Профессия: ведьма (Тетралогия) - Громыко Ольга Николаевна. Страница 84

– Ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй, убили Ваню, убили Ваню, убили… – на разные лады завывал гусляр, терзая инструмент узловатыми пальцами.

Не удовольствовавшись простой констатацией факта, гусляр дрожащим фальцетом завел сказ о пытках, на которые проклятый упырь обрек несчастного царевича в отместку за заведомо безуспешное покушение на его, Здыхлика, бессмертное тело. Пять куплетов было посвящено подробному описанию клещей, щипцов и крючьев. Эту песню надо было петь не детям, а преступникам в исправительных учреждениях, чтобы закоренелые бандиты плакали, каялись и бились головами об пол. Последние часы Шивана были ужасны. В них не было ни рифмы, ни мелодии. Агония царевича смешалась с агонией струн.

Гусляр умолк, и я поняла, что Шиваня не воскреснет. На руках у женщины разревелся ребенок, ему с охотой вторила лохматая дворняга. Добрый дядя гусляр погладил несмышленого отрока по русой головке и пообещал спеть что-нибудь еще, столь же трогательное и нравоучительное. Штатный палач, присутствовавший в числе зрителей, плюнул и ушел, заявив напоследок, что теперь долго не сможет уснуть. Гусляр воспринял заявление профессионала как комплимент и вдохновенно прошелся руками по струнам.

– Еще одна жизнеутверждающая песня о смерти – и он труп, – мрачно процедил Вал.

И любимец муз не подкачал. Более веселой песни я в жизни не слыхала. Причитания плакальщиц над открытым гробом ей и в подметки не годились. На середине куплета тролль вскочил и с яростным воплем кинулся на свет костра. Не прошло и пяти секунд, как мы услышали пронзительный крик и треньканье гуслей, разбиваемых о голову злополучного барда. Слушатели разразились бурными аплодисментами.

– Хватит, собирайтесь. – Вал, тяжело дыша, подошел к окну и протянул руку за лежавшей на столе сумкой. – Пора идти.

Сосредоточенное внимание, с которым двое взрослых мужчин осматривали свежую кротовину высотой с доброго вепря, приводило меня в умиление. Они пробовали землю на вкус, на рассыпчатость, на влажность и, наконец, пришли к единому мнению, что ход действующий и, скорее всего, откроется с наступлением темноты. Это был не главный вход в Молтудир и даже не служебный. По аналогии с наземным городом – лаз в крепостной стене, надежно укрытый кустами и увитый плющом, о котором знают лишь разбойники да контрабандисты.

– То, что нужно, – авторитетно заявил Лён.

– И все-таки я не понимаю, почему ты с ходу отверг идею об официальном визите, – сказала я, зябко притопывая на месте. – Ты же не какой-нибудь там бандит в международном розыске, а Повелитель Догевы, у которого похитили законную собственность и который имеет право потребовать выдачи грабителя. Как мы, спрашивается, собираемся искать того валдаченка в многотысячном подземном городе?

– Мы ищем камень, а не вора, – спокойно объяснил вампир. – И если вор не горит желанием со мной встретиться, то зов камня я слышу даже отсюда. Не волнуйся, пойдем, как по нитке. А насчет официального визита… что-то мне подсказывает: не стоит уведомлять валдаков о нашем прибытии. Если меч похитили по указке нового вождя, мне его все равно не отдадут. Если без его ведома – тем более.

– Да зачем валдакам понадобилась твоя фамильная реликвия? Кому она, кроме тебя, нужна?

– Вот и я об этом все время думаю, – с явным беспокойством признался Лён. – Никому. Камень как камень. Как артефакт он никакой ценности не имеет, потому что становится таковым только в руках Повелителя Догевы.

– Э, чего там сейчас гадать, – пренебрежительно махнул рукой тролль. – Назад все равно не пойдем.

– Нет, конечно.

– Но и вперед как-то не очень хочется, – подхватила я. – Тут уже не кражей пахнет… некромантией… и зачем им понадобилась девица? Разве что… ой! Лён, что я вспомнила!

– Тихо! – оборвал меня Лён. – Смотри…

Кротовина зашевелилась, с верхушки рыжей волной поползла свежая земля, и существо с изяществом ласки выпрыгнуло из лаза. Встряхнулось, чихнуло и выжидательно уставилось на нас, ничуть не удивленное. Из одежды на валдаке были только кожаная жилетка да засаленная повязка на низком лбу, придерживающая длинные, заплетенные в мелкие косицы волосы. Тело покрывала короткая черная шерсть. Стоял валдак, как крыса на дыбках – на полусогнутых задних лапах с узкими, по-звериному вытянутыми стопами. Передние лапы были мускулистые, с длинными пальцами и безволосыми ладонями, как у человека. Морда напоминала собачью – короткое клыкастое рыло, острые уши торчком, черные бусинки-глаза. За спиной на двух лямках болтался набитый под завязку мешок.

– Ты глянь… – отрывисто протявкал валдак. – Аж сюда пожаловали… А те где?

– Кто? – удивленно спросила я.

– Фрома Анисов да Панька-перекупщик. – Валдак впервые проявил признаки беспокойства. – А вы что, не из их компании? Не купцы?

– Купцы, купцы, – поспешил заверить его Вал.

– Лады. Чем интересуетесь? – Валдак удобно сел на кротовину, скрестил задние лапы.

– Шкурами, – осклабился Вал. – Черными да бурыми. Ничего у тебя товарец…

Валдак тонко взвизгнул-хихикнул:

– Шутники, значит… Ну, алмазов у меня сегодня, считай, почти и нет, только технические, на вес продаю. Рубины-каратники могу предложить. Хорошие, для серег сгодятся или там на брошь по ободку кинуть. Изумруд имеется. На двадцать семь каратов, но с брачком – трещинка сбоку, для кулона – в самый раз.

– А бирюза? – поинтересовался Лён.

– Какая хотите, полмешка захватил – хоть мостовую мости! Спроса на нее в этом году почти никакого, по дешевке отдам. Смотреть будете?

– Показывай, – пожал плечами вампир.

Стоило валдаку отвернуться, чтобы сбросить заплечную лямку, как на его затылок с силой опустилась рукоять меча.

Безжизненное тело отволокли под ближайший куст и забросали охапками чертополоха. Я для верности прочитала над неудачливым торгашом одурманивающее заклинание сроком на шесть часов.

Ход был узковат. Валу, вызвавшемуся лезть первым, пришлось раздеться до штанов. На всякий случай тролль привязал к ноге тонкую, но прочную веревку, клубок вручил мне.

– На, цыпа, лови мракобесов на живца, – мрачно пошутил он и полез в нору головой вперед.

Веревка разматывалась рывками. Иногда в ее скольжении сквозь пальцы наступали томительные паузы, потом она снова оживала, проворачивая клубок. У меня в руках остался угловатый моточек, когда веревка остановилась в последний раз, а затем троекратно вздрогнула.

Я опустилась на четвереньки и заглянула в нору.

– Порядок! – чуть слышно донеслось до меня. – Цыпа, привяжи к веревке мою одежку и меч!

Привязанные вещи, как живые, нырнули и исчезли в норе.

– Теперь ты, – опередил Лён мой вопрос.

– Ладно, – я не стала ни раздеваться, ни оставлять оружие. Натяни я кольчугу, а поверх нее – зимний тулуп, и то, пожалуй, не сравнюсь с Валом в размахе плеч.

Лаз был тесный, темный и сырой. Почти вертикальный, так что приходилось упираться локтями и коленями, чтобы не пролететь сквозь него подобно брошенному в колодец камню. Благополучно спустившись, я оказалась в круглой пещере с земляными стенками. По всей видимости, она служила торговцу жильем – прямо на полу стояла миска с обглоданными костями, лежала груда затхлого тряпья. Вход в лаз был замаскирован грязной бахромчатой тряпицей, в которой с трудом угадывался гобелен с лебедями. Запертую изнутри дверь для надежности подпирала суковатая палка. Наш мохнатый купчина явно занимался нелегальным промыслом, утаивая часть добытых камней для собственной наживы.

Я с опаской выпрямилась во весь рост. Потолок оказался неожиданно высоким, в рост тролля. Вместо балок его укрепляли какие-то часто переплетенные корни с шишковатыми утолщениями, от которых ощутимо веяло свежим воздухом. Вал, уже одетый и во всеоружии, осматривал пещеру при помощи найденного и зажженного факела.

Из лаза выбрался Лён. Наспех отряхнувшись, вампир на цыпочках подкрался к двери, осторожно отвел пальцем язычок потайного глазка.