Непристойное предложение - Виноградова Ольга. Страница 32

– Любовь моя, с-скажи мне «да». Иначе с-сгину я. С-скажи мне «да», о кровь моя! – При этом он развернул меня, крутанул вокруг оси и распял уже на своей спине, сам опустившись на одно колено.

– Да отпусти ты меня, придурок! – именно так я бы и ответила, если бы мне делали предложение, проверяя на прочность мышцы и связки.

Он и отпустил. А оперолетчицы дружно споткнулись. Э-э-э, я немного отклонилась от сценария? Судя по застывшему дирижеру, ненемного, а порядочный круг сделала. Ну, сценарий я не читала. Времени как-то не было.

– Любовь моя! – просипел Дионаро. – Я вс-се еще жду твоего «да»! – Он прыгнул ко мне, раскрыв руки.

Ага, сейчас. У него грудь противным маслом намазана! Пусть сначала отмоется, Руфиму накостыляет, а потом я подумаю над его предложением.

– Совсем ополоумел? Я, между прочим, помолвлена… – Я убралась от него подальше… За спины красавиц, но они забыли о женской солидарности и совместными усилиями вытолкали меня обратно к вампиру.

– Коварная ис-сменщица! Мое с-сердце отныне разбито. Клянус-сь, я отомщу и тебе и ему, с-сопернику своему! – Танцор задергался на сцене в конвульсиях, захрипел и повалился на пол.

Девушки дружно вздохнули и замерли с заломленными руками. Я испугалась. Представление представлением, но сердце у балеруна могло и не выдержать. Не каждый день твоя партнерша вместо отрепетированного текста чушь нести начинает перед полным залом и миллионами зрителей зеровизора. Сердце дрогнуло. Я подошла и склонилась над ним.

– Живой? – прошептала я. Реакция нулевая. Зрачки расширены. И правда преставился…

– Уже мертвый и воскресший милостью госпожи моей Тьмы. Теперь она моя единственная любовь, а ты заслуживаешь смерти! – По-змеиному гибко вампир вскочил с пола, подхватил меня на вытянутые руки, разбежался и приготовился бросить вверх.

– Отпусти-и-и, идиот, – взвизгнула я. Что я несу?! – Не отпуска-а-ай!!!

– Ха-ха-ха, – рассмеялся злодей. – Вот моя кара – иди и познай Тьму на вкус-с!

Он все-таки бросил! Но из-за кулис вовремя выплыла веревка, за которую я и ухватилась. Заложив на сцене вираж над головами пригнувшихся танцовщиц, я со всего размаху долбанула ступнями в грудь Дионаро. Невероятно! Он устоял! Лишь резко выдохнул да язык прикусил.

– А я с-сказал – во Тьму! – Мужчина схватил меня поперек туловища и подбросил вновь, не жалея сил. Теперь я повисла на железной балке с осветительными приборами, крепко вцепившись в нее руками и ногами. Пусть достать попробует, хэ-хэ!

Оперолетчицы растянулись ласточкой, главный герой театра абсурда статуей застыл на цыпочках с вытянутыми вверх руками, оркестр заныл флейтами… Чего они ждут? Моего падения? Да тут десять метров!

– Падай! – прошипел Дионаро.

– Предпочту здесь состариться! – Я мило улыбнулась несчастному танцору. Ничего, потерпит. После представления я ему намекну, кого следует в неприятностях обвинить.

– Быс-стро с-слес-сла оттуда!!! – Он еще сохранял позу и даже улыбался. Зато зрители начали прикрывать уши, а дирижер поддерживал правую руку левой. Трубач покраснел и порывался вздохнуть так же, как и флейтисты.

– А не пойти бы тебе Минотавра проведать? Тебе надо, ты и доставай!

Конечности у актеров начали затекать. Если они еще полчаса выдержат и не скончаются, то дождутся финальной сцены. Если сил не хватит, то хотя бы зрители порадуются массовому самоубийству ради тщеславия.

– Дос-стала!

Я хихикнула в ответ. В последнее время мне часто так говорят, но куда более красивым голосом.

И вдруг… Вампир взлетел! Гадина обхватила меня и потащила вниз. Сил ему не занимать, ума отродясь в пустой голове не водилось.

– Хватит ис-стерику ус-страивать! Как ты мне надоела. Прибил бы, но не на глазах же у с-свидетелей! Да отпус-сти ты демонову балку! – Дионаро вызверился.

Дернул, и мы полетели вниз. Но вместе с балкой…

Рвались провода, падали светильники, носились обезумевшие электрические элементали, щедро делясь с артистами молниями, кричали танцовщицы и бестолково бегали по сцене техники. Дым, искры, вопли о помощи, молитвы. Чей-то безумный хохот. Мой? Я закрыла рот, чтобы не позориться. Что со мной? Я же спокойна… Спокойна? Спокойна?! Да меня сейчас по сцене размажет! Я закрыла глаза и… мягко приземлилась посреди всего этого бедлама…

Что это значит? Вздрогнув от упавшего возле меня светильника, последнего, я осмотрела поле битвы. Все злодеи оказались повержены. Непричастные тоже. И лишь члены жюри немо сидели каждый на своем месте. Хоть бы похлопали. Такой фейерверк достоин похвалы, а уж само представление несметного количества цветов. Ой, а старая традиция тухлыми яйцами плохих актеров закидывать еще действует?

Тишина. Я сглотнула. По-моему, пора покинуть сцену Концерт-Холла. Город. Материк. И переселиться в другой мир. Да, хороший план.

– Ик… – прозвучало в тишине. Все повернулись налево.

С бутылкой в руке, шатаясь, будто кентавр после лобового столкновения, на сцену выползла девушка. Я глазам не поверила: мы с ней были похожи словно близнецы! А учитывая, что я копия папочки, то мне стало понятно, почему все вокруг обознались. Сестричка-алкоголичка, чтоб ей Гадесович гробик на день рождения подарил!

Увидев меня, девушка мелко затряслась, пустила слюни, разбила об пол бутылку, превратив ее в «розочку», и с криком:

– Развоплощу, стерва, – бросилась на меня.

Увы, координация движений у сестрички была нарушена, поэтому она промахнулась и полоснула по корсету. Грудь, почуяв освобождение, рванулась на свободу. Платье не выдержало натиска и развалилось на куски. Зрители в первых рядах подались вперед, в дальних и в ложах – приложили к глазам бинокли. А что они пытаются разглядеть? Мама, да я в одних трусах стою! Проворно отскочив в сторону, я завернулась в край огромной занавески, попутно отпихнув от себя родственницу. Утешает одно: чтобы разглядеть что-то интересное, зрителям не бинокль, а телескоп понадобится!

– Завтра развоплощу, – промычала девушка и захрапела.

Полный финиш… Зрители со мной согласились: один хлопок, два… Через полсекунды мне аплодировал весь зал. Стоя. Но меня заинтересовало только одно существо. В кресле председателя жюри сидел Тоттен и ржал, периодически хрюкая. Теперь понятно, почему я здесь оказалась…

Под образовавшийся в зале шум король стянул меня со сцены и увел за кулисы, оставив кресло председателя жюри фестиваля свободным. По его словам, ничего более фееричного, чем мое выступление, сегодня больше не предвидится. Склонна верить. Тоттен также пояснил, почему телепортация произошла не по плану. В разгар представления зрителям членов жюри демон ощутил, что к нему отправили «посылочку», и немного скорректировал мое перемещение. А остальное – дело случая. Несчастного. У меня других не бывает.

Демон прикрыл меня от любопытных глаз заклинанием «невидимка» и телепортировался. В женский туалет Концерт-Холла, огорошив меня нормальной, с его точки зрения, мотивацией: дабы одеть и привести в божеский вид, подходящий такому именитому лицу, как король Тьмы собственной персоной. Меня и мои возражения он запихнул в кабинку, заклеив магией дверцу. Накинул заклинание тишины на помещение, а сам спрятался возле двери. Это я увидела, заняв наблюдательную позицию на бачке унитаза, рискуя свернуть себе шею.

Ждать пришлось недолго. Шушукаясь и хохоча, в комнату вошли две девушки. Их наряды своей яркой расцветкой напомнили мне марвийских попугаев, но Тоттена ни цвет, ни стиль не смутили. Он усыпил обеих «сладким сном», раздел, спрятал тела в соседней кабинке и перебросил мне их тряпки. И что мне выбрать?! Зеленое блестящее платье с огромными воланами и вырезом до середины попы или светло-голубое, у которого вместо нормального лифа две узенькие полосочки, на шее бантиком завязывающиеся, и разрез на юбке до талии?

Я выбрала голубое, потому что туфли девушки мне по размеру подошли. Не хотелось ходить босиком по грязному полу. Наступлю на что-нибудь или заразу подцеплю.