Мой идеальный смерч. Дилогия (СИ) - Джейн Анна. Страница 37

— Саша — мой сосед. А Элис — она звезда одного тематического кабаре. Для лиц не той ориентации.

— По-моему, ты ей нравишься, — тут же заметила я.

— Не напоминай мне об этом! Элис — хороший человек, и, может быть, хороший парень, но мне с трудом удается сдерживать себя, когда она… он ко мне пристает. Я терпел ради дела, — с мукой в голосе произнес молодой человек. — Нет, серьезно, Чип, просто она сегодня мне очень нужна. А ты чуть не обидела его…ее. Черт, все время путаюсь.

— Вот как, — протянула я. А зачем ты меня за руку держишь?

— Чтобы ты опять не убежала. Ты не понимаешь серьезности нашей Миссии.

— А если нас кто-нибудь увидит? — резонно заметила я.

— Не увидят, — отозвался Дэн, но на всякий случай осмотрелся по сторонам. — Я же говорил, что мне всегда везет.

— Судя по пятничным событиям… я не могу в это поверить, — отозвалась я, довольно улыбаясь. Мы идем за ручку по Мосту Влюбленных Дураков, едим одинаковое мороженое, разговариваем — чем вам не влюбленная парочка? Вокруг таких много.

— Не напоминай об этом, Бурундук, — отозвался парень.

— А ты не напоминай, что я — Бурундук. Серьезно, твой лоб когда-нибудь пострадает от моих рук.

Мы ненадолго замолчали, занятые поглощением мороженого. И хорошая же сегодня погода — так и чувствуется, что лето хочет прийти в город на месяц раньше положенного!

Вот бы еще сегодня получилось «смутить» Князеву информацией о том, что Ник — не совсем тот, за кого себя выдает — в ее понимании, естественно. Не думаю, что он интересуется мальчиками. Да, что не сделал Ильич, навечно оставшийся в моем сердце, сделает Элис и ее капризный гнусавый голос.

— Не бомжи, так геи, — высказалась я, наконец, поедая мороженое. Второе мороженое, которое купили мне Смерч. Единственный неоспоримый его плюс — это его щедрость! Наверное, его будущей женушке повезет — будет распоряжаться всеми деньгами.

— Ммм? — про себя Денис тоже не забыл, и теперь задумчиво вкушал белоснежное сливочное лакомство, глядя на небо.

— Да нет, ничего, это я мыслю так вслух. Тебе столько хороших людей помогает, — я постаралась, чтобы он не заметил моей ироничности.

— Не парься, это хорошие ребята! Они все сделают, как надо, — убежденно произнес Денис. — Кстати, я все хотел спросить — тебе нравятся «чмоки-чмоки», — голос парня стал не то, чтобы ехидным, но несколько преувеличенно сочувствующим.

Я, уже и забывшаяся от Федькиной подставы, мгновенно покраснела.

— Это нечаянно вышло!

— У тебя руки живут отдельной жизнью, Чип? — блеснул Дэн глазами.

— Я тебе сейчас руки оторву, и вот они точно будут у тебя отдельной жизнью жить, — мрачно ответила я, сама себе обещая дома сделать братику что-нибудь не менее приятное. Ляпну его невесте, что он, мол, по садо-мазо тащится, и адрес ей дам с нужным магазином, намекнув, что на свадьбу ему от будущей жены подарка лучше нет.

Мы довольно быстро дошли до середины длинного моста и остановились около перил — так, кстати, делали и многие другие парочки или просто гуляющие особы, поэтому мы не выделялись среди прочих. Я облокотилась на них спиной и уставилась вправо, на дорогу, а Дэн, недолго думая, уселся

— Эй! Не свалишься?

— Не-а, у меня хорошая координация, — беспечного отвечал он.

— Смотри. А то не выплывешь, — я обернулась назад, глядя на воду и щурясь от солнечных бликов.

— Я хорошо плаваю.

— А есть то, что ты делаешь плохо?

— Иногда я плохо думаю, — сознался он.

— О ком?

— Не о ком, а о чем. Иногда не вижу того, что находится у меня перед носом, — он зевнул. — Странно, правда, когда перед тобой дорога, но нет машин?

— Что тут странного? Мост-то пешеходный, — я пожала плечами.

Пока мы ждали, когда начнется развязка сегодняшнего плана нашего местного гения Денисочки, я даже успела развлечь Смерчнского историей о тех самых «мужланах», о которых вспоминала в кафе «Фарфоровая лилия», пересказав ему ситуацию в лицах.

— Они так медленно идут, и время так медленно тянется, — проговорил задумчиво Дэн, глядя вперед. — Скучно.

— А я думала, ты волнуешься, — лично я с нетерпением ждала, когда начнется самое интересное.

— Все сработает как надо, — уверенно заявил он, отвечая на взгляды проходящих мимо девушек — одной из них он даже подмигнул.

— И зачем ты это делаешь? Ты ведь любишь Князиху, а флиртуешь со всеми подряд, — высказала я свое мнение, видя, как девушка вдруг улыбнулась Смерчу.

— Я просто повысил настроение этой девушки, — заспорил парень. — Она шла такая грустная, вот я и решил приободрить ее, партнер.

— Лучше бы ты меня приободрил.

— Или ты меня. Давай представим, что мы просто гуляем, а никого не выслеживаем, так время быстро пролетит. Расскажи мне что-нибудь, Чип? — заманчивым тоном предложил Сморчок, предано-преданно глядя на меня своими синими глазками, и я согласилась, подумав, что терять нечего. И, вспомнив про «мужланов», решила развлечь и себя и его — рассказывать забавные истории мне нравилось — окружающие говорили, это у меня хорошо получается.

После фразы Маринки о том, что в трактирах пахнет мужланами, чтобы удовлетворить нехилое любопытство, прямо на лекции с моей прямой подачи ехидная Лида пустила по рядам опрос с целью выяснить, как все-таки пахнут вышеупомянутые особы. Все было бы хорошо, да только листик с опросом, в котором приняло участие большое количество скучающих однокашников, совершенно случайно попал к вреднючему профессору, читающему лекцию о мировой художественной культуре. К своему предмету он относился крайне ревностно, посторонних занятий крайней не ободрял и частенько разорялся, видя, что его лекциями пренебрегают. Ответы на Лидкин вопрос его, по-моему, слегка шокировали. Минут пять преподаватель вчитывался в корявые строчки, написанные ребятами, а потом начал гневную тираду:

— Вот это да! Вот это падение нравов! Значит, вместо того, чтобы слушать мою лекцию о достояниях мировой художественной культуры эпохи Возрождения, вы обсуждаете, — лектор сверился с листочком и брезгливо прочел, — вы обсуждаете «как пахнут мужланы в трактире»?

Вместо того, чтобы узнать, что происходит с великой работой великолепного Леонардо да Винчи «Тайная Вечеря», почему она разрушается, и что хотел сказать этим великий мастер, вы пишете тут, — он вновь заглянул в исписанный листик и выразительно прочел, — пишите тут: «среднестатический мужлан должен вонять потом, пивом или элем, а также нестиранными портянками»? Нонсенс! И это Факультет Искусствоведения!

Мы притихли.

— Вместо того, чтобы узнать, что хотел вложить в «Страшный суд» «Сикстинской капеллы» превосходный Микеланджело, вы, пишите, что «каждый мужлан имеет свой определенный специфический запах»! И смеете добавлять, что следует отделять «мужлана, как представителя крестьянской среды, от купцов и аристократических кругов, а также воинов, ибо они все пахнут по-особенному». Вы что, с ума сошли? — в ярости крикнул нам преподаватель, отбросив бумажку. — Вы студенты или детский сад на выезде? Вы бы еще начали цитировать известное детское стихотворение Джани Родари «Чем пахнут ремесла»!

И к нашему огромному удивлению старикан патетически произнес на всю аудиторию, распахнув руки, как крылья — я тогда даже забеспокоилась, а не взлетит ли он к потолку:

— Мы все сначала сидели, открыв рты. Думали — старичок совсем свихнулся, — рассказывала я, кидая печальные взгляды на оставшиеся пирожные — увы, съесть их было выше моих сил. — Он ведь уже старенький, не удивлюсь, что они с да Винчи одногодки.

Дэн, глядя на меня, улыбался — и я поймала себя на мысли, что ямочки у него на щеках такие обаятельные! А его черта — смотреть собеседнику прямо в глаза мне нравится — людей с бегающим взглядом не слишком люблю, кажется, что они врут или неискренне ко мне относятся.