Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор) (СИ) - "Северная Изольда". Страница 9

— Но за что? — Возопила Миша, после чего поспешно прикусила язык.

— Еще два, Джелли. У удачи нынче появилось имя. Продолжишь в том же духе и получишь еще один сверху. — Пообещал сержант, засекая время. — Тебе еще пять кругов.

— Можно я отдохну? — Умоляюще прошептала Миша.

— Еще шесть, Михаил. — Прервал ее сержант.

Тот день и ночь запомнились ей, как самые кошмарные за всю жизнь. Кое-как на утро она доплелась до своей кровати, предварительно поднявшись на шестой этаж, и когда упала, не раздеваясь, то уже через секунду отключилась на девять часов, переосмысляя полностью понятие «мертвый сон».

Однако, потом стало еще хуже. Все мышцы болели нещадно, встать с кровати было невозможно, что говорить о спуске и подъеме по лестнице или про пробежки с тренировками.

— Почему он так над ним издевается? — Услышала Миша сквозь бред голос Сэма. — На нем же живого места нет. Он гоняет его больше всех остальных, а еще ставит на ночь, не давая восстановиться.

— Может наш сержант просто ненавидит слабость во всех ее проявлениях? — Предположил Сид.

— Знаешь, я тоже не силач. — Откликнулся Дэйв.

— Ну, ты хотя бы пять раз подтянулся.

— Но разве мы здесь не для того, чтобы стать сильнее? Зачем поступать так? Разве это мотивирует? — Не понимал Салем. — Почему бы просто не понять и помочь?

— Вот у него и спроси. — Усмехнулся Сид. — А теперь пошли на занятия. Осталось пятнадцать минут.

— А как же Майк?

— О, парень, думаю ему сейчас не до тренировок.

«Пятнадцать минут» подумала Миша, прежде чем снова провалиться в сон.

Что сказать, а ее жизнь превратилась в сущий ад, где всем заправлял Кравц — второе имя дьявола. Если повезет, то она могла поспать пять часов, если не везет, а это чаще, то она оставалась на ночное дежурство.

Все вокруг стали замечать слишком предвзятое отношение сержанта к белобрысому рядовому. Если одному нужно было отжаться двадцать раз, то Джелли — двадцать пять, если одним — пять километров бега, то ей — шесть. Михаэль сама не понимала, почему ей достается сильнее мужчин. Почему она, по натуре слабая и которую должны защищать, получает задания тяжелее, чем остальные. Однако с такой несправедливостью приходилось просто мириться. Сказать что-то против, означало навлечь на себя еще большие неприятности.

Дни стали похожи как один. Со временем под этот график подстраиваться стало легче, конечно если не было внеплановых дежурств. По мере своих сил Миша старалась заниматься самостоятельно. Сначала было тяжело до невозможности, потом и это стало частью графика. Тренировки стали приносить свои плоды лишь через четыре месяца. Бегать стало легче и количество подтягиваний увеличилось с ноля до десяти. Когда однажды Миша рассмотрела себя в душе, будучи там одна посреди ночи, то от удивления принялась себя щупать, проверяя ее ли это тело. Твердые мышцы пресса и сильные ноги, с красивым изгибом икр. Потрясающая упругая задница. Прямая спина. Никаких проблем с лишними килограммами и осанкой. Это тело было совершенно не похожим на то, которое было при ней, когда она впервые появилась здесь. Боги Светлые, во что этот монстроподобный сержант ее превратил…

Пять лет? Она полгода еле выдержала. Каждый день прятаться было невыносимой пыткой. Что говорить про старания Кравца… Конечно, был случай, когда Миша посчитала, что ее службе и жизни вообще пришел конец.

Просто, раз в год все курсанты проходят медицинское обследование, она не исключение. Когда пришла ее очередь проверки, девушка обреченно подошла к медсестре для учета.

— Имя? — Спросила та, держа в руках список.

— Михаил Джелли. — Траурным голосом проговорила девушка, считая секунды до своего разоблачения.

— О, вам не сюда, Джелли. — Обратилась к ней медсестра. — Кабинет 359. Это по коридору, справа.

Недоуменно на нее посмотрев, Миша повернулась, быстро направляясь в тот кабинет, на который ей указали. Неуверенно потоптавшись у входа, она все же надавила на ручку двери, входя в помещение. Это был самый обычный медицинский кабинет, вот только человека, ожидающего ее там нельзя было назвать обычным.

— Здравствуйте, Михаэль Джелли. — Проговорил верховный судья Доу, который теперь вольготно разместился в кресле.

Кого-кого, а его она уж точно не ожидала здесь увидеть. Потому не решаясь пройти вперед, Миша еще долго топталась на месте, теребя край простой рубашки.

— Вы так и будете стоять или же все-таки соизволите пройти? Я прибыл сюда не только затем, чтобы посмотреть на вас и убедиться в том, что все идет… как надо.

Миша послушно опустилась на стул, который стоял напротив судьи, и стала выжидающе смотреть на мужчину. Может она и ненавидела этого человека, но одно то, что она увидела кого-то из внешнего знакомого ей мира, давало ей повод для радости.

— Чем обязана такой чести, господин Доу? — Спросила она с полуулыбкой в итоге.

— Ну, так у вас сегодня медицинское обследование. — Спокойно сказал мужчина, закидывая ногу на ногу и поправляя свои сшитые на заказ брюки в тонкую белую полоску. — А вам ни в коем случае нельзя попадаться… по крайней мере, не так скоро. А вы, как я посмотрю, неплохо справляетесь.

— Вашими молитвами.

— Ну, сами заслужили, винить некого. — Беспечно бросил судья, поглядывая за окно. — К тому же в другом вам исключительно повезло…

— Интересно в чем же? — Этот мужчина явно не знал, что ей пришлось пережить. Везением и не пахло.

— А вам еще не рассказывали про церемонию? — Удивился Доу, кидая на нее прищуренный взгляд своих хитрых глаз. — Я думал, курсантам-то точно должны рассказать.

— Какая еще церемония?

— Такая церемония, девочка. Церемония Обретения. Ты и этого не знаешь? Темнота! — Мужчина тихо как будто мечтательно вздохнул. — Она проходит очень редко, иногда промежутки по триста лет. А гражданских туда не пускают…

— А что это за…

— Вот у своих и узнаешь. Я здесь не для этого. — Проворчал судья, явно разочарованный такой несправедливостью. — Это тебе. — Он протянул девушке лист с печатью и мелкой вязью какой-то писанины. — Твоя справка о том, что ты прошла обследование. Тебе вообще лучше постараться не попадать в медпункт. Но, я думаю, ты и сама все прекрасно понимаешь.

— Да, понимаю. Лучше вас. — Ее улыбка была полна яда и презрения.

— Тогда на этом все. — Мужчина прихлопнул себя по коленям и поднялся, направляясь к выходу.

— А как мои родители? — Решила спросить Миша, вставая следом. — Я посылала им письма, они их получили?

— Нет, Джелли. Ваши родители не получают от вас писем. Вы преступница, это часть вашего наказания.

— Но я ведь тоже человек! Они наверняка волнуются. К тому же, поверьте, ваш план удался блестяще… Мне нужно хотя бы это… Неужели вы даже этого не можете понять? Вы же тоже отец.

— Именно поэтому я и не позволю вам общаться с внешним миром. Потому что мой сын теперь калека. Счастливо оставаться, Джелли. — С этими словами Доу вышел, хлопнув дверью.

Постояв еще с минуту в тишине, утопая в тихом отчаянии и жалости к самой себе, сжимая справку в руке, девушка снова села на стул.

Интересно, как они там. Как братик Роберт, как мама и папа. Они либо презирают ее, либо скучают и жалеют. Ведь ей даже не дали с ними попрощаться. У нее нет ни единой вещи, которая бы напоминала о доме. Прошло полгода, а она до сих пор не видела никого из близких, даже просто тех, кого знала. Этот Доу своим появлением разбередил душевную рану, которая чуть зарубцевалась за эти полгода.

К другим курсантам периодически приходят родители: свидания разрешены раз в месяц. Например, к Сэму и Сиду приходили уже три раза. Приятно наблюдать их радостные лица, вот только…

Все хватит! Соберись, тряпка!

Вскочив со стула, Миша решительно вышла за дверь, но, сделав шаг, наткнулась на твердое тело.

— Майк, ты чего, смерти моей хочешь? — Вскричал Сэм, потирая ушибленный бок.