Глупышка - Чиркова Вера Андреевна. Страница 26

Следующую минуту девушка провела не в праздном ожидании. Поставив в сторонке фонарь, она на ощупь вынимала из карманов и складывала аккуратной кучкой мелкие вещицы, которые делали только умельцы в одном из восточных монастырей. Последним девушка сняла и развернула широкий пояс, оказавшийся длинным халатиком из тонкого полотна темно-синего цвета. Его специально сшили свободным, для ношения поверх другой одежды, если ее нужно было скрыть.

Она успела одеться и рассовать свой арсенал по карманам халата, когда новый, более громкий шорох раздался почти напротив того места, где пряталась девушка. И она никогда бы не заподозрила, чего можно ждать от этого шороха, если бы не знала заранее, куда нужно смотреть.

Во мраке коридора на противоположной стене бледным квадратиком мелькнуло тайное оконце и тут же закрылось снова. Эста презрительно усмехнулась, ей очень много сказала эта торопливость. И о том, что стоящий за стенкой в одном из смотровых тупичков человек совершенно уверен, что никого тут в такую пору быть не может, и проверял, не появился ли в коридоре свет, просто по привычке. И стало быть, идет он тайным проходом далеко не первый раз и, значит, знает о большинстве ловушек, расставленных на том пути, раз продвинулся от одного оконца до другого так быстро. Потому что ловушки взаимосвязаны, и закрыть одну из них можно лишь после того, как открыта следующая.

Шорох и легкий скрип раздались совсем близко, узкий кусок стены с неровными краями словно утонул в камне, открывая проход, проверить который и шла глупышка, резко изменившая свое намерение после сделанного открытия.

Человек, уверенно шагнувший из прохода, всего секунду постоял в темноте, потом приоткрыл свой фонарь, осветил ближайший кусок стены и, подцепив ножом один из камней, открыл небольшую дверцу, за которой скрывался запирающий потайной ход рычаг. Кусок стены вернулся на место, а мужчина, которого Эста жадно рассматривала и старалась запомнить как можно точнее, торопливо направился туда, откуда недавно пришла девушка. Время от времени он подсвечивал себе дорогу фонарем, и в свете этих коротких вспышек девушка окончательно убедилась в своих предположениях.

Кто еще может так свободно бродить по дому в самую глухую ночную пору, – усмехнулась монашка, всего через пару секунд неслышно скользнувшая следом, – ну, разумеется, те самые люди, которые призваны хранить покой этого дома.

Перед самым выходом из коридора незнакомец на несколько мгновений замер, прислушиваясь, и в этот момент Эсте ничего не стоило применить одно из тех средств, которыми ей полагалось пользоваться в своем втором ремесле, тихони. Никто из сестер не отказывался при случае воспользоваться чем-то из арсенала остальных ремесел, все, что могло помочь в работе или спастись, имело право на применение.

Несомненно, будь тут кто-то из королевских дознавателей или ищеек, он бы так и сделал, метнул во врага смазанной снотворным зельем иглой или даже дротиком, и уже через час преступник висел бы в подвале на крючьях и рассказывал все, что знает и не знает. Однако девушка даже не шевельнулась. Накрепко затверженное правило сначала тщательно изучить все действия врага, а только потом принимать решение, удержало ее на месте. И понимание, что вряд ли враг действует в одиночку. Да и методы королевских палачей были ей до омерзения ненавистны.

Поэтому Эста спокойно проводила взглядом торопливо направившегося к лестнице мужчину в амуниции стражника и тенью проскользнула в ту часть полуподвала, где была кухня.

И вскоре уже уверенно входила в просторное, пахнувшее пригорелым маслом и луком помещение, освещенное одинокой лампой.

– Какая встреча, – едко приветствовал ее голос Змея, сидевшего за столом перед блюдом с остатками жаркого и кружкой горячего отвара, – неужели вы проголодались?

– Нет, соскучилась. – Эста ответила так вовсе не в шутку, сейчас девушке было не до иронии.

Людям, знающим тайну потайного хода, ничего не стоит заманить туда этого самоуверенного сердцееда, и тогда герцог останется без лучшего и самого преданного друга.

– Очень заманчиво звучит, – коварно ухмыльнулся граф, хотя следовал в этот момент скорее привычке, чем горячему желанию обольстить эту колючку.

Монашка невозмутимо села на соседнее место, взяла с блюда кусочек мяса и задумчиво откусила, решая, как поступить и сколько можно рассказать Дагорду сейчас, а сколько оставить на потом. И с унынием пришла к выводу, что говорить пока нельзя ничего. Судя по резвости, с какой граф взялся наводить порядок в замке, он всего в одном шаге от ловушки. Да вообще удивительно, как еще до сих пор туда не попал.

И раз так, то у нее остался единственный способ его отвлечь от этой мысли, тот самый, который она оставляла на самый крайний случай.

– Мне льстит, – кокетливо стрельнув глазками, лукаво заявила глупышка, – ваше заявление. Хотелось бы верить, что вы на самом деле так считаете.

– Конечно, считаю. – Змей отшвырнул недоеденный кусок и, загадочно-насмешливо глядя на девушку, тщательно, как бы в предвкушении, вытер салфеткой руки, в этой игре он был далеко не новичок. – И очень надеюсь… что вы не шутите.

Не отводя взгляда от лица Эсты, граф осторожно придвинулся ближе, легко провел пальцем по ее скуле, проверяя, не начнет ли она язвить или сердиться. Хотя догадывался, что испугать глупышку вряд ли удастся, зато от нее вполне можно ждать самых непредсказуемых поступков.

Однако девушка не смеялась и не возмущалась, и Змей, склонившись к ее лицу, сначала осторожно коснулся губами ее виска, затем уголка неожиданно теплых и трепетных губ и, наконец, приник к ней в смелом поцелуе.

– Эста… – начиная подозревать, что едва не попался, шепнул граф через минуту, точно определив, что в этом деле она совершенно неопытна, – мне показалось… что вы до сих пор никогда не целовались с мужчинами.

– Ну да, – честно кивнула она и доверчиво положила голову ему на плечо, в душе искренне веселясь над странным изумлением Змея. Он что, не знал, что в женский монастырь Святой Тишины настрого закрыт вход для любых представителей сильного пола?!

– Но как это могло быть? – искал подвох граф, по-прежнему обнимая девушку за плечи, но больше не делая попыток ее поцеловать.

– Ну, неужели вы могли подумать, что в монастырь могут каким-то образом попадать мужчины? – насмешливо осведомилась Эста, упорно не отодвигаясь от широкой груди графа.

Оказывается, это действительно приятно, когда тебя вот так крепко обнимают и горячо целуют. Возможно, и все остальное ей понравится… не зря же некоторые сестры так рвались побыстрее освоить ремесло и уйти из монастыря.

– Но вы ведь не всегда жили в монастыре? – с мягкой настойчивостью продолжал выпытывать граф.

– Когда я жила не в монастыре, мне было двенадцать лет, – нехотя сообщила глупышка.

– А сколько вам сейчас? – что-то мысленно подсчитал Змей.

– Ну, вот уж это возмутительно! Такие вещи у женщин не спрашивают.

– Как выяснилось, вы не женщина.

– А кто? Мужчина? Или вообще – эльф? Ну, ведь не гоблин! – всерьез заинтересовалась Эста. – Неужели вы считаете, что это обстоятельство делает меня хуже остальных? Ну, в таком случае идем ко мне в спальню, и вы мне поможете устранить этот недостаток!

– Эсталис… – В голосе графа прозвучала вежливая непреклонность. – Давайте я провожу вас до вашей комнаты, и мы забудем про события последних минут. Я очень сожалею, но поступить так я не смогу, потому что буду потом презирать сам себя.

– Хорошо, – легко согласилась глупышка, – проводите.

Граф снисходительно усмехнулся, похоже, девушка искренне считает, что он растает, едва окажется у дверей ее спальни. Смешно. Какая она все-таки наивная, несмотря на несомненно высокое мастерство ищейки. Хотя у них это называется – глупышки.

По лестнице граф вел монашку, чуть приобняв за талию, успокаивая собственную принципиальность двумя весомыми доводами. Во-первых, они заключили договор на легкий флирт, а во-вторых, опытные ладони мужчины не нащупали под тонким полотном халата ничего похожего на оголенное тело. Напротив, там было надето что-то столь плотное, что Змей исподтишка веселился, представляя, как ему пришлось бы потрудиться и сколько открытий сделать, прими он ее предложение.