Глупышка - Чиркова Вера Андреевна. Страница 50

– Выясняли, почему король женился на Леонидии.

– Тмирна! – угрожающе прикрикнул герцог. – Ты обещала никому не говорить.

– Так он же не человек, – изумленно подняла брови женщина, – и в наши дела не вмешивается! И никогда ничего не говорит.

– Не говорю, – серьезно подтвердил Алн и взял еще пирожное, – бесполезно. Никто не слушает. Я ему в ту ночь сказал… жалко стало, что погубит истинный дар, он тоже не послушал.

– Что?! – Герцог стремительно прошагал к дивану, шлепнулся напротив полукровки и вперил в него проницательный взгляд. – Когда?

– Когда обрывались синие цветы, – загадочно обронил полуэльф и спокойно откусил пирожное.

– Так это все-таки ты был, – подозрительно рассматривая странного гостя, процедил Олтерн. – Ну, а куда пропал?

– Ушел, – небрежно пожал плечами тот, посмотрел на герцога и туманно объяснил, – тут боль была… я не мог терпеть.

Змей еще раздумывал, правильно ли он понял, что Алн чувствует не только телесную боль, но и душевную, а монахиня, скорбно вздохнув, начала объяснять:

– Я себе голову сломала, откуда через год после этой странной свадьбы у нас в королевстве взялись заговорщики. Причем совершенно неправильные. Ведь голода и войны не было, урожай в тот год отменный, бедноте не до бунтов. А в знатных семьях такого смутьяна, чтобы мечтал о королевском троне, тоже не наблюдалось. И Пэгирт, кузен короля, объявивший себя повелителем, тоже никогда ни глупым, ни самонадеянным не считался. Да и сподвижники его все были из бедных, но законопослушных семейств, и никто прежде не замечен в бунтах или дерзости.

– Зачем ты это рассказываешь, разве кто-то не знает?! – почти с ненавистью процедил Олтерн, почувствовав, что она почти вплотную подобралась к его последним тайнам.

– Да ведь понятно зачем, – сердито бросила вдруг обычно невозмутимая тихоня. – Если вы с королем не поняли, то я теперь отчетливо вижу, кто стоял за Пэгиртом и откуда у сыновей бедных родов было столько денег на наемников и оружие! И почему вы свою жену из поместья не выпускаете, тоже ясно! Но вот одного никак понять не могу! Почему вы так сурово наказали всех, кто случайно или под давлением оказался замешан в том перевороте?! Ведь отправить в темницу нужно было первым делом вашу жену, Олтерн!

– Она и сидит! – не выдержав, рявкнул герцог и с хрустом сломал руками точеную спинку стула. – В башне! Под охраной самых проверенных гвардейцев!

Он пробежался по комнате, выискивая взглядом, что бы еще сломать, и, развернувшись, остолбенел, увидев рядом с собой Тмирну, державшую в руках чашечку.

– Что это?!

– Зелье. Нужно пить, пока не выйдет вся гадость, что накопилась в теле. – Настоятельница смотрела так участливо, что герцог молча выхватил у нее из рук чашечку и проглотил уже знакомую горьковатую жидкость.

– Спасибо, – пробурчал неприветливо, помолчал, потом обреченно и устало сказал: – А отправить ее в темницу я не мог. Должен был бы тогда отстраниться от дел, а кому их разгребать? Лоурден был еще очень мал, а Георгиус после той ночи забросил все дела и ничем не интересуется. Целыми днями сидит и смотрит в окно, спасибо, хоть указы подписывает. А насчет причастных к перевороту… не хочу оправдываться, но в тот раз его как прорвало. Требовал всех повесить… семьи в монастыри, имущество в казну, а дома сровнять с землей. Еле уговорил его на более мягкое наказание, три дня рядом сидел.

Змей знал, что про короля все правда, старые друзья рассказывали. Но раньше он думал, что так повлияла на его величество трагическая гибель юной жены. Ведь все в королевстве были уверены, что новобрачная выпала из кареты и утонула, а охранники и кучер, не сумевшие ее спасти, сбежали от гнева его величества куда глаза глядят. И только теперь граф начал подозревать, что все было намного сложнее и таинственней.

– Эста, пиши указ, – подливая Алну еще чая, скомандовала Тмирна, – придется мне самой идти с Олтерном к Георгиусу.

– Какой еще указ? – окончательно опешил герцог.

У него все усиливалось ощущение, что он спит и видит невероятный сон. И одновременно он отлично понимал, что все происходит на самом деле. И в его замке отныне командует не он сам, а компания неведомых людей, из которых Олтерн мог поручиться только за Змея, да и то с опаской, после того как почти силой пытался вернуть графа к себе на службу.

– О помиловании, разумеется, – скорбно вздохнула Тмирна, – и не только вы с королем в том грешны, что невинные люди так жестоко пострадали. Все мы, кто имеет хоть немного власти и сообразительности, давно должны были вытрясти из тебя это признание.

– Он не подпишет, – уверенно замотал головой герцог, – бесполезно и пытаться. Он мне даже разговаривать запретил на эту тему.

– Не подпишет этот, значит, подпишет другой, – твердо заявила монахиня и упрямо сложила руки на груди. – Эста, пиши еще указ, об отречении. Я пока пошлю пару писем.

– Кому, если не секрет?

– Патриарху церкви всех святых и главе гильдии целителей.

– И они тебе ответят?! – неверяще вытаращился на нее Олтерн.

– Не только ответят, но и приедут. Алн, а ты с нами пойдешь в королевский дворец?

– Я с ней пойду, – кротко показал полукровка на Эсту.

Дагорд плотнее сжал губы. И этот туда же! Демон, ну и зачем ему понадобилось тащить с собой этого белобрысого? Так ведь даже предположить не мог, что тот с первой секунды приклеится к его глупышке. Вернее, к глупышке Герта.

– Змей, прикажи запрягать карету с гербами и выбери трех человек для охраны. – Услышав уверенное распоряжение, разозленный граф ухмыльнулся, матушка Тмирна командовала, как опытный полководец. – Мы едем во дворец.

Однако спорить не стал, поднялся с места и отправился выдавать указания и назначать заместителей на время своего отсутствия. А попутно размышлял над тем, что собирается устроить настоятельница. Причем ведет себя так обыденно, словно намерена купить воз дров, а не сменить на троне короля и освободить несколько сотен заключенных. Дагорд пока не знал, будут ли среди них его братья и кузены, все сведения об осужденных были строго засекречены. Как говорилось в указе, дабы имена их были прокляты и преданы забвению. Но не думать и не надеяться, что они вернутся, не мог.

Хотя и считал себя еще с юности отрезанным ломтем. Ведь после того, как отцу, младшему брату хозяина родового поместья, удалось пристроить семнадцатилетнего Дагорда адъютантом к одному из старых друзей, семья почти перестала им интересоваться. Змей даже не был уверен, узнали ли они о том, что уже через два месяца он отличился во время переезда короля в южную резиденцию. Выловил сбежавшего от гувернеров принца почти на подходе к болоту. И после этого был переведен в адъютанты Олтерна, а к моменту переворота числился сержантом элитного гвардейского полка.

– Карета готова, – вернувшись в гостиную, доложил Дагорд обнаруженному там герцогу.

– Они пошли переодеваться, – сообщил тот примирительно, – садись, отдохни. Ты так и не поспал.

– Ничего, – суховато отмахнулся граф, но все же сел, – позже посплю.

– Она все нашла в вашем замке? – вдруг поинтересовался Олтерн, и Змей едко усмехнулся про себя:

– А разве вашей светлости не доложили?

– Твой друг вчера выгнал моего последнего доносчика. Предложил уйти по-хорошему. – Олтерн присматривался к давно знакомому воину и командиру с особым интересом.

Контракт так и не подписан, и ничего, кроме указа, у Змея в кармане нет, а работает он так, словно получает тройное жалованье. Хотя, как она сказала, эта тихоня? Выбирайте не тех, кому много платили?! Демонская сила, как резко вдруг все повернулось, осветилось с неожиданной стороны, отдаваясь в груди горьким сожалением и болью. И оказалось, что он не только доверял не тем и платил не самым достойным, но и женился не на той, заставив себя поверить, что любовь – это не самое ценное.

И ведь чувствовал же, как кто-то безжалостный вырывает ему сердце, когда смотрел со стороны, как она бежит на назначенную с ним встречу. Не догадываясь, что шляпа и плащ Олтерна надеты на другого. Демон, ну каким же он был дураком!