Валлийская колдунья (Где обитает магия,Цветок страсти) - Бекнел Рексанна. Страница 70

— Вот эта дверь, — сказал Рис, указывая на закрытые массивные створки.

— А что если ты ошибся? — спросил Мэдок. — Что если ее там нет?

— Тогда мы будем продолжать поиски, пока не найдем ее. Мы ведь разведчики, забыл? И мы ведем войну до полной победы.

— До полной победы, — повторил Мэдок оживляясь. — Тогда ладно. Пошли.

Они подкрались к двери и в подходящий момент — в этот жаркий полдень никого поблизости не было — прижались ушами к щелям по бокам двери.

— Я ничего не слышу.

— Наверное, она спит.

Они толкнули дверь и подпрыгнули, когда старые петли протестующе заскрипели.

— Уходите, — раздраженно произнес кто-то сквозь стиснутые зубы. — Я сказала, уходите!

Мальчики уставились друг на друга, собирая все свое мужество. Затем они распахнули дверь окончательно и осмелились войти в спальню леди Эделин.

Окна комнаты выходили во двор, а не на наружный ров, а потому были шире, чем узкие прорези, и вся спальня была хорошо освещена, хотя свечи не горели. Обстановка была простая, если не считать чудесной кровати, которая занимала почти все место в этой комнате с низким потолком. Огромная кровать с четырьмя массивными столбиками и роскошными драпировками светло-зеленого цвета. В общем, как раз то, что может захватить воображение двух мальчишек. Такую кровать можно с легкостью превратить в неприступную крепость или в тонущий среди бури корабль. Или она могла стать укромной пещерой в горе.

Близнецы двинулись вперед как один, позабыв о цели своего визита при виде огромных возможностей, которые таило в себе это высокое сооружение под балдахином. Но когда леди Эделин резко села, они замерли на полпути. Крепость оказалась занята. Они растерялись, не зная, что делать.

— Я же сказала, уходите, — потребовала Эделин, сердито глядя на них. Но увидев, что перед ней всего лишь два малыша, одинаковые личики которых смотрели и виновато, и решительно, она расстроенно вздохнула и ударила ладонью по высокой, набитой пухом перине. Она ожидала увидеть отца, но эти двое были даже хуже. — Чего вам надо? — спросила она и, откинувшись на спину, уставилась на драпировку над головой.

Она услышала, как они зашаркали, подходя ближе, но даже не удостоила их взглядом. Один из близнецов прокашлялся.

— Мы… хм… мы думаем, ты должна выйти за Дрюса, а не заКлива.

Вздрогнув, Эделин снова села.

— Что? Нет… — перебила она второго, когда тот собрался повторить слова брата. — Я все слышала. Но… но почему вы так думаете?

Братья переглянулись, затем вновь обратили на нее свои почти черные глаза.

— Можно нам взобраться на твою кровать?

— Она гораздо лучше нашей.

— Да, конечно. Забирайтесь. Ну а теперь, — она смотрела на них, сев на колени, — ответьте, почему вы хотите, чтобы я вышла за Дрюса.

— Потому что ты любишь его.

— А Дрюс любит тебя. — Один из них ткнул палкой в толстую складку балдахина. — Уинн сказала, мы должны жениться только на тех, на ком захотим…

— …только мы вообще не хотим жениться, — добавил второй.

Потом он вцепился в брата, и они начали кувыркаться, запутываясь в простынях и оглашая комнату смехом и радостными криками.

— Подождите. Подождите секунду, — запротестовала, Эделин, хватая их за руки и встряхивая, чтобы они посмотрели на нее. — Вы можете играть в моей кровати хоть целый день. Только вначале кое-что мне объясните. Это Дрюс велел вам поговорить со мной? Или… или Уинн?

— Артур велел, — хором ответили они. — Он сказал, ты любишь Дрюса, а не Клива, которого любит Уинн. Поэтому ты должна выйти за Дрюса.

— Артур? Это тот третий паренек?

— Артур очень умный, — глубокомысленно заметил один из братьев, а второй согласно кивнул.

— Все это может быть очень верно, но отец никогда не согласится выдать меня за Дрюса. Да и сэр Клив не отступится от своего, — мрачно добавила Эделин.

— Артур говорит, мы должны сделать так, чтобы они передумали, — сказал тот, у кого был шрам над бровью.

Эделин надула губки.

— Кто из вас кто?

— Я Рис…

— …а я Мэдок.

— И как же, по мнению Артура, мы должны заставить моего отца… нашего отца передумать?

— Артур сказал, мы можем уговорить его на что угодно…

— …потому что он очень обрадовался, найдя нас…

— …и потому что, Изольда говорит, он любил нашу маму…

— …по-настоящему.

Эделин уселась на пятки.

— Он был женат на моей матери. Он не должен был… — она замолкла, не докончив фразу, и с минуту внимательно рассматривала близнецов.

Хотя Эделин недолюбливала их по многим причинам, она не могла отрицать, что они очень милы: кудрявые, темноволосые, с яркими глазками. Раньше она не понимала стремления отца найти их во что бы то ни стало. Но теперь, видя их перед собой, она почувствовала, как ее неприязнь постепенно исчезает. Возможно, они правы. Возможно, отец действительно любил их мать. А в том, что он не испытывал настоящих чувств к ее матери, она не сомневалась.

— Откуда Изольда знает, что он любил вашу маму?

— Потому что она ясновидящая…

— … совсем, как Уинн.

Пока Эделин переваривала услышанное, мальчишки опять устроили возню.

— Рис, Мэдок, подождите секунду. Скажите, а Клив любит Уинн?

— Бронуэн говорит, что любит, — ответил Мэдок. Он подпрыгнул, перевернулся в воздухе и свалился на брата.

Дрюс утверждал то же самое, подумала Эделин, а тем временем неугомонные близнецы начали бороться всерьез. Если это так, то, наверное, Артур прав. Возможно, ей удастся сыграть на чувствах отца…

Правда, еще остается Клив. Но если ему предложить какое-нибудь другое вознаграждение, которое не включало бы жену, но было бы не менее щедрым… Ну и, конечно, если она поведет себя с ним строптиво, если он поймет, что она ему совершенно не подходит…

Клив погонял Ситу изо всех сил. Уинн направилась на запад, поэтому он ехал на восток. Чем большее расстояние будет разделять их, тем лучше, подумал он с горечью. Чем дальше она от него находится, тем меньше у него будет болеть сердце, разрывавшееся на куски. Кливу казалось, что его против воли влечет к туманным холмам Уэльса и особенно к темному таинственному лесу в Радноре.

Но это была абсурдная мысль. В Уэльсе ему нечего было делать. Там он был бы еще одним безродным, безземельным рыцарем. Неужели за пятнадцать лет службы он не заслужил лучшей доли?

Он ехал вперед, пока не почувствовал изнеможения, да в Сита не могла больше сделать ни шагу. Позади них солнце нырнуло за верхушки высокого леса, от которого потянулись длинные пальцы теней, предвещавших неминуемое наступление темноты.

Клив спешился и прислонился к вздымавшемуся боку Ситы.

— Прости, старушка, прости, — пробормотал Клив, ругая себя, что так неосторожно погонял великолепную лошадь.

Он с трудом выпрямился и не глядя повел усталое животное по узкой дороге — просто шел все время на восток, пока не увидел вдали огонек. Только тогда Клив огляделся по сторонам и понял, где находится. Он оказался вблизи Первиса. Впереди протекал ручей, где он и Сита смогут освежиться, а потом он найдет приют в местном замке. В конце концов, как только они с леди Эделин поженятся, Первис станет их домом. Замковой челяди не помешает познакомиться со своим будущим хозяином прямо сейчас, а он, в свою очередь, убедится, насколько хорошо они поддерживают порядок между визитами своего господина.

Наметив себе эту цель, он ускорил шаг, и после короткой передышки у тонкого ручейка они приблизились к замку Эделин, отписанному ей в приданое.

Ночь давно уже вступила в свои права, блестящий полумесяц освещал поля перед замком. Клив остановился на дороге, внимательно осматривая небольшую каменную башню, возвышавшуюся на открытой насыпи. Здесь понадобится крепкая каменная стена, решил он, сооруженная, скорее всего, на уже существующей насыпи, если хватит места для остальные намеченных им строений. Амбар. Каменная кухня, а не какая-нибудь деревянная пристройка на самых задворках. Конюшни. Часовня. Он погнал Ситу вперед, но тут же резко натянул поводья. Непонятно почему, но он не мог вынести мысли о том, чтобы провести ночь в Первисе. Только не эту ночь. Но это глупо, подсказывал ему внутренний голос, подгонявший его к замку. Если не переночевать в Первисе, тогда где же? В открытом поле или лесу? На твердой земле, голодным?