Наверное, звезды сошли с ума (СИ) - Флейман Януша. Страница 27

Не решилась ответить отказом.

Мы вошли в кабинет императора. Во всяком случае, другого предназначения для этой комнаты я придумать не могла. Огромный черный стол, массивное бирюзовое кресло. С одной стороны — большое окно с занавеской и шкафы с разными книгами, альбомами. С другой стороны — два огромных экрана.

Сайджел закрыл дверь за моей спиной и тут же обвил руками талию, прижимая к себе. Услышала, как он вдыхает запах моих волос.

Я на миг зажмурила глаза от удовольствия, но сразу же одернула себя. Нечего растекаться лужей у его ног!

— О чем вы хотели поговорить? — решила снова вернуться к официозу.

Сайджел выпустил меня из объятий и подошел к столу. Оперся о него бедром, скрестил руки на груди и стал изучающе рассматривать меня. А я почувствовала себя загнанной в клетку птицей.

— Шания, что я сделал не так? Мне кажется, я старался вести себя так, как ты просила.

Да, во только…

— Сайджел, я не смогу делить тебя с другой женщиной.

Он некоторое время обдумывал мой ответ:

— А зачем меня вообще нужно делить?

В том-то и проблема. Я хотела, чтобы он был целым и неделимым, но только моим!

Он продолжил говорить:

— Шания, ты же сама дала согласие стать моей эланией.

— Дала. Но я не знала… Я думала…

О звезды, как же это сложно! Ведь мне действительно никто ничего не обещал. Император предложил — я согласилась, ничего не уточняя, не выдвигая никаких условий, а теперь вот мучаю себя и ввожу в недоумение его. Как же непросто жить в разных культурных социумах и пытаться построить отношения.

— Сайджел, — наконец нашла слова, чтобы продолжить. — Прости, но воспитание не позволит мне быть твоей любовницей. Я не смогу быть одной из женщин, мне важно быть единственной. Это особенность моего менталитета, я выросла с этим. Я не смогу так просто отказаться от своих убеждений, ведь жила с ними больше двадцати лет.

— Но, при этом, ты просишь меня отказаться от моих собственных убеждений.

Получается, что так. Но…

— Сайджел, я ни о чем не прошу. Понимаю, что это слишком сложно. Давай не будем еще больше ввязываться в… отношения. Просто будем продолжать жить дальше.

— Отдельно друг от друга? Шания, ты это сейчас имеешь в виду?

Слезы навернулись на глаза, поэтому просто кивнула, опуская голову вниз.

Всем телом почувствовала приближение мужчины ко мне, но боялась посмотреть на него. Не хочу, чтобы он видел мои слезы.

Но мне не дали возможности спрятаться. Сайджел обхватил ладонями мое лицо и поднял его вверх, впиваясь в меня своим темным взглядом:

— Шания, мы не сможем вот так просто все повернуть назад. Утром был запущен инстинкт касания. Нам не избежать контакта.

Так вот, что его волнует! Я тут вся извелась от переполняющих чувств и переживаний, а у него просто чешется в одном месте от инстинкта!

Взяла его за запястья и заставила опустить руки:

— Мы должны попытаться перебороть инстинкт. Сайджел, я не выдержу еще одного контакта с тобой. Он убьет меня!

И, чувствуя, что слезы сдерживать уже не в силах, поспешила покинуть кабинет.

Только ночью, я поняла, что император был прав. Перетерпеть то, что творилось с телом, было практически нереально. Все мое существо стремилось к Сайджелу. Оно плавилось, растекалось, таяло от необузданного желания. Меня просто выворачивало наизнанку. Хотелось выть и кричать от этой нестерпимой боли. Я корчилась на постели, вцепившись зубами в одеяло. Душилась слезами. Но, слава звездам, мозг еще продолжал нормально работать. Только лишь благодаря здравому рассудку я заставила себя пережить самую кошмарную ночь в моей жизни. Как бы то ни было, я отказывалась жить инстинктами.

На следующий день после завтрака обратилась к Стассии с просьбой помочь мне найти работу. Надо же чем-то заниматься! Не могу же я теперь вечно жить в императорской резиденции. Стассия обещала помочь, а затем, внимательно вглядываясь в меня, спросила:

— Шания, с тобой все в порядке?

И что бы ей ответить на этот вопрос?!

— Да, все хорошо, спасибо.

И снова этот темный пристальный взгляд:

— Ты себя плохо чувствуешь, так ведь?

В точку!

— Да, меня мучит бессонница. Практически не спала эту ночь.

— Я прикажу принести тебе травяной отвар. Он поможет.

Если бы! А от разбитого сердца отварчика у вас не имеется?! Но вслух, конечно же, сказала:

— Спасибо.

Снова минута молчания, а затем:

— Шания, если хочешь, я подарю тебе еще несколько отрезов ткани. Сошьешь себе что-нибудь. У тебя получается это делать очень хорошо.

— Было бы просто замечательно! Спасибо.

И, немного подумав, добавила:

— Стассия, если хотите, я и вам могу что-нибудь сшить. Все равно мне пока больше нечем заняться.

Глаза манулки заблестели:

— Хочу.

Прекрасно, хоть как-то отвлекусь от всего!

А Стассия, тем времененм, снова заговорила:

— Давай встретимся в твоей комнате через полчаса.

Я кивнула в ответ и отправилась к себе.

В указанное время Стассия принесла три отреза ткани для меня и один — для себя. В этот раз ткань была не черной. Мне манулка принесла темно-синюю (сказала, что она хорошо оттенит мои глаза), насыщенно-зеленую и фиолетовую. А для себя принесла красивую темно-бордовую плотную ткань. Сказала, что хотела бы себе новое бальное платье для праздника Переселения, который состоится через две недели.

На мой вопрос о празднике ответила:

— Манулцы живут на Джерре только 120 лет. До этого нашей родиной была планета Манула. Она была очень маленькой, поэтому часто подвергалась нападениям со стороны других рас. В конце концов, она превратилась в постоянное поле боя. Что только с ней не делали. И поджигали, и взрывали. А все потому, что она находилась на пути между двумя крупными планетами, ведущими друг с другом непрерывную торговлю. Манула мешала их беспрепятственному перемещению в космическом пространстве. Им приходилось делать круг, облетая ее. В итоге — они месяц за месяцем просто уничтожали ее, а раса манульцев была настолько малочисленной, что не могла противостоять врагам. Тогда погибло много наших мужчин… Именно поэтому манульцы были вынуждены искать новое место обитания. И, спустя несколько месяц, обосновались на Джерре. Она находилась в стороне от других планет, поэтому выбор пал на нее. Много сил ушло на наведение порядка и обустройство на планете. Еще больше — на то, чтобы родить и вырастить здоровых мужчин, готовых давать хорошее потомство. Спустя четыре десятка лет мы возродили свою численность, а еще через двадцать лет увеличили ее вдвое.

— Здесь совсем нет представителей других рас?

— Жизнь научила манульцев не доверять чужакам. Поэтому еще сотню лет после переселения мы не подпускали к себе другие расы. Всегда держались в стороне. Но за последнее десятилетие пересмотрели свое отношение к данному вопросу.

И она снова пристально посмотрела на меня:

— Шания, мы не считаем тебя чужачкой. Ты манулка по крови, пусть и наполовину. Но этого достаточно, поверь мне. Мы поможем тебе обосноваться здесь.

Я лишь кивнула в ответ. Что я еще могла сказать?! Зато теперь, кажется, начинала понимать, почему маме пришлось уехать отсюда; и почему о манульцах так мало известно другим расам.

Весь день я занималась кройкой и шитьем. Даже обед и ужин мне принесли в спальню. Я этому неимоверно обрадовалась, поскольку не хотела снова встречаться с Малийей.

Ближе к ночи поняла, что меня ждет повторение вчерашнего кошмара. Тело снова начинало жить своей жизнью. И почему-то именно сейчас я подумала о том, что не помню, когда в последний раз о себе давал знать мой внутренний демоненок. Куда он запропастился? Я уже начала скучать по нему.

Длительный душ мне не помог. И отвар Стассии так же оказался бессильным.

Меня снова разрывало на части, а я ничего не могла с этим поделать.

Через час безумных страданий поняла, что рассудок начинает покидать меня. И это было очень плохим знаком, поскольку без него я точно не смогу сдерживать себя.