Т — это тотальный придурок (ЛП) - Шелли Пайпер. Страница 10

Тони бросил мне раздраженный взгляд. Затем он натянул потную майку через голову и прикрыл раздражающе идеальное тело от моего взгляда.

— Держи, себя под контролем, Саммерс, — проворчал он.

Да хорошо, я работаю над этим.

Он схватил одну из стопок из верхней части комода, положил её в широкую папку и протянул мне, не приглашая меня войти.

— Это основные проекты. Подробное описание прикреплено к каждому эскизу.

Я, молча, взяла у него папку, заставляя мои мысли сосредоточиться на том, что он сказал вместо его тела. Его влажные от пота волосы прилипали ко лбу и вились на макушке. Наряду с разгорячёнными красными щеками, это заставило его выглядеть намного моложе и красивее, чем он был на самом деле.

— Я уверен, ты поймешь, что делать, — отрезал он, скрестив руки на груди. — Если нет, то ты можешь попросить мою тетю о помощи.

Ах, какое разрешение.

— Да, спасибо. — Это вышло плоским, мое разочарование от его произнесенной грубости.

— Просто попытайся не пролить лак для ногтей на мои заметки, ладно?

Простите? Я обидчиво нахмурила брови.

— Я не крашу лаком ногти.

— Да, не имеет значения. — Он ухватился за край двери, и я знала, что через секунду он захлопнет ее прямо перед моим носом.

— Энтони, подожди. Пожалуйста. — Я не знаю, что толкнуло меня заговорить, но в то же время я расправила плечи и вдохнула поглубже, в надежде прибавить дополнительные полдюйма высоты к моему росту.

К моему удивлению он остановился и выгнул одну бровь.

О, Боже, что же мне теперь делать? Я прикусила внутреннюю сторону щеки, затем пробормотала:

— Почему ты так раздражен на меня? Разве я что-то сделала, чтобы тебя обидеть? — Да, очень тонко, Сэм. Мне захотелось прихлопнуть себя, — даже если я действительно хотела узнать.

Его вторая бровь поднялась вверх.

Черт возьми, я загнала себя в тупик. Но я должна была сказать что-то, поэтому сказала первое, что пришло на ум:

— Слушай, я знаю, ты думаешь, что я получила удовольствие, от того что Хлоя высмеяла тебя в ту ночь. Но это не так. — Я пожала плечами. — Я не могу перестать быть ее кузиной, но не понимаю, почему это такая проблема для тебя. Во всяком случае, ты отомстил мне, когда раскритиковал меня на уроке МВЭ ??сегодня.

Пока он еще молчал, надежда мелькнула на моем лице.

— Так что… Я бы сказала, что мы квиты?

Вялая и холодная улыбка подкралась к его губам.

— Верно, — и он захлопнул дверь прямо перед моим носом.

Ах… да. Теперь мой день точно дерьмовый.

Перестав пялиться на его тень, исчезнувшую за узорчатым стеклом, я потопала со двора, села в машину и рванула домой.

— Проклятый идиот! — Ударив кулаком по рулю, я даже не была уверена, кого проклинала — Тони или себя. Я сделала из себя такую дуру, пытаясь быть дружелюбной. А он был таким идиотом. Я стиснула зубы и еще сильнее нажала на педаль газа. «Не допускай попадания лака для ногтей на них, Саммерс. Не испачкай их пудрой, Саммерс. Пожалуйста, не клади их в стирку» Правильно, потому что это было именно то, что я обычно делала с позаимствованными заметками. Мудак.

Я ударила по тормозам перед пешеходным переходом, чтобы два дошкольника и их бабушка перешли, и выкрикнула свое разочарование на Тони на крышу автомобиля.

— Я тебя ненавижу!

Дети смотрели на меня с недоумением через лобовое стекло, когда старушка быстрее повела их через улицу. Я резко неровно вдохнула через нос, затем поехала дальше.

Вернувшись в гараж моего дяди, я схватила заметки с пассажирского сиденья и вошла внутрь. Бросив их на стол в своей комнате, я упала на кровать и попыталась убить себя и своем горе, надавив подушкой на лицо. Я сдалась после десяти секунд, бросила подушку в угол и посмотрела в потолок.

Почему, ну почему, я должна была столкнуться с этим ужасным парнем в мою первую ночью в городе?

Я села и глазами пробежалась по комнате, пока взгляд не наткнулся на папку Тони. Это был темно-красный картон с разными рисунками на нем. В основном это были причудливые узоры и лица со злыми глазами. Карандашные линии выполнены аккуратно, даже на тех набросках, которые он, очевидно, делал не особо стараясь. Рисовал машинально, слушая учителя — я часто точно также делала со своими папками.

Я встала и перетащила вращающееся кресло на колесиках из угла комнаты к своему столу, села и открыла папку. Внутри находилось пять эскизов: один выполненный углем и четыре карандашом. На каждой картинке заметки, написанные повсеместно. Хотя от красоты его рисунков у меня и перехватило дыхание, но сейчас почерк Тони, привлекал мое внимание больше. При более пристальном рассмотрении я поняла порядок в хаотически сделанных записях. Почерк достаточно мальчишеский, но талант художника просматривался прямо в стильных завитках и пикантных петельках в его G и J. Я провела по ним пальцем, оторвав руки от записей, я закрыла ими лицо. Я, должно быть полностью сошла с ума. Это всего лишь почерк, черт возьми.

Из своего собственного портфеля я достала большой лист бумаги, прочитала инструкции Тони, а затем начала рисовать контур человеческого тела. Задача в том, чтобы одеть человека в одежду в стиле 1960-х годов.

Я была на полпути, почти дорисовав брюки клеш, когда слабое освещение в моей комнате действительно начало действовать мне на нервы. Большое окно было не в силах помочь, когда солнце уже ползет на запад, а моя комната расположена в противоположном направлении на восточной стороне. В столовой, с другой стороны, свет должно быть, поярче. Я упаковала свои вещи и понесла все вниз, где Пэм завершала разливать в аккуратные тарелочки шоколадный мусс, который мы получим на десерт, без всяких сомнений.

— Эй, Сэмми, — сказала она и поставила миски в холодильник. — Ты получила то, что тебе было нужно?

Я подняла две папки по искусству.

— Вот они. Вы не возражаете, если я разложу свои вещи на обеденном столе на некоторое время? Я не умею рисовать при плохим освещении, а эти проекты очень важны. Я уйду еще до обеда.

— Не волнуйся, милая. До него все равно еще больше часа, пока твой дядя не придет домой.

Я разложила свои рисуночные принадлежности на широком столе со стеклянной столешницей и принялась за работу. Человек хиппи без определенного лица на моей картинке получил тёмную платформу и футболку с цветочным узором. Я наслаждалась этим рисунком, потрясающие тени в идеальной одежде, потирая пальцем определенные части, растирая грани. Просто для удовольствия, я изобразила женщину с длинными косами, обрамляющими ее лицо с обеих сторон и тонкий обруч вокруг её головы.

— Рукава должны быть немного шире у запястья. Они, на самом деле, выглядели, как брюки клеш, — сказала моя тетя, когда наклонилась надо мной и изучала мою картину.

— Не слишком ли ты молода, чтобы быть частью этой причудливой эпохи? — Я дразнила ее, но сделала изменения, которые она предложила.

— У меня была тетя, выходившая прямо из того времени. Когда я проводила ночи в ее доме, она часто показывала мне смешные фотоальбомы ее и ее мужа. — Морщины от улыбки пролегли вокруг ее глаз. — Я так смеялась от их безумных нарядов, что иногда она боялась, что я задохнусь.

Дерьмо, я знала, как это звучит. Когда у моей тети начинался один из ее смеховых припадков, она была как пылесос, и было невозможно не смеяться с ней, только из-за этого звука. Тетя Памела всегда была моим любимым родственником, хотя она была связана с нами только узами брака. Дядя Джек и мой отец выглядели одинаково, но в остальном братья имели мало общего. В то время как мой отец был теплым и заботливым, казалось, что Джек был в первую очередь заинтересован в престиже и только, во-вторых, в семье. Постоянно занятой адвокат. Он был хорошим парнем, с этим все в порядке, но после семнадцати лет знакомства с ним, он даже в полтора раза не был ближе ко мне, чем была Пэм, с тех пор, как дала мне чучело кролика Роджера на Рождество, когда мне было четыре года.

Пэм поставила стул рядом со мной и села, облокотившись на стол. Она указала на подол правой штанины на моем рисунке.