Я и мой король - Никонова Ксения. Страница 27

– Ага, за четыре года на три сантиметра, – ошарашенно выдала я. – Зато ты за двоих вырос.

Я вспомнила Мишку, каким он был, когда мы пели дуэтом – полный краснощекий мальчишка, не низкий, конечно, но такого никто бы предположить не мог. Полнота его вся ушла в рост, и сейчас он был скорее худым.

– Оля, – обернулся парень, – и ты мне с ней предлагаешь на публике спеть? Да нас же обсмеют, едва мы на сцену выйдем.

Да уж, пара из нас та еще получится. Даже если мне самые высокие каблуки надеть, я и то ему до подбородка не достану. А без каблуков я у него где-то в районе подмышек болтаюсь.

– Да уж, с такой каланчой выступать – себя не уважать.

– Ты кого каланчой назвала? – подозрительно уточнил Мишка, наклонив ко мне голову.

– А ты кого кнопкой обозвал? – вызывающе уставилась на него я. Покривила душой слегка: кнопкой он меня и раньше звал. Все-таки на три года старше.

– Э! Э! Вы еще подеритесь, – встала между нами Ольга. – Как дети, ей-богу.

– Да мы же любя, Оль. Правда, Машка? – подмигнул мне друг. Я улыбнулась и кивнула. – Доставай, что у меня в пакете, надо такую встречу обмыть.

Ольга вышла, зашуршала пакетом, звякнули бутылки.

– Ничего себе ты размахнулся, Миша, – донесся ее голос с кухни.

– Да это же вы студенты нищие, а я теперь человек деловой. – Мишка кивнул мне. – Ну иди сюда, я хоть посмотрю на тебя повнимательней. – Он схватил меня за плечи и бесцеремонно начал вертеть в руках. – Так, – вынес он вердикт через пару минут. – Не кормили, не поили и вообще в колодки забили по ходу дела. Машка, ну нельзя же так, как тебе было четырнадцать лет, так и осталось. Как тебя в институт-то пускают?

– Кончай издеваться. Скажешь тоже, четырнадцать лет. Мне восемнадцать скоро стукнет. – Я вздохнула и шмыгнула носом. – А с институтом угадал: весь первый курс охрана издевалась. Сначала по правде не верили, что я студентка, а потом прикалывались: пока студенческий не дам да они не рассмотрят внимательно со всех сторон, не пускали. Спасибо, хоть в этом году отстали наконец.

– Парень есть? – сузив глаза, уточнил Мишка.

– Не-а.

– А чего так?

– Никому я не нужна, Мишенька.

– Хм, – задумался он на секунду, потер подбородок. – Тогда я объявляю тебя своей дамой сердца. Буду ради тебя подвиги совершать. Хочешь?

Перед глазами мелькнул Дэн. Сердце кольнуло, но я отогнала видение. Мрачно ухмыльнулась:

– Нет уж, подвигов мне и так хватает.

– А говоришь, нет никого, – огорчился Мишка. – Как же так? Подвиги просто так никто не совершает.

– Да есть тут особая категория граждан. Не хочу об этом говорить.

– Не хочешь, и не надо, – приобнял меня одной рукой Мишка. – Пошли на диване посидим. Расскажешь, как жизнь молодая, как учишься. Ты у нас кто?

Мы уселись на диван. Мишка вытянул ноги, а я с ногами влезла на сиденье.

– Историк. Второй курс. А ты откуда здесь взялся? Учился же в другом городе.

– Я на преддипломную практику приехал.

– Вы чего там сидите, идите сюда, – раздался Ольгин голос с кухни.

Мы прошли к ней, расселись вокруг кухонного стола. Мишка откупорил бутылку вина и разлил его по пластиковым стаканчикам. Глядя на это, я невольно усмехнулась, вспомнив реакцию короля на пластиковую посуду. Заменив звон хрусталя словами «динь-динь», мы выпили за встречу. Я пригубила из стаканчика и невольно сморщилась: да уж, вино от короля, что ни говори, было лучше.

– Ну, Ольга батьковна, рассказывай свой коварный замысел.

Я вполуха слушала подругу, а сама посматривала на Мишку: видный такой получился. Еще несколько дней назад я бы стала пытаться привлечь его внимание и, пожалуй, согласилась спеть на свадьбе только ради возможности побыть рядом с ним. А теперь… А что теперь? Мне стало страшновато заглядывать в себя. Ну хоть перед собой-то я могу быть честной? С чего я так взбесилась, увидев Дэна с библиотекаршей. Ведь он честно обозначил свое отношение ко мне. Я что…

– Маша, ты где витаешь? – Мишка помахал у меня перед глазами. – Третий раз спрашиваю: попробуем сейчас спеть? У Оли уже фонограмма есть.

Я поняла, что прослушала все, о чем говорила подруга, смущенно улыбнулась:

– Извините, задумалась. Так какую песню ты, Оль, предлагаешь? – В этом месте в голове четко прозвучали Ольгины слова. На автомате я сама себе ответила. – Песня «Дуэт», которую исполняет Алсу с Александром Шевченко. А-а, классная песня. Давай попробуем.

Мои друзья удивленно переглянулись и уставились на меня.

– Маша, ты как-то странно сама с собой разговариваешь.

– Да это так, игры разума. Хотите фокус? – Я решила пошалить.

– Хотим, а что за фокус? – поинтересовался Мишка.

– Сейчас продемонстрирую. Оль, тащи книжку какую-нибудь или журнал.

– Какую? Большую, маленькую? – решила уточнить подруга.

– Любую.

Ольга пожала плечами, вышла и через минуту принесла книгу большого формата: «П. Чайковский. Времена года»:

– Пойдет? Это девчонок, соседок моих.

Хм, ноты. Я покосилась на них и махнула рукой – покатит.

– Вот смотрите. Выбирайте любую страницу, а я посмотрю на нее ровно одну секунду и в подробностях расскажу, что было на этой странице. Можете задать любые уточняющие вопросы.

Ребята пожали плечами и наугад раскрыли том. Я взглянула на разворот:

– Можете убирать.

– Ну и что дальше?

– Начнем с верха страницы: «Апрель. Подснежник». Сначала там стишок идет:

– Ну и что, ты этот стишок, может, и так знаешь. Ноты давай.

– Пожалуйста. Темп – подвижно и чуть свободно. Скрипичный ключ, си-бемоль, ми-бемоль, шесть восьмых. Из-за такта фа восьмая, потом четвертные соль с точкой, ля, восьмая си, следующий такт…

– Погоди, ты с середины.

– Под строкой «marcato la melodia». Басовый ключ, си бемоль, ми бемоль, соль с точкой, восьмые ми-фа два раза, потом ля-ми-фа, ми-фа, до, следующий такт…

– Стоп. Это же «Апрель». Ты, может, его наизусть знаешь.

– Теперь знаю эту страницу, – ехидно ответила я.

– Не, давай что-нибудь другое. – Мишка полистал ноты. – Вот тут.

Я взглянула на страницу:

– Готово. Откуда начать?

Мишка подозрительно взглянул на меня:

– Э-э, девоньки, а может, вы договорились?

– Нет, – одновременно ответили мы. А Ольга добавила: – Да мы со школы не виделись. Маш, а как ты это?

– Не, погодите, дайте-ка я сам книгу выберу. – С этими словами Мишка сходил в комнату и торжественно принес книгу: Станиславский. «Работа актера над собой». Не глядя открыл посередине и, едва я взглянула на нее, тут же выдернул из-под моего носа. – Читай. С третьего абзаца.

– «На практике перед нами встанет приблизительно такая программа: прежде всего вы должны будете по-своему представить себе все «предлагаемые обстоятельства», взятые из самой пьесы, из режиссерской постановки, из собственных артистических мечтаний. Весь этот материал создаст общее представление о жизни изображаемого образа в окружающих его условиях. Надо очень искренне поверить в реальную возможность такой жизни в самой действительности, надо привыкнуть к ней настолько, чтобы сродниться с этой чужой жизнью. Если все это удастся, то внутри вас сама собою создастся истина страстей или правдоподобие чувства…» – продекламировала я.

– Тэк-с, – протянул Мишка, – и в чем секрет?

Я пожала плечами:

– Никакого секрета. Я действительно запоминаю что вижу.

– О, что у меня есть! – расплылся в хитрой усмешке парень, ушел в прихожку и вернулся, с мерзкой ухмылкой протягивая мне обтрепанную книжку – «Камасутра». – Давай это.