Битва - Рус Дмитрий. Страница 11

Однако дроу есть дроу. Инфосфера мира корежила их также как и всех остальных, выковывая хищных амазонок вместо послушных хранительниц очага.

Гораздо проще было бы поставить командовать бабским батальоном кого-то из своих. Благо, неплохо проявивших себя воительниц хватало, и девчата плотно оккупировали прослойку среднего командирского состава. Но две мысли не позволяли мне пойти по пути наименьшего сопротивления.

Первое. Я изначально хотел сделать установку на правильную модель семьи. Главный — мужчина. Воин, защитник и добытчик. Хватит ломать психику сыновей, с недоумением наблюдающих амебообразных отцов, загнанных доминирующих мамками под половичек. Работы тут непочатый край, в том числе и с самими будущими папашами. Но ведь надо же с чего-то начинать?

Второе. Очень уж хотелось проверить версию от капитана Врунгеля. «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». Вот и пыхтел мой бедный Кутузов на должности ротного, явно вываливаясь из зоны своей компетенции. Ничего, держись разноглазый, не боги горшки обжигают. Будет и у тебя свое Бородино…

Козыряю, вытянувшемуся в струнку летехе:

— Докладывай!

— Здравжел, командир! Все в порядке, происшествий нет! Личный состав несет караульную службу и занимается согласно ранее составленному плану.

— Тема занятия?

— Разучиваем базовую связку: «Удар правым крылом с переходом в пикирование».

Я бы заржал, если б не болела задница, отбитая об негостеприимные плиты двора. Сдержанно поинтересовался:

— И как успехи?

— Скромные. — честно пожал плечами лейтенант. — Удар той или иной силы освоили девять бойцов. С пикированием пока проблемы…

— Отставить полеты! Продемонстрируйте возможности одиночного удара.

Кутузов кивнул и повернулся к толпе весело галдящих эльфиек, вольготно рассевшихся на прохладных плитах.

— Бабочка, бой! — скомандовал лейтенант и резко метнул сверкнувший на солнце кругляш серебряной монеты.

Девушка неуловимым движением взвилась в воздух, разворачиваясь в прыжке и выбрасывая вперед правую руку.

— Ха!

Невидимая бита перехватила монету в полете и мощнейшей подачей отправила назад. Над ухом свистнуло, словно пуля промахнувшегося снайпера. Разочарованно взвизгнул рикошет, вышибая искры от стального щита, которым ловко прикрылся спешащий ко мне капитан сводной роты, оставленной на усиление вместе с ухорезками. Сорвавшееся с его губ проклятье заглушил звук хлесткого удара — монета завершила свой путь, на две трети диаметра впившись в дубовую балку.

Недовольно заворчал Высший — боевого серебра демоны опасались. А вот глаза спешащего куда-то дьяволенка из прислуги алчно сверкнули, примечая место бесхозного сокровища.

Хренасе! Натуральные джедайки!

— Порхать как бабочка, жалить как пчела… — потрясенно прошептал я.

— Так точно, командир! Наши парни именно так ее и прозвали! — отрапортовал добравшийся до меня капитан, весело сверкая глазами.

Его щит был украшен многочисленными засечками, правая нога едва сгибалась от свежей травмы, а могучее запястье обвивал разноцветный браслет с характерным узором дроу. Именно такой фенечкой помечает темная эльфийка своего избранника. Да, весело тут у ребят, страсти кипят…

— Как обстановка… — я неопределенно покрутил пальцем в воздухе, — в целом?

— Спокойно все. Асмодей спешно восстанавливает армию, мы вносим смятение в ряды противника, отсвечивая на стенах всех подконтрольных ему замков. По вечерам выполняем твой приказ — бьем клинья к дроу, выискивая уникальные черты…

— Ага, составляя карту родинок и каталог интимных причесок?

Воин рефлекторно погладил браслет и улыбнулся:

— Не без этого… Огонь девки! Шок и трепет!

Я покачал головой.

— Будь осторожен с громыхающими эпитетами. Лучше б вы их почаще звали: «ласковыми и тихими кошечками». Друмир пластичен — как комок сырой глины. Мы мнем его, а он меняет нас. Каждое неосторожно брошенное слово, любая шальная мысль — имеют вес. Наберете критическую массу, и ваши «огонь девки» вспыхнут ярким пламенем. Так что — фильтруй базар!

Капитан серьезно кивнул:

— Понял, командир. Спасибо. Я из своей лялечки слеплю идеальную половинку. Гадом буду: прижмется ко мне — шва не обнаружите! Две части целого!

Я оценил взглядом богатырскую фигуру воина сто восьмидесятого уровня и улыбнулся. Однако боец оставался серьезен.

— Второй раз на те же грабли не наступлю. Я ведь в срыв сознательно ушел, от тоски. Дети подросли да разбежались, любовь незаметно растворилась в бытовухе. Жил со своей гадюкой по привычке, а зачем — непонятно. Ходит по хате в линялом халате, ноги небритые торчат, губы поджатые кривит немым укором. Молодость у нее, видишь ли, украл, а хотелки принцессы не обеспечил. У Васи машина лучше, у Пети метраж больше, а у Кости хер толще. Достало все!

Я внимательно посмотрел в глаза капитана — а не сломался ли мужик, на своем ли месте?

Тот понимающе ухмыльнулся, вновь наливаясь привычным оптимизмом:

— Не бери дурного в голову, командир! Друмир мой дом, только тут я и стал сам собой. Не тем Буратиной, которого строгали из меня учителя и телевизор. Не тем, кого хотели видеть родители. А тем, кем мечтал быть бесконечно давно, но почему-то постепенно забыл и предал свои мечты. Мир прямой, как копье — и мы такие же. Не нужно лебезить и хитрить, подсиживать и пресмыкаться. Все просто и честно! Я силен, здоров и красив. В карманах золото, на плечах броня, в руках меч. В постели красотки, а в строю друзья!

Поневоле я почувствовал зависть к восприятию жизни своего бойца. Где бы мне такие розовые очки достать? Вот она, эйфория новой жизни. Вскипел коктейль из гормонов, позабыт простатит и затуманенное возрастом сознание, годы стремительно отматываются назад. Полсотни лет в реале, минус два года в срыве, получили на выходе двадцатилетнего капитана. Такая вот магическая математика.

Чувствуя себя престарелым многомудрым мудаком, сделал пометку в органайзере — придержать рост офицера по карьерной лестнице, пока не опустится с небес на землю. Не висел он в подвале распятый на крюках. Не выкапывал из могил, заживо похороненных там рабов, пролежавших годы в сыром забвении. Нет у него трезвой оценки ситуации, а на такой должности — это может оказаться опасным.

От размышлений меня отвлек бес-посыльный, неторопливо переминавшийся рядом и звеневший подкованными копытами по каменным плитам. Неужто наши ребята-кузнецы прикололись?

Бесенок с облегчением поймал мой взгляд, и с поклоном сообщил, что температура в личных покоях Верховного понижена до условно-комфортной, и меня ожидает мягкое кресло, волшебный глинтвейн и услужливая суккуба из личной свиты Асмодея. Брови посланца зажили самостоятельной жизнью, многозначительно семафоря неясные знаки. Суть морзянки была непонятна, однако смесь зависти и блаженства на ушлой морде намекали на оказанную мне честь.

Небрежно кивнув, метнул бесу серебряную монетку и направился ко входу в цитадель. Посыльный зашипел и заойкал, перекидывая кругляш с ладошки на ладошку, словно горячую картофелину. Наконец он умудрился закинуть чаевые в худющий кожаный кошелек и заторопился вперед — пугливо обгоняя, услужливо открывая двери и показывая путь. Хвост бесенка алчно дрожал, в такт мыслям о том, как он сможет потратить неожиданно свалившееся на голову сокровище.

Насколько я успел узнать, хождение серебра в доминионе Верховного было сильно ограничено. Благородный металл изымался из внутреннего оборота в пользу милитаристских планов хозяина.

В кабинете Асмодея было жарковато — Верховный явно ностальгировал по адовым курортам. По углам просторного помещения курились дымком притушенные жаровни, мягкие кресла и столик с закусками оказались любезно придвинуты к распахнутому витражному окну.

Асмодей выглядел усталым, чуть осунувшимся, но довольным. Рядом с ним сидел массивный демон в серебряной броне усеянной многочисленными шипами и сверкающими магическими рунами. Бедная мебель…

Верховный приветливо взмахнул рукой: