Священный любовник - Уорд Дж. Р.. Страница 10

Она дотронулась до своей одежды.

— Я чувствую, что сильно отличаюсь от остальных. И теряюсь в общении, хотя говорю на том же языке.

Это была длинная пауза. Когда она взглянула на Джона, он писал. Его рука остановилась лишь раз, когда он пытался подобрать слово. Он чертил что-то. И еще писал. Закончив, он передал ей блокнот.

«Я знаю, каково это. Потому что я немой. Временами, я чувствую себя не в своей тарелке. Сейчас стало лучше, со времени моего превращения. Здесь тебя никто не осудит. Ты нравишься всем нам, и мы рады, что ты с нами».

Она прочитала абзац дважды. Она не знала, что ответить на последнюю часть написанного. Она предполагала, что ее терпели потому, что Праймэйл привел ее сюда.

— Но… ваша милость, я думала, что вы взяли на себя обет молчания?

Когда он покраснел, она сказала:

— Извините, это не должно меня волновать.

Он написал и показал ей слова: «Я родился немым». Следующая фраза была вычеркнута, но она смогла ее разобрать. Он написал что-то вроде «Но я все еще хороший воин, умный и все такое».

Она могла понять отговорку. Избранные, как и глимера, видели в физическом совершенстве доказательство сильных генов расы и способности к размножению. Многие рассмотрели бы его немоту как дефект, и даже Избранные в этом вопросе проявляли жестокость.

Кормия потянулась и положила руку на его предплечье.

— Я думаю, что не все слова нужно говорить вслух, чтобы их поняли. И очевидно, что вы здоровы и сильны.

Его щеки вспыхнули, и он опустил голову, пряча взгляд.

Кормия улыбнулась. То, что она успокоилась на фоне его неловкости, казалось извращенным, но, так или иначе, она чувствовала, как если бы они были на одном уровне.

— Как долго вы здесь? — она спросила.

Эмоции мелькнули на его лице, когда он потянулся за блокнотом. «Восемь месяцев или около того. Они взяли меня, потому что у меня не было семьи. Мой отец был убит».

— Я сожалею о вашей потере. Скажите… вы остались потому, что вам нравится здесь?

Это была длинная пауза, прежде чем он начал медленно писать. Когда он повернул ей блокнот, там говорилось: «Мне нравится здесь не больше и не меньше, чем в любом другом доме».

— Получается, вы чувствуете то же, что и я, — прошептала она. — Здесь, и не здесь одновременно.

Он кивнул, затем улыбнулся, показывая ярко — белые клыки.

Кормия не могла не улыбнуться его красивому лицу.

В Святилище все были похожи на нее. Здесь? Никто не был. До этих сих пор.

«Так, у тебя есть какие-нибудь вопросы относительно проживания здесь?» он написал. «Дом? Слуги? Фьюри сказал, что у тебя могли возникнуть вопросы».

Вопросы… о, у нее было несколько на уме. Например, как долго Праймэйл был влюблен в Бэллу? Проявляла ли она какие-нибудь чувства? Занимались ли они любовью?

Ее глаза сфокусировались на книгах.

— Прямо сейчас у меня нет вопросов. — Без какой-либо причины, она добавила, — Я только что закончила читать «Порочные связи».

«Они сняли по книге кино. В главной роли Сара Мишель Гэллар, Райан Филипп и Риз Уизерспун».

— Кино? И кто все эти люди?

Он писал долгое время. «Ты знаешь о телевидении, верно? Та плоская панель в бильярдной комнате? Ну, фильмы показывают на еще большем экране, и людей в них называют актерами. Они изображают людей. Те трое — актеры. Фактически, они — все актеры, когда они находятся на телевидении или в фильмах. Ну, большинство из них».

— Я только заглядывала в бильярдную. Не была внутри.

Она призналась в том, на что хватило ее духа с непривычным стыдом.

— Телевидение — это светящаяся коробка с картинами?

«Именно. Я могу показать, как оно работает, если тебе интересно».

— Пожалуйста.

Они вышли из библиотеки в волшебный, радужный вестибюль особняка, и, как всегда, Кормия посмотрела на потолок, который нависал над мозаичным полом на высоте трех этажей. На картине сверху были изображены воины, сидевшие на славных скакунах, и все они шли в бой. Цвета были невероятно яркими, фигуры — величественными и сильными, а на заднем фоне красовалось яркое небо с белыми облаками.

Был один особый борец со светлой прядью волос, которого она рассматривала каждый раз, когда проходила мимо. Она должна была удостовериться, что он в порядке, хотя это было нелепо. Фигуры никогда не двигались. Их битва бесконечно близилась, никогда не начинаясь в реальности.

В отличие от Братства. В отличие от Праймэйла.

Джон Мэтью вел ее в темно-зеленую комнату, которая располагалась напротив столовой. Братья проводили много времени здесь; она часто слышала доносившиеся голоса, которые сопровождались тихими ударами, источник которых не могла определить. Но Джон раскрыл эту тайну. Подойдя к плоскому столу с зеленым войлочным покрытием, он взял один из многих разноцветных шаров с его поверхности и послал его катиться через весь стол. Когда он достиг остальных шаров, то глухо ударился, объясняя источник звука.

Джон остановился перед вертикальным серым холстом и поднял тонкое, черное устройство. Внезапно появилось изображение в полном цвете, звук исходил отовсюду. Кормия отскочила назад, поскольку рев заполнил комнату, и на экране со скоростью выстрела начали мелькать объекты, напоминавшие пули.

Джон поддержал ее, когда шум постепенно затих, а потом написал в своем блокноте: «Прости, я уменьшил звук. Это — гонки NASCAR. В автомобилях — люди, и они ездят по трассе. Побеждают самые быстрые».

Кормия приблизилась к изображению и неуверенно коснулась экрана. Она почувствовала лишь плоскую поверхность, похожую на натянутую ткань, затемпосмотрела за экран. Только стена.

— Невероятно.

Джон кивнул и протянул тонкое устройство ей, подталкивая и качая им так, будто поощрял взять его в руки. Показав ей, как нажимать на это множество кнопок, он отступил назад. Кормия навела устройство на двигающиеся картинки… и заставила их смениться. Снова и снова. Казалось, их было бесконечное количество.

— Не для вампиров, — прошептала она, когда показалась еще одна картинка на фоне яркого солнечного света. — Эти — только для людей.

«Но мы тоже его смотрим. Ты можешь посмотреть на вампиров в кино, правда, как правило, они не хорошие. И фильмы, и вампиры».

Кормия медленно опустилась на диван напротив телевизора, Джон устроился в кресле рядом с ней. Бесконечные изменения изображения так увлекали, и Джон рассказывал о каждом канале отдельно, с комментариями для нее. Она не знала, как долго они просидели вместе, но он не казался раздраженным.

Какие каналы смотрит Праймэйл, подумала она.

В конце концов, Джон показал ей, как выключить изображения. Разгоряченная от волнения, она посмотрела вперед на стеклянные двери.

— Снаружи безопасно? — спросила она.

«Абсолютно. Территорию окружает огромная защитная стена, к тому же повсюду развешаны камеры видеонаблюдения. Более того, нас защищает мис. Ни один лессер никогда не входил сюда, и этого никогда не произойдет… о, а белки и олени безопасны».

— Я бы хотела выйти наружу.

«Я был бы рад пойти с тобой».

Джон засунул блокнот под руку и подошел к одной из стеклянных дверей. Отодвинув задвижку, он открыл одну створку красивым взмахом руки.

Внутрь ворвался теплый воздух, который пах иначе, чем в доме. Он был богатым. Смешанным. Знойным, от ароматов садовых цветов и влажного тепла.

Кормия поднялась с дивана и приблизилась к Джону. По ту сторону террасы, озелененные сады, на которые она так долго смотрела с высоты, растянулись на расстоянии, казавшемся ей огромным. С ее красочными цветами и цветущими деревьями, перспектива ничем не была похожа на монохромные угодья Святилища, так даже было лучше, так было красивее.

— Сегодня день моего рождения, — сказала она без особой причины.

Джон захлопал и улыбнулся. Затем он написал, «Я должен был принести тебе подарок».