Тропа волшебника - Глушановский Алексей Алексеевич. Страница 39

На удивление, в «Пьяном студиозусе» Франко тоже не обнаружилось. Впрочем, на этот раз Олег смог узнать от трактирщика, что Франко, в компании одногруппника с Водного факультета, и какого-то темного, кажется демонолога, направились в «Одноглазый боров». Состояние их трактирщик характеризовал как: «Весьма накушамшись, но еще ходют».

Узнав эту информацию, Олег призадумался. После их прогремевшей на весь город попойки при поступлении в Академию, когда крыша «Одноглазого борова» улетела в первый раз, трактир отстраивался уже неоднократно. У многих студентов-магов появилась «милая» традиция проводить в несчастном трактире самые разнообразные, зачастую весьма опасные опыты, совмещая их с обильной выпивкой. Нечего и говорить, что результатом этих опытов частенько бывал раскатанный по бревнышку трактир.

Несчастное здание регулярно сгорало в синем, фиолетовом, зеленом и даже черном пламени (последнее достижение принадлежало Олегу, чем он заслуженно гордился, поскольку повторить его с тех пор не удавалось никому, в том числе и самому Олегу в трезвом состоянии). Не менее регулярно подвергалось затоплениям (наводнения были сугубо местного масштаба, соседи не страдали), несколько раз проваливалось под землю, а как-то раз, когда там проходили гуляния Воздушного факультета, ненадолго обрело способность летать. О более мелких проделках, не приводящих к полному разрушению здания, и говорить не приходится. Они происходили ежедневно.

Трактирщик стонал, ругался, жаловался в Стражу, однако каждый раз отстраивался на том же месте и вновь открывал свое заведение. Конечно, немаловажным фактором, объясняющим такую настойчивость, было то, что всякий раз после разрушения, виновники погрома сбрасывались, с лихвой возмещая стоимость разрушенного. Однако и смелость трактирщика была достойна всяческого уважения.

Подходя к трактиру, он заметил немаленькую толпу людей, стоящих в приличном удалении от него и опасливо перешептывающихся. Предводительствовали толпой несколько жрецов наиболее крупных городских культов, чьи истерические выкрики были слышны издалека.

– Ой, грехи наши тяжкие… Не простят светлые боги такого поругания… Покарают, ох и покарают святотатцев молоньями-то…

– Что происходит? – поинтересовался, подходя, Олег.

Его подозрительно оглядели и, видимо, сочтя имперского князя достойным заступником, навалились с жалобами.

– Мажонки недоучившиеся совсем страх божеский потеряли. Демона развратного в городе призывать удумали. Не простят боги святотатства такого, ладно их, а ну как весь город покарают? Лорд-протектор по доброте своей много воли темным отродьям предоставил. Мало мы их в прошлую войну били! Вновь расплодились. Да еще и заступников наших, магов светлых, демонами с пути истинного сбивают, во тьму склоняют, от богов добрых отвращают.

Наконец после всех этих выкриков до Олега дошло. Похоже, упившийся до полной утраты разума сопровождавший Франко демонолог решил устроить показательный вызов, причем не в специально отведенной подземной лаборатории, под неусыпным присмотром опытных преподавателей, а прямо здесь, в городе, в многострадальном «Одноглазом борове».

Дело пахло керосином, а точнее, многочисленными жертвами и разрушениями. Вряд ли пьяный студент сможет удержать призванного в пентаграмме, а на что способен вырвавшийся на свободу разозленный демон, Олег представлял себе хорошо. Очень хорошо!

Он поспешил в таверну, надеясь остановить ритуал, если еще не поздно, или схватить Франко и спешно смотаться, если ритуал призыва находится в той стадии, когда прерывание уже невозможно.

Однако когда Олег зашел в таверну, его изумлению не было предела. На полу сверкала вычерченная по всем правилам магического искусства пентаграмма призыва. В ней скорчилась, спеленутая по рукам и ногам, подчиняющим заклятием юная демонесса, в которой Олег с все возрастающим удивлением опознал вчерашнюю суккубу. Она, похоже, тоже узнала своего недавнего спасителя, поскольку в ее обращенном на Олега взгляде мелькнули мольба и надежда.

Неподалеку за столиком развалился пьяный Франко, периодически поглядывая то на действительно весьма интересные формы плененной суккубочки, то на отчаянно торгующуюся около пентаграммы парочку магов. В последнем случае в его взгляде мелькало плохо скрываемое презрение.

– О Ариох, привет! – наконец заметил он Олега. – Смотри, кого Стайн по пьяни вызвать ухитрился. – Тут он кивнул на демонессу.

Олег непроизвольно кинул взгляд в ту же сторону и случайно встретился глазами с плененной суккубой. Тотчас у него в голове раздался серебристый голосок: «Молю, помоги мне, высший! Я не хочу в рабство!»

– А кто ж хочет? – усмехнулся Олег. – Как ты вновь попалась-то? Неужто после первого раза непонятно было, что, если зов пульсирует, значит, зовут в пентаграмму?

«Да-а? Оттенки зова только вы, высшие, и различаете. А что мне делать? Я думала, меня на любовь зовут… Обрадовалась. Мне подруги про человеческую любовь СТОЛЬКО рассказывали! Вот я и бросилась. Чтоб не опередили. Охота ведь любви попробовать. Свой лучший облик приняла! А он сразу «узду страсти» набросил… Даже не поцеловал ни разу! – В виртуальном голоске демонессы звучали искренние обида и разочарование. – Помоги, а? Освободиться. Не заслуживают они моей любви. Пожа-алуйста!!!» Последнее слово суккубка протянула с такой наивной детской хитростью, что Олег не удержался от улыбки.

– Ладно, попробую, – ответил он, поворачиваясь к продолжавшему рассказ Франко.

– …тогда-то Рейну и стукнуло в голову: в Валенсии нельзя иметь раба-человека, а вот насчет инферналов запретов нет. А ему давно уже приперло, все мечтает себе рабыню прикупить. Свободные-то девушки его за три версты обходят и даже шлюхи избегают. Один запах изо рта чего стоит. Вот, значит, когда мы сегодня в «Студиозусе» Стайна встретили, он к нему и пристал: «Мол, вызови ему суккубу да вызови! Плачу триста золотых!» А Стайн, как напьется, так ему и сам черт не брат. Взял и устроил вызов! И ведь вызвал! А как сообразил, что по пьянке уровень бакалавра потянул, так уперся и ни в какую продавать не соглашается.

– Понятно… – протянул Олег. Действительно, в одном из спорщиков он опознал Рейна Кроаса, неудачливого водника, пытавшегося сторговать у него Вереену. Другой же, невысокий демонолог со значком второго курса, по всей видимости, и был тем самым Стайном, что проводил вызов. План спасения суккубки сложился мгновенно.

– Приветствую вас, благородные лэры. – С такими словами он подошел к увлеченно спорящим магам. – Позвольте представиться, – обратился он к демонологу. – Меня зовут Ариох Бельский, некромант, первый курс.

– Очень приятно. – Его собеседник вежливо поклонился. – Стайн Игори, демонолог, второй курс. Я видел ваше выступление на балу. Это было потрясающе! Скажите, как вам удалось подчинить высшую вампиршу? Она сейчас с вами? Вы не могли бы мне ее представить?

– К сожалению, сейчас нет, но я думаю, она скоро подойдет, и я с радостью вас познакомлю.

При последней фразе Олега Рейн начал медленно пятиться в сторону выхода. Как бы не замечая этого маневра, Олег повернулся в его сторону.

– Здравствуйте, лэр Кроас. Очень рад вас снова видеть. К сожалению, прошлый раз, когда моя рабыня приходила к вам в гости, вас не было дома. Но не волнуйтесь, я помню наш уговор. Если вы соблаговолите подождать еще минут пятнадцать, то она будет здесь и непременно сопроводит вас до вашей спальни!

От такой перспективы Рейн вздрогнул, побледнел и начал сбивчиво извиняться, упирая на то, что буквально вот сейчас вспомнил о совершенно неотложном деле и потому должен немедленно бежать, не имея возможности задержаться ни на секунду; после чего действительно опрометью бросился в сторону выхода.

– Жаль, жаль, – произнес ему в спину Олег. – Ну что ж, видимо, не судьба. Встретитесь в следующий раз. – При этих словах удирающий Рейн вздрогнул, споткнулся, кубарем прокатился по затоптанному полу и, едва не снеся косяк, вывалился на улицу. Из раскрывшейся двери донеслось грозное гудение собравшейся на улице толпы.