Кукла (СИ) - Павлова Александра Юрьевна. Страница 48

   Через полчаса одиночества, за Аней пришла одна из женщин, чтобы отвезти к машине. Она что-то бубнила и рассказывала, что будет дальше по плану. Невеста просто пропускала все это мимо уха. В голове не было никаких мыслей. И шла она чисто автоматически.

   Ане помогли сесть в большой внедорожник, просто и легко украшенный ненавязчивыми лентами, и Стас сел за руль. Когда они подъехали к Дворцу Бракосочетаний, мужчина неожиданно сказал:

   - Поздравляю.

   - Спасибо,- в голосе Ани было так же мало радости, как и в его собственном.

   Она поймала его жалостливый взгляд в заднем зеркале машины.

   - Не нужно меня жалеть, - тихо сказала девушка.

   - Это не жалость, это сочувствие.

   - Спасибо, - уже более мягко сказала девушка. - Только мне от этого не легче.

   - Все образуется.

   - Вряд ли.

   Больше они не сказали ни слова друг другу. Открылась дверь машины и Аню тут же обступили охранники. За их спинами девушка увидела вспышки фотоаппаратов и услышала вопросы журналистов. Очень быстро ее сопроводили до дверей, где наступила тишина. Девушка даже вздохнула от облегчения.

   Ее снова схватили за руку, и повели к двери, за которой должна была состояться церемония. В руки впихнули букет кроваво-красных роз. А когда распахнулась дверь, она медленно пошла вперед, стискивая его ладошками.

   Никого из находящихся здесь людей Аня не знала, кроме, пожалуй, Рокотова, владельца "Маски". Все смотрели на нее с любопытством, восхищением и оценкой в глазах. Спутницы мужчин окидывали ее более цепкими взглядами. Они оценили и дорогое дизайнерское платье, и фирменные украшения. Оценивали, достойна ли она стать госпожой Султановой.

   И только в глазах будущего мужа не было ничего. Он смотрел на нее прямо и спокойно. Не было ни восхищения, ни радости. Ничего. Так же как и в ее собственных глазах.

   Аня смутно запомнила церемонию. Она лишь помнила свое тихое и более смелое "да" Руслана. А потом его руки на ее холодной ладошке, когда он надевал кольцо ей на палец. Помнила, как дрожали собственные, когда делала то же самое. Но лучше всего она запомнила, как его руки легли ей на лицо, поднимая его для поцелуя. И сам поцелуй, горячий и страстный, не смотря на холод в глазах. И когда он оторвался от ее губ, она заметила в равнодушном сером взгляде искорку довольства.

   Потом на них посыпались куча поздравлений и оваций. Аня заставляла себя улыбаться всем этим незнакомым людям. Ее обнимали и целовали чужие губы и руки, а она покорно принимала все это, чувствуя на талии железный захват руки мужа.

   Снова была ладонь, тянущая ее за собой, и вспышки фотоаппаратов. Но четче всего Аня запомнила хлопья снега, что полетели на них, когда Руслан вел ее к машине. Аня не чувствовала ни декабрьского холода, ни ледяного ветра. Только снег, превращающийся на ее коже в слезы.

   Муж помог девушке забраться в машину и тут же сел рядом.

   - Замерзла? - впервые мужчина обратился непосредственной к ней за последние две недели.

   - Нет, - тихо ответила Аня, глядя в окно.

   Он не поверил ей и стянул с плеч пиджак, укрывая ее голые плечи, прикрытые лишь волосами. Девушку окутал его аромат, и она сделала глубокий вдох, стараясь впитать его в себя. Как же она скучала по его запаху, близости и большому крепкому телу! Сейчас он был так близко - протяни руку и прикоснись. Но она не смела.

   К ресторану они приехали уже через полчаса. Здесь так же поджидали журналисты, но охрана как всегда была на высоте. Счастливых молодоженов уже встречали гости. Снова поздравления и череда ничего не значащих объятий. Кроме самых последних, когда девушку обняли теплые знакомые руки. Аня, не поднимавшая головы и не смотревшая ни на кого, тут же узнала эти объятья.

   - Катя! - радостно прижимая ее к себе, воскликнула девушка.

   - Да! - улыбнулась подруга. - Я не одна.

   Следом за ней к Ане подошли Лиза с Максимом. А за ними Аня увидела Татьяну Игоревну. Старушка плакала от счастья. Как и сама Аня впрочем. Когда любимые и знакомые люди отошла от нее, она с все еще сияющим лицом повернулась к Руслану.

   - Спасибо! - искренне поблагодарила его девушка.

   Руслан жадно впитывал то счастье, что было на лице его жены. Он уже отвык от того, какое это впечатляющее зрелище. И он скучал по нему, хоть и не хотел это признавать.

   - Не за что, - скупо ответил Руслан.

   По его лицу трудно было сказать что-либо. Оно не выражало ничего. Он об этом позаботился. Оно не выражало восхищения, когда он увидел свою девочку в свадебном платье, не выражало удовольствия, когда он надевал на тонкий пальчик колечко. И сейчас не выражало того желания, что он испытывал к ней. В этом платье, с распущенными волосами она была пределом его желаний. Такой невинной и нежной, что совсем забывалось то, что она собиралась сотворить совсем недавно. По этой принцессе не скажешь, что она коварная и жестокая до той степени, что он увидел.

   Руслан по-прежнему был уверен в правильности своих выводов. И ничто, казалось, не могло его убедить в том, что Аня просто совершила ошибку, каких он сам сделал в жизни немало. В нем еще кипели злость и гнев. Поэтому все, что он показывал ей, было равнодушие.

   Эта свадьба не напоминала ничего из того, что Аня видела на празднике своих друзей. Не было веселья, задора и радости. Все чинно и спокойно, как и должно быть на свадьбе, такого человека как Султанов. И люди пришли сюда не для того, чтобы отдыхать. Они пришли работать. Руслан то и дело подходил то к одному, то к другому человеку. Представлял свою жену, а потом заводил разговор о делах. То же самое делали, подходя к нему - вежливо поздравляли и сразу же меняли тему. Аня чувствовала себя лишь дополнением ко всему этому. Хотя она и не ожидала чего-то другого - все было предсказуемо. И лишь всего на пару минут, она осталась с мужем вроде как наедине - во время танца. Он осторожно прижимал к себе ее хрупкое тело. Его дыхании шевелило волосы у нее на виске. И в эти минуты Аня могла представить себе, что рядом нет никого, кроме него.

   К середине дня Аня напоминала себе выжатый лимон. Она устала, ее клонило в сон, и она почти ничего не съела. Подруги заметили ее состояние и отвели невесту в гостевую комнату, чтобы девушка смогла прилечь хоть на пару минут.

   Катя с Лизой ничего у нее не спрашивали, просто дали ей время прийти в себя. Девушка поблагодарила их молчаливым взглядом. Подруги грустно улыбнулись и оставили ее одну.

   Аня не заметила, как задремала. Разбудило ее осторожное прикосновение к щеке.

   - Устала? - спросил Руслан, когда девушка открыла глаза и посмотрела на него.

   - Немного, - хрипло ответила девушка, любуясь склоненным к ней лицом.

   А пальцы мужчины продолжали рассеяно касаться ее щеки, а взгляд был отстраненным. Аня не знала, о чем он думает в этот момент, но готова была продлить эту уютную тишину навсегда. Но Руслан поднялся на ноги и легко подхватил Аню на руки. Девушка уткнулась носом в его шею и прикрыла глаза, наслаждаясь его такой близкой близостью. Муж не понес ее к гостям, а направился к черному ходу, где во дворе ресторана уже стояла машина с водителем. Он усадил Аню на заднее сиденье и приказал Стасу отвезти ее домой.

   - А ты? - спросила девушка, прежде чем он закрыл дверь.

   - У меня еще дела, - только и сказал Руслан.

   Дома девушка первым делом направилась на кухню, где под одобрительным взглядом домработницы накинулась на еду. И только после того, как утихомирила взбунтовавшийся желудок, пошла к себе. У нее не осталось сил ни принять душ, ни снять украшения, ни даже платье. Она только скинула туфли и, не заботясь о сохранности наряда, упала на кровать и накрылась теплым пледом, тут же засыпая.

   Уже поздно вечером Руслан стоял над спящей Аней и с легкой улыбкой наблюдал за ней. Она спала, положив одну ладошку под щеку, а другой, накрывая плоский еще животик. В этой позе было столько слабости и силы одновременно, что постороннему сложно было бы представить себе характер девушка. Только самые близкие знали, что на самом деле она и слаба и сильна одновременно. В ней было море доброты, наивности и невинности, которые делали ее беззащитной перед многими. Но при этом она столько перенесла в своей еще такой короткой жизни, сколько не перенесли бы многие.