Как развеять скуку - Болдырева Ольга Михайловна. Страница 65

— Он самый, — радостно подтвердил Элли. — Рад познакомится, сиятельная леди, очень приятно, что меня ещё помнят на Светлых Землях.

Язвить, что его там будут помнить очень-очень долго, я не стал. И так всё понятно. Меня забудут, а Элли нет.

Теперь уже все светлые, не отрываясь, пялились на моего ученика с таким ужасом, что мне даже стало завидно.

— Эй, — ревниво позвал я, — вы, вообще-то, меня шли убивать, а не Элли, — я повернулся к мальчику. — Уйди, что ты всю малину портишь? Не мути мне моих светлых!

— Прости, милорд. Больше не буду, — покаянно кивнул он и быстренько отошёл в тень.

Опомнившись, команда повернулась ко мне. Теперь светлые смотрели настороженно, словно никак не могли поверить в происходящее. Только Леллин сжал кулаки, словно представлял, как меня душит. Герион, недолго думая, тоже скинул оковы и, подойдя ко мне, устроился на нижней ступеньке, ведущей к возвышению. Лин, закусив губу, осталась стоять на месте.

— Так… — снова завёл старую шарманку Ибор.

— Слушайте, ну я точно — Тёмный Князь. Честно-честно. Хотите я вам своей совестью поклянусь? Ну, или милосердием Элли? — Теперь среди лордов захихикали почти все. Проще поклясться тем, что солнце завтра взойдёт на севере. Но, увы, шутку юмора оценили только свои. «Чужие» продолжали изображать статуи, только-только приходя в себя и осознавая всю сложность ситуации.

Какие-то заторможенные светлые. У них в роду жирафов не было? Наверное, были, и ничего, что они тут на самом деле не водятся.

Теперь всё действительно встало на свои места.

Рыцарь помотал головой, вспоминая свои подозрения. И почему ему ни разу не пришла в голову подобная мысль? Всё сын, да сын Тёмного Князя. И интуиция молчала. Впрочем, она и сейчас молчит. А он так её расхваливал… На душе было гадко. И не только у Алира. Он заметил, как дрожат губы у принцессы, будто Хелена собиралась заплакать. Как в глазах эльфийки потрясение достигает вселенских размеров. Как багровеет от злости гном. И думал, что, наверное, ему тоже надо рассердиться, возненавидеть Князя ещё сильнее. Но на троне сидел веселый, совсем не ужасный знакомый Габриэль, совершенно не похожий на того Тёмного, что себе представлял Алир. Даже массивный обруч, вместо того чтобы внушать благоговейный страх, сполз на бок и смотрелся комично. А уж хихикающая Чёрная Знать окончательно сбивала с толку.

Нет, не получалось у него найти в себе ту ненависть, которую он испытывал к неизвестному Тёмному Князю совсем недавно. Раньше Алир не верил, что другу можно простить все, кроме предательства. А ведь Габриэль не предавал его. Значит… он может принять это? Может и не стоит искать в себе потерянную ненависть?

— Габриэль, зачем? — осторожно уточнил Алир, понимая, что самокопание займёт слишком много времени и вряд ли расставит все по своим местам. А вот разговор, — желательно, откровенный, — возможно, поможет рыцарю определиться, что же теперь делать.

— Я же вам рассказывал — ску-ушно мне, вот и маюсь всякой дурью, — незамедлительно отозвался проводник.

Алир с некоторой долей горечи понял, что ему будет очень сложно думать о весёлом пареньке, как о Тёмном Князе. Ну, никак не вязалась ехидная, но добрая ухмылка с навязанным Орденом образом.

— Это я дурь?! — не выдержала Анабель. Потрясение, так и не сменившись ненавистью, уступило место обиде. — Сам такой! Хамло! Можешь считать, что я на тебя сердита.

— Облом, милорд. — Тот, кого назвали Азраэлем, сочувствующе похлопал Габриэля по плечу.

— Сам вижу, что не малина, — буркнуло «хамло», мотая головой.

Потом Габриэль оглядел себя и щелкнул пальцами, преображаясь — пыльные брюки, рваная рубашка сменились чёрной мантией, исчёз растрёпанный вид. Теперь перед ними действительно сидел Тёмный Князь. Только вот детская улыбка на лице и так и не изменившийся хитрый взгляд опять сбивали весь сердитый настрой.

Князь поелозил в кресле, устраиваясь поудобнее, ожидая, что может хоть кто-то из светлых кинется на него с обвинениями и признаниями в вечной ненависти. Светлые переглянулись и не стали оправдывать его ожиданий. Даже гном, подумав, сменил гнев на милость и тихо хмыкнул стоящему рядом Леллину, что в длинной мантии Габриэля легче лёгкого спутать с девчонкой. Князь обиженно хрюкнул, пихнул под бок Элли — у Падшего сегодня определённо выдался день смеха, — и наконец снова заговорил, правда, уже со стражниками.

— Ладно, ладно, снимите с этих недотёп оковы. Совершенно неправильные светлые. Мир уже никуда не катится, ибо катится дальше некуда, уже укатился и теперь валяется в самом дальнем и пыльном углу. Хоть бы одну сцену устроили!

Алир помассировал ноющие кисти и фыркнул, как сытый котяра.

— Это ты ещё наедине с Анабель не оставался! — радостно заявил он.

Эльфийка покачала головой, сцену-то она — чего греха таить? — и правда собиралась устраивать, но, наверное, теперь не имело смысла. Конечно, было обидно, что Габриэль обманывал её, но, признаться, тот факт, что её возлюбленный оказался Вселенским Злом, не произвёл на Анабель должного впечатления. Так что сиятельная леди решила немного подуться на «дурь», а потом тихо и мирно простить Габриэля.

Судя по всему, Габриэль понял намеренья эльфийки и как-то совершенно глупо улыбнулся.

— Ладно, господа недотёпы, теперь, когда всё прояснилось вы можете меня попытаться убить…

Анабель заправила за ухо белоснежный локон, и посмотрев в пол, подумала, что такого скандала ещё не видывал Светлый лес. Сиятельная леди влюбившаяся в Тёмного Князя… Нет, не так, не влюбившаяся, а полюбившая. Это всё-таки две разные вещи. И врут все, что любовь бывает только один раз в жизни. Нет, может судьба подарить ещё один шанс. Последний. Эльфийка уже успела понять, что это такое, когда в гости заходит эта хрупкая госпожа с лукавой улыбкой и печальным взглядом по имени Любовь. Так же, как успела узнать, что бывает, когда она уходит, оставляя только боль. И больше терять её не собиралась. Пусть вокруг в мире твориться всё, что угодно, она постарается всеми руками вцепиться в этот шанс. И что же, что Тёмный Князь? Мало ли, у кого какие недостатки?

Главное, чтобы сам Габриэль её не оттолкнул.

Задумавшись об этом, Анабель даже не сразу поняла смысл произнесённой Князем фразы. А когда всё-таки он осторожно постучался в её сознание, сиятельная леди печально констатировала, что с такими пафосными мыслями она далеко не уедет… ну, разве что до первого лекаря, который занимается душевнобольными пациентами. Ведь кто сказал, что княжеский обруч избавит Габриэля от его совершенно непонятного юмора.

Тем временем тёмный, обозрев застывший зал, повторил свой вопрос:

— Ну, хоть кто-нибудь? Обещаю не дергаться…

В зале наступила мертвая тишина. Даже громко жужжавшая до этого под потолком муха сложила крылышки и грохнулась в обморок. Выражения лица Элли можно было окрестить как «Милорд, пощади, я больше не могу смеяться!». А состояние светлых недотёп коротким и ёмким — «кома».

Нет, ну а что мне ещё оставалось делать?! Я сам был на грани истерики. Мало того, что светлые совершенно нормально восприняли меня, как Князя — ладно, бывало и такое. Восприняли и продолжили убивать. Они же только чуть-чуть поудивлялись, маленько обиделись и… всё. Совсем всё.

Я так и остался для них тем же Габриэлем. Только с короной на голове. А про убийство они вообще забыли. Это не светлые, а наказание какое-то!

Признаюсь, я чуть сам не сглупил. На какой-то момент, когда я понял, что никакой ненависти не будет, мне захотелось самому их оттолкнуть. Сказать, что они только игрушки, которые мне уже надоели. Сыграть холодного, высокомерного ублю… ну вы поняли. Сделать самому, чтобы они меня возненавидели…

Наверное, просто испугался, что кто-то ко мне сможет нормально относиться. А что, не так уж и часто я это вижу. Те из команд, которые остались, всё равно теперь только на «вы». Лорды могут поддержать шуткой, но всё равно стараются держаться на расстоянии удара. Элли вот только. Да только тут ещё весёлый крестьянин надвое сказал, кому из нас надо другому на «вы» и тапочки в зубах таскать. Были ещё несколько других нелюдей…