Немецкие морские диверсанты во второй мировой войне - Беккер Кайюс. Страница 43

«Иногда, возвращаясь вечером в свою комнату, – рассказывает один из водителей «Биберов», – мы замечали, что койка какого-нибудь нашего товарища, ушедшего на задание дней шесть-восемь тому назад и не вернувшегося обратно, занята другим. В эти минуты нам становилось ясно, что мы избрали чертовски опасное ремесло. Но на это была наша добрая воля…»

Над этими большей частью молодыми людьми не довлел приказ, который неумолимо толкал бы их в спину. Разумеется, никто не препятствовал им и участвовать в рискованном деле. Мерилом у них, как и вообще чаще всего в соединении «К», была добрая воля, собственное свободное решение. Конечно, командование, начиная от командира флотилии и кончая штурманом, заботилось о создании всех предпосылок, без которых действия «Биберов» с самого начала были бы обречены на провал. Но хочет ли тот или иной водитель, несмотря ни на что, участвовать в операции, уверен ли он, что в любых условиях совладает со своей лодкой, верит ли, что останется в живых и вернется назад, – эти вопросы могли решать лишь сами водители «Биберов».

Разумеется, в такой открытой форме эти вопросы не ставились. И все же любой наблюдательный начальник мог без труда прочитать мысли своих подчиненных.

«Достаточно было иметь наблюдательный глаз, – рассказывает последний командир 261-й флотилии «Биберов» старший лейтенант Удо Гекман, – чтобы выбрать среди водителей «Биберов» тех, которые были уверены в себе. Во время обсуждения плана очередной диверсии, когда мы с водителями не скрывая никаких трудностей и как можно подробнее разбирали все то, что нам предстояло проделать, легче всего было заметить, кто из них становился вдруг как бы тише и задумчивее. Впоследствии, когда в беседе с глазу на глаз этим водителям предлагали остаться, они чаще всего с благодарностью соглашались…»

«Эти в высшей степени порядочные молодые парни проявляли замечательный коллективизм, – рассказывает врач флотилии «Биберов» д-р Фишер. – Они были охвачены искренней любовью к своим «Биберам». Ужасна гордясь своей профессией, они чувствовали себя смертельно обиженными, если по какимлибо причинам, пусть даже не связанны с их личными данными их не посылали на задание. Число желающих принять участие в операции всегда превышало количество боеспособных лодок, и «борьба за места» не прекращалась. Некоторые водители здоровье которых было не на высоте и которым на мой взгляд нужно было воздержаться от опасного плавания в «Бибере», умоляли меня разрешить им идти на задаиие и дать справку о выздоровлении. Нелегко было убедить их, что я отказывал им не из личной неприязни.

Такое пренебрежительное отношение к опасностям почти не изменилось даже тогда, когда стало очевидно, что большинство водителей, несмотря на свою твердую веру в успех и в благополучное возвращение, не возвращается с задания. Главным здесь, пожалуй, было характерное для молодых людей желание совершить какой-нибудь подвиг и этим продемонстрировать свои качества настоящего мужчины».

Однако этот энтузиазм водителей «Биберов» был не чем иным, как внешней оболочкой вокруг подгнившего ядра. Не раз их задорные, полные энергии, ухарства, а подчас и сарказма речи ни с того ни с сего уступали место подавленному настроению.

Иногда по вечерам врач подсаживался к водителям, уже находившимся в постелях, и «настраивал волну» на личные заботы и нужды молодых солдат, на все, что они хотели высказать перед тем, как отправиться на выполнение задания. И они были откровенны, хотя потом брали себя в руки, и ни один человек больше не вспоминал об этом. Оболочка вновь смыкалась.

Описываемый период боевых действий «Биберов» из Роттердама продолжался 3 месяца: с декабря 1944 по февраль 1945 года. Поскольку, однако, для выхода «Биберов» в море требовалось сочетание очень большого количества различных предпосылок, за это время удалось провести лишь несколько диверсий, в которых в общей сложности приняло участие 110 «Биберов». Поэтому потери, выраженные в абсолютных цифрах, были незначительными, хотя относительно они были велики. Трагический по своим последствиям несчастный случай в Роттердамском порту, когда своя собственная торпеда уничтожила почти всю флотилию, положил конец применению «Биберов».

В дальнейшем это одноместное штурмовое средство, которое для «защиты водителя и материальной части» обладало способностью погружаться на глубину, стало применяться для выполнения лишь отдельных заданий по минированию близлежащих объектов, например, использовавшегося судами противника канала между двумя голландскими островами.

На море же «Биберы» уступили место более крупным и гораздо более надежным подводным лодкам типа «Зеехунд».

Под вечер 5 января 1945 года (день «X-3») три немецкие подводные лодки вышли со своей базы «Блэк-Уотч», расположенной в Северной Норвегии недалеко от Харстада. И хотя это были самые обыкновенные подлодки, они являли зрелище поистине необычное, так как каждая из них имела на палубе перед боевой рубкой и позади нее по «Биберу». Все это придавало им сходство с вышедшей на прогулку большой семьей из троих взрослых и шестерых детей. Что же это была за «прогулка»?

«Х» обозначал день нападения «детей» – шести «Биберов» со специально отобранными для этой цели наиболее способными водителями – на бухту Ваенгу. Там на рейде Мурманского порта стояла часть соединения военных кораблей, сопровождавших в Мурманск крупные конвои с военным имуществом, которые направлялись из Англии и США в Советский Союз. Среди этих кораблей был линкор «Ройял Соверен», который англичане передали Советам и который теперь назывался «Архангельск». Кроме того, там стояли один авианосец, несколько крейсеров и эскадренных миноносцев. Для нападения на эти цели малые штурмовые средства были более приспособлены, чем любой крупный военный корабль.

В начале ноября 1944 года 265-я флотилия соединения «К», имевшая на своем вооружении лодки типа «Бибер» и накопившая к тому времени боевой опыт в ходе успешных боевых действий против флота вторжения союзников, прибыла в Северную Норвегию. Тотчас же началась тщательная подготовка к операции. Само собой разумеется, лодки сначала надлежало доставить как можно ближе к Мурманску, так как их собственный радиус действия был далеко не достаточен. В качестве носителей можно было использовать лишь подводные лодки. В противном случае нельзя было рассчитывать на то, что «Биберам» удастся приблизиться к району предстоящих действий незаметно для воздушной разведки противника. Опыты с такой транспортировкой «Биберов» на подводных лодках уже были проделаны в Балтийском море и дали удовлетворительный результат.

У входа в Мурманский порт противник создал несколько оборонительных поясов. Между островом Кильдин и побережьем в районе мыса Сеть-Наволок патрулировали многочисленные быстроходные катера, снабженные радарными установками, приборами для подслушивания, автоматическими огневыми средствами и глубинными бомбами. «Биберы» предстояло спустить на воду на значительном удалении от этого оборонительного пояса, поскольку процесс спуска продолжался минут десять, и если бы противник застал их врасплох за этой работой, то могли бы произойти неприятные вещи.

Спуск «Биберов» на воду предполагалось произвести около 15 часов дня перед ночью, на которую было назначено проведение операциями. Сама атака должна была состояться ровно в 3 часа ночи, так как опыт показывал, что в этот час даже самые выносливые часовые становятся менее внимательными. Следовательно, на преодоление расстояния до бухты Ваенги, равного 40 морским милям, «Биберам» давалось 12 часов. Однако перед входом в бухту им предстояло встретиться с новым препятствием: системой сетевых и боновых заграждений, закрывших вход в бухту по обе стороны от небольшого островка Сальный таким образом, что ни один напрошенный гость не мог пробраться к боевым кораблям.

В ходе подготовки, естественно, возник целый ряд вопросов, касавшихся возможностей преодоления столь сложной преграды. Из какого материала были сделаны заграждения? Где находился проход и в какие часы он открывался? Нельзя ли было пройти под заграждениями, и если да, то в каких местах? Кроме того, нужно было знать, не было ли других заграждений в довольно протяженном Кольском заливе, ведущем в Мурманский порт? Или минных полей? По каким фарватерам осуществлялось движение судов в обход всех этих препятствий?