Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии - Пашнина Ольга Олеговна. Страница 2

Выходя под пристальным взглядом профессора Нер, я мечтала только об одном: оказаться в своей уютной комнате и немного поспать, пока не пришла Эри.

Наверное, во мне еще оставались крохи от той послушной девочки, какой я была в детстве, потому что вопреки желанию я направилась в подвал, где восседал господин ректор.

Перед дверьми его кабинета я остановилась, переводя дыхание.

Кэдерн Элвид, ректор Риверского магического университета. Один из двенадцати ректоров, входящих в научный совет императора, близкий друг Сертана XV. Родовая магия смешанная, наполовину темная, наполовину светлая. Суров, строг и импульсивен, как говорят старшекурсники. Лично из моего окружения никто с ним знаком не был.

Вот уж не думала я, что выходка Смиля будет грозить мне ректорским наказанием. А Смиль? Предполагал ли он такой благоприятный исход? Вряд ли.

Я постучалась, едва не отбив костяшки пальцев о холодное дерево. Неизвестно, услышал меня ректор или нет, но двери медленно открылись.

Ректор, явно уставший, заваривал чай.

Он был выше меня на целую голову, хотя я не могла сказать, что обладаю маленьким ростом. Длинные медные волосы ректора были собраны в хвост, пиджак небрежно брошен на диван, а рукава парадной рубашки закатаны до локтей. Широкие плечи внушали особое уважение. И хотя страх перед ним был скорее иррациональный, нежели продиктованный какой-то реальной опасностью, я не могла заставить себя вымолвить ни слова. Просто стояла и смотрела, как мужчина спокойно наливает себе чай, садится в кресло и поднимает на меня глаза.

Медные, кстати, как и волосы, глаза. Внимательные.

– Я вас слушаю, девушка.

Он заметил в моей руке свиток и коротко кивнул, приказывая отдать его.

– Садитесь. – Он указал мне на кресло, и я послушно села.

Кэдерн Элвид развернул свиток, пробежал его глазами и удивленно на меня посмотрел.

– Сормат? С третьего курса, магический туризм? Во имя Трех Богов, что вы натворили? С вашей специальности я еще ни одного студента с такой бумагой не видел!

Я потупилась.

От старшекурсников приходилось слышать, как проходят аудиенции у ректора. Он очень внимательно рассматривал каждое нарушение и учитывал буквально все – от среднего балла до внеуниверситетских достижений.

– Вас как зовут? – мягко спросил он.

– Дейна.

– Это полное имя?

– Да. – Я почему-то вздрогнула. – Дейна Сормат.

– Кто родители?

– Алан и Агрона Сормат, портные.

– Местная?

– Да, господин Элвид. У нас дом в Старой Ривере.

– Хорошо.

Он щелкнул пальцами, и на стол упала небольшая коричневая папка с моим именем и фамилией на корешке. Личное дело – поняла я.

– Итак, Сормат. Третий курс, специализация – магический туризм. Поступила в последней десятке, на шестом месте, со ста восьмьюдесятью баллами в общем зачете. Провалилась на истории, неплохо сдала этикет. Средний балл – три целых шестьдесят одна сотая. Научной работы нет, дисциплинарных проступков восемьдесят пять баллов из допустимых ста, внеучебных достижений нет. Наград, грамот, стипендий, премий и благодарностей не имеет. Негусто, Сормат.

Я похолодела. Не знала, что у меня восемьдесят пять баллов дисциплинарных проступков. Еще пятнадцать до ста – и отчисление.

Меня вдруг резко затошнило; любой свиток ректорского наказания – двадцатка. Пять процентов превышения!

– Вижу, вы понимаете, в каком вы положении, – кивнул ректор. – Давайте разберемся с претензиями профессора Нер. Здесь написано, что вы разговаривали на контрольной, это правда?

– Да, – кивнула я, чувствуя, как дрожат руки.

– Значит, два балла нарушения есть. – Ректор записал в таблицу свитка два балла. – Далее идет невыполнение обязательного задания, пять баллов.

– Да, я не написала контрольную.

– Это вторая попытка?

– Первая. – Я говорила совсем тихо, опустив голову.

– Значит, ноль. Баллы записываются только со второй невыполненной работы.

Я облегченно выдохнула: забрезжила надежда. Меня все еще могли выгнать, но теперь был шанс, что сумею удержаться в университете. Вот только был ли шанс доучиться оставшиеся два года с таким мизерным запасом дисциплинарных проступков?

– И тринадцать баллов за хамство в разговоре с профессором. Дейна, вы хамили профессору Нер?

В голосе ректора слышалось неподдельное удивление.

– Нет. – Я подняла на него испуганные глаза. – Нет!

– Хм, возможно, имела место ошибка… Стоит проверить.

Он лениво махнул рукой, и в комнате образовалось туманное пятно, которое вскоре преобразилось в картину недавней сцены.

Профессор Нер смотрела на меня так, словно я была каким-то насекомым, случайно залетевшим в ее идеально чистый и новый дом. Насекомым шумным, противным и маленьким.

– И что это?

– Листок. – Теперь я уже явственно слышала хихиканье студентов, которым мой ответ почему-то показался забавным.

– А на нем что?

– Контрольная… Должна быть.

Явный хохот. Почему тогда я не уловила даже отголоска всеобщего веселья?

– И где она?

Остальные студенты откровенно посмеивались, наблюдая за ситуацией.

– Нет.

– …Что ж, – Кэдерн развеял иллюзию, – я не усматриваю в этом каких-либо нарушений. Хотя вам, Сормат, стоит подумать о своем будущем. Я записываю на ваш счет семь баллов. В итоге методом нехитрых вычислений получаем, что вам остается… восемь баллов до отчисления. Вы понимаете, в какой вы ситуации?

– Да, господин ректор. – В своих словах я была совершенно не уверена.

– Мне кажется, нет, – отрезал Кэдерн.

А я-то понадеялась, что отделалась легко.

– Дейна, я являюсь ректором вот уже десять лет. И никто на моей памяти не подходил к середине третьего курса с таким количеством нарушений. Я понимаю, вы – приемный ребенок, единственный и поздний. Ваши родители бедны, у вас было трудное детство – да, я в курсе, как во вверенном мне учебном заведении относятся к детям бедняков, – и весьма непростое студенчество. Но, Дейна, вам всего лишь девятнадцать и впереди долгая жизнь. Вы не лишены способностей, а значит, могли бы сделать прекрасную карьеру в выбранной специальности. Но с вашим поведением… Это невозможно описать. Давайте взглянем. – Он перелистнул страницу папки. – Первый курс: разговаривала на паре по физической подготовке, нецензурно ругалась в музыкальной аудитории, не выполнила требований преподавателя. Двадцать пять баллов. Второй курс: нарушение режима – три раза, невыполнение домашних заданий – два раза, неподобающий внешний вид – пять раз. Тридцать баллов. Третий курс: нарушение режима – три раза, невыполнение домашних заданий – четыре раза, курение в неустановленном месте, нарушение часа тишины, самовольная отлучка с занятий, прогул, разговоры на паре, невыполнение задания. Тридцать семь баллов.

Ректор отложил папку и посмотрел мне в глаза.

– Что происходит, Сормат?

Не могла же я ответить: «Это все Смиль и его дружки, которые жутко меня ненавидят».

– Я жду. Отвечайте. Почему вы так безобразно себя ведете? Вы понимаете, что восемь баллов – это недостаточно, чтобы нормально закончить учебу?

Я кивнула.

– В среднем студент получает около десяти баллов нарушений за год, даже если это добросовестный студент. Невозможно все успевать, и наша система это учитывает – при нормальном темпе учебы студент получает свои пятьдесят баллов и в дальнейшем не имеет проблем с трудоустройством. Более нерадивые студенты имеют от пятидесяти до семидесяти баллов. Но никто на моей памяти не имел больше девяноста. Вы в своем роде рекордсменка, Дейна.

Я ошибалась – этот день могбыть хуже.

– Я буду стараться, господин ректор. Я окончу университет.

Он тихо рассмеялся, и я вздрогнула.

– Вы, Дейна, очевидно, попали в поле зрения профессора Нер. Она дама в возрасте и… весьма злопамятна. Вы понимаете, что жалкие восемь баллов сумеете набрать за какую-то пару недель? Еще до зимних каникул вы окажетесь среди отчисленных. И не просто отчисленных, а отчисленных по дисциплинарной статье.