Битва - Рус Дмитрий. Страница 42

— Да, интересный эксперимент. Чем китайцы сейчас занимаются?

— Разворачивают парк осадных машин, несут мелкие и обидные потери от стрелков, размечают территорию лагеря тысяч на пятьдесят народу. На этой почве у них нарастают ссоры с прибывающими светляками — азиаты заняли все места в партере, предлагая опоздавшим роли статистов. Те, как ты понимаешь, не согласны!

Я задумчиво почесал бровь.

— Хм, а что если нам все это дело усугубить, перессорить их между собой? Шепнем на ухо Кремню, он приведет «Несущих Свет» на штурм злобных почитателей Павшего и спровоцирует драку между сторонами. Незачем им дружить!

ГРУшник согласно кивнул:

— Все верно, разделяй и властвуй. У меня, кстати, тоже есть кое-какие мысли. Я тут потолковал с посланником от «Маоистов», прикинул возможности кланов — и вырисовывается очень занятная схема. Только не на воздухе же нам секретами звенеть, переместимся, может?

— Лады. Сейчас штабисты подойдут, и прыгнем, подморозим время. Нечего его разбазаривать.

Глаза диверсанта на мгновенье сверкнули.

Слышал, значит, что-то о Склепе? Расползается инфа, шила в мешке не утаить…

Однако первым притопал Дурин, осторожно ступая по мрамору дорожки и бережно сжимая в руках зеленый ящик. С подозрением оглядев присутствующих, опустил тяжелую ношу.

— Вот… Как приказывали…

— Благодарю. — нагнувшись, я откинул защелки и распахнул крышку.

Внутри, на мелком речном песке, лежали три десятка гранат, разномастной окраски и конфигурации.

Отобрав тяжелую ребристую тушку, вручил ее Аналитику.

— Владей! Приколи булавкой к трусам, и не снимай даже во время секса! В случае проблем по типу сегодняшних, рецепт знаешь — выдернуть кольцо, отпустить чеку, уронить под ноги. Минус восемь тысяч хитов по тушке в средней броне — тебе хватит.

Стоящий рядом Дурин вздрогнул — опыты пришлось проводить именно на нем. Маркировка у всех гранат разная, «ху из ху» и насколько это больно — без экспериментов было не понять.

Из-за моей спины высунулась загребущая рука неслышно подошедшего Оркуса:

— А я вот эту, оранжевенькую возьму!

Поприветствовав особиста, я отобрал красивую игрушку:

— А смысл? Будешь в случае захвата подавать сигналы цветными дымами? Шашка это, дымовая, плавающая. Веселая, но бесполезная. Бери с красной, или красно-желтой маркировкой. Насколько я разобрался это аналог оборонительной и наступательных гранат. Остальное — в нашей ситуации бесполезная иллюминация. Свето-шумовые, Электро-магнитные, Слезогонки и Сигналки. Вон, Дурин знает!

Гном попятился, а вперед вышел резко посерьезневший Лазарь:

— Глеб, от лица «Конторы» прошу тебя выделить нам по экземпляру для изучения!

Я пожал плечами — на тебе боже, что мне негоже. Отобрал всю цветастую мишуру, вручил диверсанту.

Добро исчезло в бездонной сумке, а загребущий палец вновь указал на ящик:

— И вот эти вот, красненькие.

Дурин и Оркус синхронно зарычали. Поглядев друг на друга, мигом заключили временный союз и выступили вперед, прикрывая богатства клана от наглого халявщика.

Я заржал:

— Оркус! Я тебя вроде не кусал, ты когда успел хомячизмом заразиться?

Тот ухмыльнулся:

— Книги умные читал. Если хочешь добиться успеха — найди кого-то преуспевшего на нужном поприще и повторяй его действия. Твой хомяк легендарен, я тоже такого хочу!

— Ладно, мужики, хорош жабу лелеять. Одно дело делаем. Бери уж, красноречивый…

Особист прицепил тушку «феньки» на пояс, покрутился, наслаждаясь позабытой тяжестью «ручной артиллерии».

— Ствол бы еще… — просительно и жалобно он поглядел на меня.

Тут я помочь не мог — десяток убитых временем железяк стояли в оружейной пирамиде клана. Еще несколько образцов растащили по норам домовитые соклановцы, наивно предполагающие, что кланлид не узнает. Тот же Дурин — ночами вылизывает притыренный со склада пулемет, бережно полируя и смазывая грубый механизм.

И хоть интерфейс настойчиво опознавал оружие как «кусок мифриловой руды» я все-таки мог представить себе некую вероятность восстановления работоспособности огнестрела. Однако тут мы упирались в проблему номер два — за прошедшие века порох окончательно деградировал в серую пыль, категорически отказываясь воспламенятся.

Алхимики объявили негласное соревнование по созданию быстрогорящих смесей. Приблуда косил под дурачка, и клялся, что повторить рецепт взрывного зелья не может. Даже замшевый камзол Дурина приобрел несколько характерных подпалин. Однако прогресса по-прежнему не наблюдалось…

После раздачи слонов, прыгнули всем штабом в Склеп. Все та же скученность, и своеобразная атмосфера общей, двуполой казармы.

М-да, а я бы и сам не отказался на месяцок записаться в эдакие партизаны. Чтоб рядовым бойцом — никаких забот! Ешь, пей, люби и зубоскаль!

Выслушал доклад дежурного офицера, порадовался взятию очередной Станции. «Семерка» стабильно радовала платиновыми монетами и боевыми, пусть пока и бесполезными, модулями.

Как только закрылись тяжелые шторы офицерского кубрика, Лазарь в очередной раз сделал стойку:

— Глеб! Понимаю свою навязчивость, но прошу принять в склеп пятерку наших спецов! Конторе до зубовного скрежета не хватает своих боевиков!

Я напрягся — отдать одну станцию, означает ослабить прокачку клана на двадцать процентов. Это много, очень много. Сделал пристрелочный выстрел:

— В склепе нельзя раскачать молодняк. Нужна слаженная группа сто пятьдесят плюс в топовом шмоте.

— Будет! — уверенно кивнул Лазарь.

Тут уже возмутился Младкор:

— Как на стенах стоять — так некому! А качаться на халяву — так прям не протолкнутся от желающих!

Проигнорировав координатора, диверсант поймал мой взгляд и продолжил убедительно внушать:

— Глеб, ты ведь правильно сказал — одно дело делаем! Это не мне надо, и даже не «Конторе». Ты вот что скажи, слово: «РОДИНА», для тебя еще чем-то откликается в душе, или атрофировалось понятие под воздействием либеральной пропаганды?

Аналитик недовольно нахмурился, а вот Оркус замер и впился глазами в мое лицо — бывшему полковнику был важен, очень важен мой ответ.

Я на мгновенье прикрыл веки и мысленно произнес: Родина…

Покатал слово на языке, как старый дорогой коньяк, прислушался к ощущениям. Нет, никакого стыда или дискомфорта не испытываю, абсолютно не тянет смущаться и неловко прятать взгляд.

Да и выстраивающийся ассоциативный ряд мне нравился: самые красивые в мире девушки-славянки, запах утренней осенней прохлады, цветочный луг с птичьим щебетом, ухоженная могила отца и деда, сталь внешней политики и броня вежливых танковых армий. Это все мое, родное…

Открыл глаза и произнес:

— Твоих парней нужно будет тщательно залегендировать…

Лазарь облегченно выдохнул, и кажется, что не он один.

— Спасибо, Глеб. Прости за банальность, но Родина — не забудет. По легенде — может, в клан их возьмешь? Временно!

Предвосхищая вскинувшегося Аналитика, я нахмурил брови:

— Люди, с двойным подчинением, мне не нужны! Если принимать в клан — то с четким понятием о текущей вертикали власти. У «Детей Ночи» есть только один лидер!

ГРУшник понимающе кивнул:

— Так точно, никаких претензий. Люди, проверенные жизнью, заслуженные пенсионеры «Конторы», что такое дисциплина знают лучше нас! Временно перейдут в твое полное распоряжение, в случае нужды в разовой акции — покинут клан или придут к тебе за разрешением.

Я с трудом удержался от недоверчивого хмыканья — ага, прибегут, запинаясь и падая. Хочу я этого или нет — но ГРУшники бывшими не бывают, и навсегда останутся людьми вырастивший их конторы.

Впрочем, вторично это сейчас. Дожить бы до понедельника…

— Лады, договорились. Теперь о насущных проблемах. Что за мысль родилась в твоей диверсионной голове?

Лазарь улыбнулся:

— Вполне по профилю. Только для начала, ты мне вот что скажи — сколько у тебя на руках свитков «Астрального Поглощения Маны»?