Гипноз XXI века - Беккио Жан. Страница 65

Эрнест: Это очень «чувствительная» тема для меня. Откуда появилось НЛП у Бэндлера и Гриндера? Я работал с Эриксоном уже несколько лет и написал свою первую книгу, которая еще не была опубликована. К тому времени у меня набралось около 60 часов аудиозаписей бесед с Эриксоном. В это время они приехали к Эриксону с вопросом, нельзя ли узнать о его работе больше. И Эриксон попросил меня послать им мои записи. Я сделал это, хотя и неохотно. Но решил: пусть они используют эти аудиозаписи. Я послал им свою неопубликованную книгу, надеясь, что они издадут ее.

Они дали мне хороший совет, сказав, что книга слишком длинная. Я принял их совет и разделил ее на две. Одна из них называлась «Гипнотические реальности», а вторая «Гипнотерапия». Я работал над этими книгами почти 6 лет. Это была очень тщательно подготовленная работа. Я продолжал искать издателя и через полтора года нашел. Но к тому времени они опубликовали свою первую книгу, которая называлась «Гипнотические паттерны Милтона Эриксона». И в начале этой книги они благодарят меня за то, что я помог им в записи бесед с Эриксоном. То есть все как бы в порядке. Но, честно говоря, их книга меня шокировала. Эриксон был гением, многогранным человеком, он превосходно владел как манипулятивным, директивным гипнозом, так и недирективным. Они выбрали для себя того Эриксона-манипулятора, который так хорошо умел контролировать людей. Я, в свою очередь, избрал для себя Эриксона, работающего в недирективном подходе, и моя работа складывалась в этом направлении.

Поэтому, с моей профессиональной точки зрения, НЛП — это шаг назад по трем причинам. «Нейро» — это шаг назад, потому что здесь нет никакого признания нервных процессов и тех молекул-посланников, о которых я вам говорил. «Лингвистическое» — это шаг назад, потому что все внимание уделяется словам, а не эмоциональному, духовному, внутреннему. Само слово «программирование» — это полный провал, с моей точки зрения.

Я спросил у Эриксона, что он думает по этому поводу, как он относится к слову «программирование». Что, нам стоит программировать людей? И Эриксон ответил мне, что программирование — это очень неэффективный способ работы с людьми. Я привожу эту цитату Эриксона в своей второй книге по гипнотерапии.

НЛП у вас популярно, потому что русские любят, когда их программируют? Я не люблю, когда меня программируют. Я хочу быть независимым, автономным человеком. Именно это я и стараюсь сделать с людьми. Я стараюсь помочь им стать автономными, независимыми. Я вовсе не хочу сказать, что не существует талантливых практиков НЛП, которые хорошо делают эту работу. Но с точки зрения философии я резко не согласен со всем, что хотя бы чуть-чуть отдает программированием.

Вопрос. Как случилось, что вокруг Эриксона образовалось такое количество учеников?

Эрнест: Я думаю, что здесь дело как раз в гении Эриксона. Потому что он не пытался передать нам свою точку зрения. Он пытался научить нас развивать свою точку зрения. Например, Джей Хейли тоже считает, что гипноз — это манипулятивная техника, когда терапевт находится где-то наверху, а пациент где-то внизу. И никто не может отрицать, что Джей Хейли тоже очень талантливый человек. Он написал очень интересную книгу, которая называется «Сильные стороны Иисуса Христа». Это замечательная книга, полностью изменившая мое представление об Иисусе Христе, хотя я эту технику не признаю.

А вот Эриксон совершенно гениальным образом умел помочь развиться собственным идеям и мыслям человека. Мне кажется, в этом смысле я продолжаю работу Эриксона, потому что помогаю человеку работать в своем собственном направлении. Безусловно, у меня никогда не будет таких последователей, как у Эриксона, потому что я в своей точке зрения имею сильное предубеждение. У Эриксона были безупречные этические правила, но он признавал любую точку зрения, любое направление, что бы вы ни исповедовали, он помогал в развитии.

Вопрос: Скажите, пожалуйста, состояние постоянного ученичества — это нормальное состояние? Видели ли вы, что Эриксон переживает кризисные моменты в формировании своей теории? Как долго она продолжала меняться?

Эрнест: Я бы сказал: да, психотерапевт — всегда ученик. Первая статья, которую я написал об Милтоне Эриксоне и опубликовал в «Американском журнале клинического гипноза», называлась «Шок и удивление от Милтона Эриксона». В ней я описываю несколько клинических случаев Милтона Эриксона, в которых он использовал состояния шока и удивления. Это было мое первое впечатление о Милтоне Эриксоне, о том, что он использует состояние возбуждения, а не состояние засыпания. Хотя он, конечно, использовал и сон тоже.

В первом томе собрания сочинений Эриксона есть моя статья «Аутогипнотические явления Милтона Эриксона». В этой статье я описываю, что даже в подростковом возрасте он получал особое удовлетворение, удивляя людей и шокируя их. То есть он использовал возбуждение еще до того, как стал психиатром. Поэтому я и считаю, что я верный ученик и следую его методу, потому что я сейчас провожу исследования биологических процессов возбуждения и отслеживаю хронологические процессы. Довольно странно, что я единственный из учеников Эриксона, который заинтересовался этим предметом. Потому что для меня именно в этом заключается смысл подхода Милтона Эриксона.

Хотя, слушая других учеников Эриксона, я признаю: да, и это тоже говорил Милтон Эриксон. Очень многие из его учеников рассказывают об умении Эриксона рассказывать истории и лечить пациентов с помощью метафор. Но что на самом деле делал Эриксон, рассказывая истории? Он был весьма хитрый. Вот он сидит, очень симпатичный седой человек, рассказывает замечательную историю, а краешком глаза очень внимательно следит за вами, как вы реагируете. Вы, может быть, думаете, что он рассматривает комнату, а на самом деле он периферийным зрением держит вас, а его периферийное зрение может быть лучше, чем прямое. Почему он смотрит так внимательно? Когда он рассказывает какую-то историю, то внимательно следит: а не расширятся ли у вас зрачки от интереса. Или рассказывает какую-нибудь невинную сексуальную шутку или анекдот и смотрит: а не покраснеете ли вы, не опустите ли глаза? С моей точки зрения, эти истории были всего лишь прикрытием для того, чтобы отследить реакции пациента, понять его точки эмоционального возбуждения и привести его в это состояние. И после того, как обнаруживал нечто, что вызывает у вас такое возбуждение, он продолжал говорить об этом больше и больше, и когда ваше возбуждение достигало необходимого предела, он вводил в гипноз.

Вопрос: Это значит, что истории не могут лечить?

Эрнест: Я бы так не сказал. Потому что в различных культурах за тысячи лет накопилось много свидетельств того, что мудрые истории имеют терапевтическое значение. И все-таки я считаю, что он в основном рассказывал разные истории и метафоры именно как прикрытие, он искал точки возбуждения пациента, искал это «зажигание». Однажды он сказал мне о том, что надо перепробовать разные ключи. Это была одна из редких терапевтических метафор, которую он употребил, разговаривая со мной. Он сказал, что надо подобрать ключ к человеку. И пациент, как замок, к которому надо подобрать ключ: если ключ не подходит, его тут же надо выбросить и пробовать следующий. Поэтому все методы, которыми он пользовался, не что иное, как ключи, которыми он старался «открыть» пациента. И мне кажется, разные ученики Эриксона используют разные ключи. Я использую ключ психобиологического возбуждения, поскольку этот ключ позволяет дойти до сердцевины проблемы так быстро.

Вопрос: Какой Вам видится перспектива развития психотерапии, пути дальнейшей дифференциации?

Эрнест: Я продолжаю оставаться юнгианским аналитиком, являюсь издателем юнгианского журнала и нахожу глубокую мудрость в этом подходе. Эриксон был абсолютно универсальным гением, который изучал различные подходы и направления — как восточные, так и западные. И его гений заключался в том, как он интегрировал эти подходы. С другой стороны, юнгианские техники очень ограничены, а Эриксон применял широкий набор различных техник. Поэтому, если совместить Эриксона и Юнга, то у вас появляются колоссальные возможности. Мне кажется, что в будущем нас ожидает интеграция восточных и западных подходов, меня особенно интересует все, что связано с внутренней организацией, с трудными вопросами, теорией хаоса, мне кажется, что это серьезные вопросы.