Мой идеальный смерч. Дилогия (СИ) - Джейн Анна. Страница 56

— Сморчок!!

Мои вопли здорово повеселили Дэйла. Уверена, в другой ситуации, он бы точно слушал бы их, подперев рукой подбородок.

— Да не кричи ты так, — ловко зажал он мне рот ладонью. — Бурундук, а если нас услышат из-за твоих возгласов?

Я тут же попробовала ударить его по плечу, но свободной рукой Смерч перехватил мои запястья и, каким-то непонятным образом, прижал к моим же плечам. От возмущения я попыталась задействовать в нашей, так называемой схватке, и ноги, но вновь потерпела фиаско. Этот тип умудрился положить на меня свою проклятую нижнюю конечность, почти полностью обездвижив. Я попробовала сказать ему, что сейчас убью, но, естественно, мне и этого не удалось, вместо слов послышалось только приглушенное и невнятное полурычание-полумычание.

— Тихо-тихо, я сильнее, Чип. Тише, — дал он мне добрый совет.

Сильный, козел. Маньяк несчастный. Озабоченный хрен. Жаль, ты этого не слышишь, и пару других, очень крепких выражений — тоже. Но ничего, и на моей улице будет праздник, я попрошу брата, чтобы он тебя… Черт, а что я Федьке скажу — меня скрутил мой друг, ударь его за это в челюсть посильнее, пожалуйста? Одно из двух: либо брат подумает, что меня друг не просто «скрутил», а… хм… еще и кое-какие действия нехорошие совершил — и тогда он превратит Смерчинского в главного калеку этого века, или же братишка решит, что я окончательно рехнулась, и будет ржать и доставать меня, как минимум, месяц.

Мы просидели в такой милой и очень недвусмысленной позе минут пять, уставившись друг на друга. Головы наши, естественно, были близко: в опасной, так сказать, близости. Я попробовала укусить Дэна за ладонь — однако, это плохо получилось. Лягаться и пинаться, впрочем, — тоже. Когда силы, наконец, иссякли я перестала сопротивляться, и просто сидела «в сладких объятиях» дергая ногой и пытаясь расслабиться, да куда там — если мышцы с этой задачей более-менее справились, то сердце устроило небольшую вакханалию — застучавшись, и кажется, пару раз перевернувшись, успешно игнорируя все законы физиологии и даже физики.

Смерч, который, кажется, ничего не заметил и продолжал удерживать своего оскорбленного и несчастного партнера, то есть меня, не прилагая никаких усилий, улыбался, зевал, пару раз почесал нос об мое плечо (я протестующее вдохнула — вдруг нос сопливый?) и зачем-то подул мне в шею — от этого я вздрогнула, кажется, изумив парня — он засмеялся, как всегда при этом опустив голову. Я думала, этот шакал животик надорвет, но нет, не дождалась.

Поглумившись надо мною, он с чистой душой принялся вслух размышлять, что я веду себя как подросток, напоминая его малолетнюю кузину, которую он редко видит. Еще ему, видите ли, очень жаль, что у него нет родной младшей сестренки, но он с удовольствием возьмет на это вакантное место меня — я подхожу на эту роль едва ли не идеально. Сначала я продолжала злиться, потом почувствовала неловкость — это все потому, что Дэн был так близко. Сердце так трепыхалось именно из-за него. Я вообще сделала странный вывод: сердце — это цепной пес, охраняющий дом, организм, в данном случае. Чужой приближается — начинает «лаять»: сильнее стучаться. Эх, как бы я не любила Ника, а все равно, присутствие красивого парня, бережно, но с силой обнимающего меня, сделало свое дело — я занервничала, и, даже кажется, чуть-чуть покраснела. А если на миг закрыть глаза, и представить, что меня как будто бы Никита обнимает, а не Смерчинский-дурак держит?

«Отличная идея!», — высветилась перед внутренним взором большущая надпись, подсунутая противными мыслями.

О, да, я сделала это — насладилась прекрасными мгновениями иллюзий, почти что, поверив в них, затихла и перестала подавать признаки активной и агрессивной жизненной позиции.

Поэтому через полминуты, поинтересовавшись, согласна ли я вести себя тихо и по-человечески рассказать, что же все-таки случилось, Смерч осторожно отпустил меня и даже в лоб не получил. А ведь я уже замахнулась, было, чтобы ему как следует вдарить меж рогов — тех самых, призрачных, которые ему Ольга наставляет успешно в компании с моим любимым, но внезапно пожалела дурня. Наверное, иногда он действительно Счастливчик — мою руку отвели его Ангелы-хранители.

Сделав над собой усилие, и не дав орлу ткнуть клювом в глаз партнеру, я пересказала Смерчинскому события сегодняшнего дня, в красках и в лицах, зло и нервно передразнивая всех и вся, бурно жестикулируя и изредка вставляя что-нибудь из ненормативной лексики. Дэн слушал, молча, внимательно, как будто бы я ему лекцию по матанализу пыталась рассказать. Его выражение лица, в конце концов, вновь немного вывело меня из себя.

— Ну что? Что ты так уставился? Тебе еще раз повторить, что ли?

— Партнер, ты опять нервничаешь. Возьми, — и он протянул мне конфетку-леденец, — успокоишься.

Я пожевала нижнюю губу и отрицательно покачала головой.

— Не хочешь — как хочешь. Давай дальше, Бурундучок мой. Пока мне все понятно, — Денис вроде бы и не отдавал приказа, а произнес все это любезным, приятным голосом друга всего человечества, но я, словно против воли, принялась рассказывать дальше, впрочем, не отходя от стиля изложения.

— Сморчок, еще раз Бурундуком в любой его вариации назовешь — прибью, — пообещала я в который раз. — А дальше — что дальше? Приперся ты и встал, как столб. Вытаращил глаза. Открыл рот, вывалил язык из пасти — с него еще так противно слюни ядовито-красные текли — ты откушал кого-то недавно? — занесло меня в другую сторону, преувеличительную.

— Я съел милую беззащитную красавицу, обожаю этих прелестниц… они так сексуально меня бояться… кричат… Ммм… — соглашаясь таким странным озабоченным образом, парень щелкнул зубами перед моим лицом, явно подражая волку из старых мультиков, а потом ткнул в мое плечо пальцем, сообщив приятную новость. — Но ты можешь не беспокоиться!

— Что значит — могу не беспокоиться? Падре, я что, уродина, по-твоему? — возмутилась я. — Ты меня хавать не стал бы, потому что я не идеал твоей красоты? А?!

— Нет, ты милашка, — сказал спокойно Дэн. — Я не ем своих друзей. Ты же мой друг, да? — и он, как и всегда, обаятельно улыбаясь, зачаровал меня.

— Друг… друг… А потом ты явил себя народу, все тут же словили нереальный кайф…

— Перенесли маленькую смерть, — лукаво глядя на меня, вставил Смерч.

— Что это? — Не поняла я.

— Да так… маленький синоним французского происхождения, — не пожелали Их Светлость объясниться, а мне было все равно, хотя на заметку я все-таки это выражение взяла. Спрошу у кого-нибудь.

— Не перебивай меня больше, иначе маленькую смерть словишь ты.

— Неожиданное предложение, — протянул мой собеседник, мечтательно уставившись в парту — мне это вот так сразу редко кто предлагает. Ладно-ладно, молчу, Чип!

— Не перебивай! Хотя, что там уже перебивать? После твоего явления и озарения твоим божественным светом несчастных страждущих, меня выпихнули к тебе, заставляли поцеловать — чтобы тот, кто первый придумал это «горько» — был одним из первых претендентов в топку Словесного Холокоста. Ну а потом настало время прибытия милиции… Как ты думаешь, они уже свалили из универа? — с надеждой заглянула я в глаза Дэна.

— Не знаю, — задумчиво отозвался молодой человек.

— Ага! Ты хоть что-то не знаешь! — возликовала я.

— Я же не всезнайка.

— Интересно, а милиционеры поймали кого-нибудь? Вернее, ставлю вопрос по-другому: сколько человек они поймали? — я вдруг забеспокоилась насчет Маринки и Лиды. На друзей партнера было плевать с высокой колокольни.

— Надеюсь, нет, — вздохнул Дэн. — Кто их вообще вызвал? Непохоже, что это была наша охрана.

— Это точно. Слушай, Сморчок, дай телефончик, я подружкам напишу, что ли… — Их номера я помнила наизусть.

— Конечно, — протянул он мне знакомый ядовито-желтый коммуникатор. — А твой где, кстати? Я тебе писал и звонил, но ты ни разу не ответила, — в его голосе появилось осуждение.

— Да я его вообще забыла, — призналась я. — Думаешь, если бы у меня был с собой мобильник, я бы не сообщила тебе об этом дурдоме, а?