Брачная ошибка - Пробст Дженнифер. Страница 30

Сойер проворно заступил дорогу Максу и тепло улыбнулся Карине. Акула, замаскированная под рыбку Немо, приготовилась к смертельному броску.

– Да у вас просто математический талант, синьорина. Я очень рад, что вы согласны. Кстати, когда вы открывали кондитерскую в Трибеке, вам ведь таких предложений не делали? Мне говорили, что вы согласились на более скромные условия, потому что хотели привлечь внимание к своей сети. Лас-Вегас подходит для этого как нельзя лучше!

Макс открыл рот, но было поздно.

– Ой, я и не думала, что вы об этом знаете, – сказала с приятным смешком Карина. – Мы высчитали нижнюю границу прибыли и, получается, будем иметь кое-что сверх того. Думаю, Майкл останется доволен вашим предложением, как и Макс.

Сойер усмехнулся и встретился глазами с Максом.

Merda!

Его неопытная сотрудница только что перевернулась на живот и позволила акуле нанести смертельный укус. Больше никаких переговоров за этим столом не будет, неприкрытое злорадство на лице Сойера говорило об этом яснее ясного. Карина сияла от радости за свой успех, словно только что лично заключила великолепную сделку, а не сорвала ее.

– Мы еще посмотрим, верно, Сойер? – сдерживая раздражение, произнес Макс.

– Разумеется.

Пальцы Макса предупреждающе сжались на ее руке:

– Идем.

Он кивнул на прощание и вывел Карину из зала заседаний в прихожую, а затем в лифт. Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, но, должно быть, его взгляд сказал ей достаточно. На ее лице мелькнула растерянность, но она молчала, пока они не дошли до своего номера, не открыли дверь и не переступили порог.

Макс бросил портфель на пол, сорвал пиджак с галстуком и наконец взорвался:

– Что ты наделала?! У тебя же MBA, черт побери! А ты нарушаешь правило номер один. Никогда, никогда не говори на первом этапе, что это хорошее предложение. Ты только что дала Сойеру свое одобрение, а значит, цену он уже ни за что не поднимет. У нас теперь никакой свободы маневра: или принимать, или отказываться. – Он злобно выругался и зашагал по комнате. – Майкл меня убьет. Ума не приложу, как теперь выпутаться.

У Карины кровь отхлынула от лица. Он услышал ее хриплый шепот:

– Dio, mi dispiace [10]. Мне очень жаль. Я не подумала… Я решила, сделка выгодная, обрадовалась и поторопилась высказаться. Это моя ошибка, Макс. Я возьму последствия на себя.

– Для тебя-то никаких последствий не будет, Карина, – простонал он, – только для меня. Не нужно было брать тебя с собой на переговоры. Или предупредить, чтобы ты вообще ничего не говорила, только смотрела. Я забыл, что учебная практика – дело одно, а настоящая работа – совсем другое.

Она подошла ближе и преградила ему путь.

– Не нужно меня выгораживать. То, что я сделала, непростительно, я зарвалась. Я позвоню Майклу и расскажу, что произошло.

Макс попытался вздохнуть глубже и успокоиться. Орать на нее в любом случае не дело. Он сам расскажет Майклу, что произошло, но отвечать должен он, а не Карина.

– Я что-нибудь придумаю, – заговорил он мягче. – Пока ставить в известность твоего брата нет никакой необходимости. Почему бы тебе не пойти в бассейн и не отдохнуть, а я разберусь с этим делом? Наслаждайся, пока мы здесь.

Макс ожидал улыбки благодарности. Вместо этого покачнулся от сильного толчка в грудь, споткнулся и чуть не упал. Эти цыганские глаза, полные ярости, и тело, словно искрящееся энергией, напомнили ему о той ночи, когда он поцеловал ее.

– Как ты смеешь делать мне поблажки, Максимус Грей! – сжимая кулаки, прорычала она. – Хватит защищать меня, хватит обращаться со мной как с ребенком, который готов разрыдаться от любой неприятности! Я все испортила, мне нет никакого оправдания. Ты тут ни при чем, и меня до смерти бесит, что ты готов взять вину на себя!

– Ты что, смеешься? – покачал головой Макс, уже вне себя от злости. – Я тебе говорю: иди в бассейн, а ты на меня орешь? Только этого мне сейчас и не хватало. Мне не до ваших женских штучек, я не собираюсь гадать, чего тебе надо. Хочешь, чтобы с тобой обращались как с рядовым сотрудником? Прекрасно, считай, что ты официально отстранена от этой сделки. Завтра отправишься домой и будешь следить за работой в офисе, пока я тут попытаюсь расхлебать эту кашу. Так лучше?

– Намного. – С лица у нее исчезло всякое выражение, она обхватила себя руками. Вид у нее вдруг стал такой одинокий. Ему сдавило горло от избытка чувств, и каждая клеточка тела кричала: «Обними ее!» – Прости, Макс, – невесело усмехнулась она. – С той минуты, как я начала здесь работать, ты старался уберечь меня от опасности. Мне нужно время подумать, на своем ли я месте.

– Карина…

Она решительно покачала головой и двинулась к двери.

– Нет, не надо. Мне необходимо побыть немного одной. Позже увидимся.

Прежде чем он успел сказать еще хоть слово, она убежала.

Макс закрыл лицо руками и стал молиться, чтобы Бог послал ему сил. Сил не задушить ее. Сил не прикасаться к ней. Сил отослать ее домой, чтобы избавиться от этой дикой бури эмоций, вдруг объявшей его.

На одну ночь.

Он выбросил эту соблазнительную картинку из головы. Постоял еще чуть-чуть. И пошел за ней.

Карина сидела в баре в казино и теребила край салфетки, на которой стоял ее яблочный мартини. Чудесный зеленый цвет успокаивал, терпкие глотки тоже. Как это по-декадентски – пить днем в Лас-Вегасе, где дни и ночи сливаются в одно и никому до них нет дела. Потом можно прокатиться на гондоле и послать фото маме с сестрами. Они визжать будут от восторга, когда увидят свою маленькую сестренку в такой шикарной обстановке.

Карина чуть не всхлипнула тихонько и стиснула зубы. Господи, она терпеть не могла плакать. Это навевало дурные воспоминания о том, как яростно сотрясали ее неконтролируемые эмоции еще несколько лет назад. Венеции досталась броская красота, Джульетте – холодный ум, а ей – мусорная свалка эмоций. Всегда слишком торопившаяся отдавать, слишком доверчивая… слишком глупая. Всегда топталась у края жизни и смотрела, как рискуют другие. Она думала, хоть деловой мир научит ее твердости и даст направление в жизни, которого ей так отчаянно не хватало. Думала, там она будет на своем месте и почувствует себя наконец в своей тарелке. А стало только еще тяжелее.

Хнык, хнык, хнык…

Карина улыбнулась про себя – ее внутренняя богиня взяла дело в свои руки и отвесила ей оплеуху. Она испортила дело. И серьезно. Теперь нужно самой все исправить, а не ждать, пока Макс, как всегда, вмешается и защитит. Поражение было горьким, но ничего, она запьет его мартини. А потом соберется и встретится еще раз с Сойером Уэллсом. Наедине.

– Часто сюда ходишь?

Карина чуть не охнула, но удержалась. Макс уселся на стул рядом с ней, заказал пива и стал ждать, что она скажет.

– Макс, когда до тебя уже дойдет, что меня не надо защищать? Мне что, нельзя даже засесть в баре и надраться? Я одна. Никаких злых и страшных мужчин. Белый день. Иди делом займись.

– Я и занимаюсь. Разве не важное дело – попытаться вытащить тебя из бездны отчаяния. – Он улыбался так невинно, что она чуть не рассмеялась. Как всегда, стоит попасть в его орбиту, тут же и мозг начинает плавиться, и решимость. Она взяла свой мартини и сделала еще глоток. – Все мы на первых порах совершаем ошибки. Не надо было на тебя орать.

– Хоть что-то полезное сделал.

– Назовем это кривой обучения и будем работать дальше, договорились?

– А как теперь быть со сделкой?

– Или подпишу на этих условиях, или договорюсь. Может быть, помариную Сойера еще немного. Ничего страшного.

От его сочувственного взгляда разрывалось сердце. Карина чувствовала, что подвела его. Иметь степень MBA – и совершить элементарную ошибку, простительную только новичку. Открыть карты раньше времени.

Вот так, добро пожаловать в Лас-Вегас.

Его рука легла на стойку бара и сжала ее пальцы. Эта крепкая, теплая рука успокоила Карину, и ее вечно настороженные колючки опустились.