На полпути к могиле - Фрост Джанин. Страница 37

— Если сдашь ее в местную больницу, с тем же успехом можешь сразу похоронить, — ровным голосом сказал он. — Хеннесси пошлет кого-нибудь заткнуть ей рот. Она слишком много знает. Я о ней позабочусь, но сперва дай мне заняться этим.

Чарли, насколько мог, откинул голову.

— Не знаю, кто ты такой, солнышко, но ты совершаешь большую ошибку. Если вы сейчас же уберетесь отсюда, то, может статься, еще проживете достаточно долго, чтобы о ней пожалеть.

Кости издевательски усмехнулся:

— Хорошо сказано, приятель. Иной бы сразу начал скулить, а ты же знаешь, как это скучно. Ты прав, нас не представили, как полагается, хотя я уже знаю, как тебя зовут. А я Кости.

Взгляд Чарли метнулся, и я поняла, что имя ему знакомо. Надо бы найти время расспросить, как он заслужил свою репутацию… А впрочем, может быть, лучше не знать.

— Вполне можно вести дела цивилизованно. — Чарли снова заговорил с обаятельной растяжкой. — Хеннесси говорил, что ты к нему прицепился, но кто мешает тебе поумнеть? Побить его ты не сможешь, значит, переходи на его сторону. Черт, он с радостью примет в команду парня твоего класса. Всякий был бы рад получить кусок от такого большого сладкого пирога.

Кости развернул его так, чтобы видеть лицо.

— Правда? Я не так уверен, что нужен Хеннесси. Я, видишь ли, прикончил уйму его ребят. Может статься, он мной недоволен.

Чарли улыбнулся:

— О черт, словно собеседование для приема на работу! Насчет этого не беспокойся. Он считает, если они были так глупы, чтобы дать себя замочить, то и не нужны ему вовсе.

— Нам некогда этим заниматься, — рявкнула я, опуская девушку на пол. — Она умрет, пока вы тут дружески болтаете.

— Одну минутку, пушистик. Мы с Чарли беседуем. Так о пироге. Большой и сладкий, говоришь? Боюсь, этого недостаточно, чтобы я оставил тебя в живых. Наверняка найдется кто-нибудь, кто заплатит несколько грошей за твой труп.

— Наверняка меньше, чем ты получишь, если станешь играть не против Хеннесси, а за него. — Он кивнул на меня. — Видишь ту малютку, которую баюкает твоя дикая кошка? Такая конфетка стоит в постели шестьдесят кусков. Мы делаем из них куколок и подкладываем сначала к дышащим. Потом выставляем на торги среди наших. Полный обед — и посуду мыть не надо. А потом из них выходит отличное блюдо для голодных костегрызов. Я хочу сказать, при жизни от этих девок никогда не бывало столько пользы…

— Ах ты, говнюк! — выкрикнула я, шагнув к нему с колом в руке.

— Стой, где стоишь, и если мне придется еще раз просить тебя заткнуться, я тебе голову оторву! — заорал на меня Кости.

Я замерла. В его глазах мелькал опасный блеск, какого я не видела с нашей первой встречи. Мне сразу стало неспокойно: он что, вытягивает из Чарли сведений… или нанимается на работу?

— Так-то лучше. — Кости повернулся к Чарли. — Так что ты там говорил?

Чарли рассмеялся, словно над общей шуткой:

— Фью-у, котенок-то у тебя царапучий, а? Приглядывай за своим хозяйством, а то она, того гляди, подвесит его себе на пояс.

Кости рассмеялся в ответ:

— Это вряд ли, приятель. Ей слишком нравится, как оно работает, она меня без инструмента не оставит.

Мне стало дурно, в голове застучал молот. Как он может тратить время, когда кровь этой девушки вытекает на ковер? Господи, а если это и есть настоящий Кости? Если все прежнее было игрой? То есть разве я его знаю? Может, он с самого начала к этому и стремился и забавлялся, когда обманом заставил меня ему помогать? Голос матери зазвучал у меня в ушах. Они все — зло, Кэтрин. Чудовища, чудовища…

— Шестьдесят тысяч за штуку — это недурно, но на сколько частей их приходится делить? Не так уж велик кус, если на него многие разевают рот.

Чарли расслабился, насколько это возможно с клинком в груди.

— Верно, не слишком жирно, если шлюх всего несколько дюжин, а ты умножь-ка на сотни. Нас в деле всего два десятка, а Хеннесси расширяет предприятие. Выходит на глобальный масштаб. Черт возьми, Интернет открыл для нас новую клиентскую базу — знаешь, о чем я говорю? Но внутреннюю структуру он не хочет расширять. Нас как раз хватает, чтобы крутились колеса по сладкой дорожке к стране счастья. Тебе не надоело наскребать на жизнь, то и дело меняя работу? Постоянный доход куда лучше. Мы заканчиваем с последней партией девок и опять закругляемся. Еще несколько месяцев работы — и можно будет сидеть и смотреть, как растет банковский счет. Сладкий кусок, уверяю тебя. Сладкий.

— В самом деле, ты нарисовал соблазнительную картину, приятель. Только среди парней Хеннесси есть такие, с кем у нас нет большой любви, так что скажи-ка мне — кто еще едет на вашем денежном поезде? Парень не станет меня терпеть, если я оттрахал его жену или высушил братца, верно?

Улыбку словно стерло с лица Чарли, речь утратила южную мягкость.

— Пошел ты…

При этих словах Кости поднялся с уютной кушетки.

— Верно. — Его голос тоже стал жестким. — Так и знал, что ты в конце концов сообразишь. Ну все равно спасибо, приятель. Кое в чем ты все же помог. Говоришь, вас всего два десятка? Меньше, чем я думал, и я уже догадываюсь, кто могут быть остальные.

Облегчение навалилось на меня с такой силой, что подогнулись коленки. О господи, я на минуту и впрямь поверила, что он предатель. Думала, что связалась с самым мерзким из подонков.

— Котенок, я больше никого не чувствую, но на всякий случай осмотри здание. Если придется, выламывай двери, но удостоверься, что больше здесь никого.

Я указала на неподвижную девушку:

— А она?

— Продержится еще немножко.

— Если ты меня убьешь, тебе не только с Хеннесси придется иметь дело, — прошипел Чарли. — Пожалеешь, что тебя мать родила. У него есть друзья, и так высоко, что тебе до них не дотянуться.

Я вышла, но, вламываясь в соседнюю квартиру, услышала ответ Кости:

— Кажется, Хеннесси и его друзьям не нужны те, кто имел глупость дать мне себя замочить? Твои слова, приятель. Догадываюсь, что ты о них жалеешь.

Быстрый осмотр дома ничего не дал. Четыре квартиры пустовали. Я и подозревала, что здание было всего лишь «крышей». Покойник Дин и потенциальный покойник Чарли занимали только одну квартиру. Но, на посторонний взгляд, это был типичный дом с квартирами внаем. Хотелось бы однажды посмотреть на что-нибудь действительно «типичное». До сих пор мне такого не попадалось.

Когда я через десять минут вернулась обратно, девушка так и лежала на полу, зато Кости с Чарли исчезли.

— Кости?

— Я здесь, — отозвался он из дальней комнаты.

Из комнаты Дина. Я уже не осторожничала, как в первый раз, но и беззаботно войти в дверь не могла. Да, я такая, недоверчивая.

От представившегося мне зрелища глаза у меня полезли на лоб. Кости уложил Чарли в кровать. Не на кровать, а в кровать. Металлическая рама была обернута вокруг него и закручена четырьмя узлами. Серебряный нож так и торчал у него в груди, заклиненный согнутой планкой.

Под ногами, у Кости стояли три банки. По запаху даже я сразу определила, что в них.

— Теперь, приятель, я сделаю тебе предложение. Повторяю один раз. Назови мне остальных игроков, и ты уйдешь быстро и чисто. Отказываешься — и… — Он поднял банку и вылил ее содержимое на Чарли. Жидкость впиталась в его одежду, и воздух наполнился резким запахом бензина. — Проживешь, пока это тебя не убьет.

— Где ты взял? — зачем-то спросила я.

— На кухне под раковиной. Так и думал, что они держат под рукой что-нибудь в этом роде. Не могут же они просто выехать и оставить после себя улики для судебной экспертизы.

Мне это и в голову не приходило. Похоже, я только и делала, что отставала да промахивалась. Чарли с леденящей ненавистью уставился на Кости:

— Скажу, когда встретимся в аду, а долго ждать не придется.

Кости чиркнул спичкой и уронил на него. Мгновенно взметнулось пламя. Чарли завопил, забился, но рама держала крепко. Или огонь быстро истощил его силы.