Инферно Габриеля - Рейнард Сильвейн. Страница 23

— А чем плохи католические университеты? Я вот у себя в Вермонте учился в Университете Святого Михаила. Могу лишь спасибо им сказать за прекрасное образование. У них на факультете английского языка был отличный специалист по Данте, и на историческом — потрясающий дядька. Он нам так про Флоренцию рассказывал. Я всегда в аудиторию на час раньше приходил, чтобы без места не остаться. — (Джулия кивала, делая вид, будто слушает.) — Но я же тебе не рассказал самое интересное. Этот Мэтьюс пытался убедить нашего придурка отправить тебя учиться в Гарвард. Говорил, что ты потрясла их своими знаниями и они готовы взять тебя хоть сейчас. Горжусь тобой, Крольчиха. Я туда тоже подавал документы и с треском провалился. — Пол улыбнулся, но как-то настороженно. Он не знал, обрадуют ли Джулию его слова о «самом интересном». — Прости за любопытство, но я не понимаю, почему ты не осталась в Гарварде? Если это связано с чем-то личным, можешь не отвечать.

— Я вообще не собиралась ехать в Торонтский университет, — прошептала Джулия и почувствовала, что оправдывается. — Я знала, что он здесь преподает. Но у меня не было другого выбора. На мне висит долг в несколько тысяч долларов за учебу в Университете Святого Иосифа. Брала студенческий заем и до сих пор не могу расплатиться. Я надеялась, что тут побыстрее сверну магистратуру, а на следующий год снова подам документы в Гарвард. Тогда я смогу рассчитывать на более высокую стипендию. Не хочу влезать в новые долги.

Пол кивал и ободряюще улыбался. Джулия снова взялась листать старинные фолианты. Пол следил за нею, не подозревая, что пропустил мимо ушей очень важные слова, случайно вырвавшиеся у нее. Будь он повнимательнее, он бы узнал не только о финансовых затруднениях, которые вынудили Джулию забрать документы из Гарварда. Для человека проницательного эти слова оказались бы ключом к пониманию Джулии. У Пола Норриса было много замечательных качеств, но проницательность среди них не числилась.

А сейчас Пол смотрел, как Джулия бережно снимает с полок пыльные книги. Он радовался, что она снова улыбается, и удивлялся, до чего же метко прозвал ее Крольчихой. Она здорово напоминала кролика, какие встречаются на лугу или в лесу. Более того, она напомнила Полу персонаж из детской повести «Вельветовый кролик». [5]

Это были лишь мысли. Вслух Пол никогда бы не признался, что читал «Вельветового кролика». Соврал бы не моргнув глазом, что и названия такого не слышал. Однако Эллисон очень любила эту книгу. В начале их отношений она заставила Пола прочитать повесть, дабы лучше понять ее, Эллисон, характер. И Пол — этот здоровяк с вермонтской фермы — тайком прочел эту довольно скучную вещь, потому что любил свою подругу.

И хотя он не восхищался книгой, но сумел полюбить «Вельветового кролика».

Вот и эта Крольчиха страстно мечтает стать настоящей. Ждет, когда ее полюбят. И ожидание не проходит бесследно. К счастью, внешне об этом не скажешь. Правда, по мнению Пола, она была чересчур худой и бледной. Ей бы не помешало несколько месяцев попить свежего вермонтского молока, поесть пшеничного хлеба с домашним вермонтским маслом. Глядишь, стала бы покрепче. Ожидание сказывалось на ее душе — прекрасной и печальной.

До встречи с Крольчихой Пол не очень-то верил в существование души, однако теперь был просто вынужден в это поверить. Он втайне надеялся, что когда-нибудь Джулия станет такой, какой ей хочется быть. И найдется кто-нибудь, кто полюбит ее. Тогда она из Пугливой Крольчихи превратится в смелую и счастливую женщину.

Полет фантазии грозил унести Пола слишком далеко. А он ведь пришел сюда не ради грез. Он обещал показать Джулии библиотеку. Но вначале ее надо успокоить и отвлечь от грустных мыслей. Лучшим отвлекающим средством будет разговор о ее диссертации. Когда Крольчиха занята делом, ей некогда грустить.

Из дантовского отдела они направились в здешнее святилище Эмерсона и остановились перед дверью с медной табличкой. Надпись на табличке, выгравированная изящным старомодным курсивом, возвещала:

Джулия сразу заметила, что такая табличка была только на двери профессорского отсека. Чуть ниже Пол скотчем прикрепил обыкновенную библиотечную карточку со своим именем. Она сразу представила себе разгневанного профессора, сдирающего это нахальное добавление. Затем она заметила полное имя приятеля: Пол В. Норрис, аспирант.

— Как расшифровывается твое В.? — спросила она, указывая на самодельную табличку.

— Я не пользуюсь своим вторым именем, — смутился Пол.

— Я тоже не пользуюсь своим. Не хочешь — не говори. — Она с любопытством посмотрела на запертую дверь.

— Ты будешь смеяться, — пробормотал Пол.

— Я не смеюсь ни над именами, ни над фамилиями. Не мы их выбираем.

Пол переминался с ноги на ногу.

— Обещай, что никому не скажешь.

— Обещаю. Чтобы у нас было по-честному, я тебе скажу свое второе имя — Хелен.

— Прекрасное имя. — Пол закрыл глаза и перестал дышать. Когда возмущенные легкие потребовали кислорода, он торопливо выдохнул удерживаемый воздух и имя: — Верджил.

— Верджил? — недоверчиво переспросила Джулия.

— Ты же слышала. — Пол открыл глаза. Он боялся, что она действительно начнет смеяться.

— Уму непостижимо! Ты изучаешь творчество Данте и носишь среднее имя Верджил. Вергилий. Ты правда не шутишь?

— Нет. Меня назвали в честь прадеда… Можешь мне верить, Данте он сроду не читал. У него была молочная ферма в Эссексе, штат Вермонт.

Джулия восторженно улыбалась:

— Я считаю, Верджил — замечательное имя. Носить имя великого поэта древности — большая честь.

— Ты ведь тоже можешь считать, что удостоилась не меньшей чести. Вспомни Елену Троянскую. Тебе это имя очень подходит.

По глазам Пола чувствовалось, что он не лукавит. Джулия смущенно отвернулась.

Возникла неловкая пауза, и, чтобы ее сгладить, Пол торопливо вытащил ключ и отпер дверь.

— Эмерсон не пользуется своим отсеком. В основном он приходит сюда оставить мне материалы для работы. Но отсек принадлежит ему, и наш профессор исправно платит за это пространство.

— Значит, эти отсеки платные?

— Да. Но они стоят своих денег. Тут тебе и отопление, и кондиционер, и беспроводной доступ в Интернет. Тут ты можешь спокойно хранить книги, не предъявляя их дежурному библиотекарю. Чертовски удобно. Приносишь сюда все, что тебе нужно, и никаких нудных объяснений с библиотечными дамами.

Комнатка была небольшой, но очень уютной. Ничего лишнего, все только для работы. Письменный стол. Полки во всю стену. Из маленького окна открывался красивый вид на центр города и телебашню. Интересно, сколько же Эмерсон платит за этот островок земли обетованной? Джулия вдруг почувствовала, что согласилась бы жить здесь вместо своей «хоббитовой дыры», где профессор не согласился бы поселить даже собаку.

Пол быстро освободил от бумаг одну из полок.

— Теперь это будет твоя. У меня есть дополнительный ключ. Держи. — Он извлек из ящика ключ, потом на клочке бумаги размашисто написал цифры. — Это тебе на всякий случай. Вдруг забудешь номер. — (Джулия изумленно озиралась по сторонам.) — Что ты раздумываешь? Бери ключ.

— Не могу. Он и так меня ненавидит. Это ему очень не понравится.

— Да пошел он на хрен! — вырвалось у Пола. Джулия вытаращила глаза. — Прости, пожалуйста. Я редко ругаюсь. Во всяком случае, в присутствии девчонок… я хотел сказать, женщин. — (Джулия кивнула, однако ее удивило совсем не ругательство, слетевшее с языка Пола.) — Послушай, Крольчиха. Эмерсона здесь практически не бывает. Ты можешь оставлять на полке свои книги. Он решит, что это мои. Если уж ты так боишься, что он тебя здесь застукает, не работай одна. Заходи, когда я здесь, а я здесь бываю очень часто. Если он тебя увидит, подумает, что мы тут вместе работаем. Или что-нибудь в этом роде.