы, скорее всего, посетим мирового судью, а потом уж я поведаю всем о свершившемся факте.

— Майкл, ты говоришь правду? Слушай, положение, конечно, аховое, но тебе вовсе незачем торопиться с браком только ради того, чтобы успокоить Венецию. Ты не обязан вечно улаживать наши дела.

— Нет, обязан, — тихо произнес он. Тяжесть ответственности навалилась на его плечи, едва не вышибая дух. Майкл без тени колебаний принял это бремя и продолжил: — Я сообщу тебе все подробности после того, как поговорю со своей невестой.

— Мама потребует, чтобы ты их познакомил. Она нипочем не поверит тебе на слово.

Реплика сестры стала окончательным щелчком замка, которым заперли клетку.

— Знаю. Я привезу ее погостить где-нибудь к концу лета.

— Правда? Кто она такая? Как ее зовут?

— Мне пора. Перезвоню тебе позже. — С этими словами Майкл прервал разговор.

Выбор у него был невелик, а уж времени не оставалось и вовсе. Надо будет подыскать элитное эскорт-агентство — из тех, что предоставляют наемных спутников для светских мероприятий. Возможно, ему повезет найти там девушку, которая согласится изображать его жену. Придется, конечно же, немало поломать голову, чтобы оттянуть знакомство «жены» с его мамой… а если учесть, что в скором времени состоится открытие реконструированного прибрежного участка, то как бы Майклу к концу недели не заработать язву.

Разве что…

Взгляд Майкла, без труда пронизав толпу гостей, скрестился со взглядом зеленых кошачьих глаз. Тело помимо воли отозвалось на этот безмолвный поединок вспышкой желания. Мэгги выгнула точеную бровь и, пренебрежительно тряхнув головой, повернулась к нему спиной. Майкл подавил смешок. Поистине, эта женщина — колкая смесь сексуальности и сарказма. Если в глубине ее души и таится нежная роза, то ее окружает барьер колючих шипов, способный отпугнуть любого принца на белом коне.

Мэгги Райан идеально подходит для его замысла.

Что, если он попал в яблочко — или как там говорят американцы? — и одним махом нашел единственно верное решение? Где еще ему найти знакомую женщину, которая собирается на неделю лететь в Милан? Мэгги Майкл доверял. По крайней мере чуть-чуть. Если она согласится, можно будет по-быстрому устроить ее встречу с родней, потом уехать пораньше, сославшись на занятость, и устроить так, чтобы Венеция смогла уже этим летом выйти замуж. Неприязнь, которую питает к нему Мэгги, в данном случае только плюс — во всяком случае, пока она будет изображать перед родными Майкла его жену, у нее не возникнет никаких нелепых романтических фантазий. Мама, конечно, будет не слишком довольна его выбором. Она, скорее всего, ожидала, что Майкл найдет себе более патриархальную, безобидную супругу… И однако же он был уверен, что добьется своего.

Если только Мэгги согласится.

Майкл встречался со многими женщинами, но именно Мэгги обладала тем загадочным свойством, которое поражает мужчину, как удар под дых. Ее блестящие рыжевато-каштановые волосы шелковистым крылом накрывали щеку и, подстриженные по последней моде, касались плеча. Челка выразительно подчеркивала экзотические раскосые глаза, напоминавшие Майклу бескрайнюю зыбкую зелень тосканских полей — зелень, которая поглотит мужчину с головой и бросит его, беспомощного, блуждать в тумане. Черты лица ее были резки и чеканны — сильный заостренный подбородок, высокие скулы и изящный нос. Эластичная ткань блузки плотно облегала красиво очерченные плечи и высокую, дерзко приподнятую грудь. Серебристо-серый шелк ее брюк мерцал и переливался при каждом шаге, выгодно подчеркивая идеально круглую попку и длинные ноги, при виде которых всякий мужчина неизбежно представлял, как они обвиваются вокруг его талии. Запах ее духов, в котором смешивались густые пряные оттенки сандала и амбры, вкрадчиво завладевал мужским обонянием и сулил все прелести земного рая.

Мэгги никак нельзя было назвать робкой скромницей. Скорей она держалась агрессивно. Каждый ее шаг, каждый вздох, каждое слово источали сексуальность, и всякий мужчина, оказавшийся рядом с ней, не мог не учуять этого аромата. Майкл наблюдал за тем, как Мэгги откинула голову и расхохоталась. Лицо ее светилось неприкрытым счастьем — такое выражение Майкл замечал у нее редко, лишь в присутствии Алексы или Ника. Даже на их первом свидании она укрывала за незримой, но прочной стеной подлинные чувства, о которых так ясно говорили ее острый ум, ореол сексуальной притягательности и отрешенный взгляд.