Соблазненная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер. Страница 9

- Спасибо, - пробормотала Ливви с пассажирского сидения.

- За что? - Калеб был все еще раздражен.

- За то, что спас мою жизнь. Даже если ты снова собираешься подвергнуть ее опасности, - прошептала она.

У Калеба не нашлось, что ей ответить. Ведь именно это он и собирался сделать: доехать до Тустепека, привезти ее к Рафику, обучить ее, продать... потерять ее навсегда.

И убить Владэка. Не забывай об этом.

Эта мысль не притупила чувство вины, поселившееся внутри него. Его сердце испытывало тяжесть, а мысли были путанными. Но, тем не менее, он не мог позволить себе показывать свою слабость. Смятение в его душе должно было быть спрятано от посторонних взглядов.

- Всегда пожалуйста, Котенок, - усмехнулся он.

Боковым зрением он увидел, как Котенок вытерла слезу и смахнула ее на автомобильный коврик.

Ты ломаешь мою жизнь!

В душе все было намного проще - проще, когда они были только вдвоем, и внешний мир казался несуществующим и вне досягаемости для его мыслей. Но сейчас этот мир настиг их здесь, в машине, а вне досягаемости теперь уже, казалась, сама Котенок.

После того, как она доставила ему самое незабываемое удовольствие в его жизни - всего лишь своей ручкой - он наслаждался намыливанием ее тела, внимательно наблюдая за тем, как вода лилась на ее напряженные соски, сбегая вниз по изгибу ее загорелого живота и бедер, и сквозь треугольник иссиня-черных волосков, затекала ей между ног.

Он прикасался к ней и там, перебирая негустую растительность, пока не почувствовал под своими пальцами ее влажную плоть. Это было похоже на раскрывание цветка - дрожащих розовых лепестков, блестящих от росы и похоти.

Он встал на колени, преклоняясь перед ней, и она открылась ему, голодная и жаждущая.

Все его чувства устремились и сосредоточились только на ней. Он чувствовал запах ее возбуждения, видел, как наливалась ее плоть, ощущал своими пальцами ее дрожь и слышал ее негромкие стоны. Она умоляла его попробовать ее.

Медленно, он провел языком по ее крошечному бутону. О-о! Как же она его хотела.

Шире раздвинув свои ноги и запустив пальцы в его волосы, она притянула его ближе.

- Попроси меня, - прошептал он у ее плоти.

- Пожалуйста, Калеб. Пожалуйста, оближи меня.

Он подчинился. Одним долгим, влажным скольжением языка он провел по ее раскрытым лепесткам. Она всхлипнула, - Еще. Пожалуйста. Еще.

- Скажи, что ты хочешь, чтобы я облизал твою киску.

Она лишь сильнее сжала его волосы, - Калеб! - умоляла она.

- Скажи. Я хочу услышать, как ты говоришь пошлости.

Она замешкалась. Ее бедра двигались ему навстречу, но все, что он делал, это лишь целовал ее своими губами.

- Пожалуйста, Калеб. Об-оближи мою... киску.

Никогда раньше он не слышал ничего более возбуждающего. Разведя ее ноги шире и положив их себе на плечи, он уткнулся лицом в ее лоно. Облизать ее? Да он, блять, поглотит ее.

Казалось, боль уже не волновала ее, когда она извивалась, подавая свои бедра к его ненасытному рту. Ее руки держали его голову и притягивали Калеба ближе, требуя большего, несмотря на то, что он не переставал ее ласкать.

Когда она кончила, ее киска сжалась вокруг его языка. Влажная, пульсирующая плоть трепетала у такой же влажной, пульсирующей плоти. Ее соки заполнили его рот потоком медового нектара, который он не только проглотил, но и еще долго не отводил он нее своих жаждущих губ, даже после того, как она умоляла его остановиться.

Но, то было тогда. А это было сейчас.

Калеб тяжело вздохнул, раздосадованный таким поворотом событий. Больше беспокойства, чем поведение Котенка, ему доставляла разве что перспектива неизбежного визита Рафика.

Утром, в то время, пока Котенок одевалась и расчесывала свои волосы, он пытался дозвониться до Рафика, но ответа так и не последовало. Калеб допускал только два варианта - либо Рафик был уже в пути, либо он просто его игнорировал. Калеб надеялся на второе. Потому как последнее, что ему было нужно, после долгой и утомительной поездки - это противостояние с Рафиком.

Их отношения были более, чем сложными. Рафик был многим для Калеба. Первое время он был его опекуном, позже - другом. А сейчас?

Рафик звал его братом.Но Рафик был для него кем-то большим, чем просто братом. Он всегда удерживал господство и власть над Калебом, с давлением которых, тот никогда не мог смириться.

Калеб был трудным подростком. После Нарви в нем осталось неимоверное количество страха, которое со временем превратилось в злость. Временами, когда они ссорились, Калебу приходилось видеть в Рафике то, что ему никогда не хотелось увидеть снова.

Ради осуществления задуманного, Рафик никогда и ни перед чем не останавливался. Он жертвовал кем и чем угодно; для него люди были не чем иным, как пушечным мясом. И если, когда-нибудь дело дойдет до него самого, Рафик убьет и его, следовательно, Калебу нужно быть готовым к тому, чтобы нанести удар первым. Но вся суть была в том, что никто из них не получил бы удовольствия от смерти другого.

Проезжая по узким дорогам, Калеб думал о том, что ему делать, если Рафик ждет его в Тустепеке. Он сильнее сжал руль.

Он знал. В этом то и была проблема. Он точно знал, что произойдет.

Нужно подготовить ее.

- Прежде, чем мы доберемся до места, нам придется провести в дороге весь этот день и часть следующего.

Ослабив хватку на руле, он откинулся на спинку сидения. Ему нужно прекратить быть с ней мягким. Он должен был сделать ее стойкой и жесткой, ведь он не понаслышке знал, как беспристрастность восприятия реальности может отрезвить любую мечтательность в розовых очках.

Первым шагом было рассказать ей правду о том, что ее ждет… ему придется оттолкнуть ее от себя. Он должен был заставить ее понять, что у них нет будущего.

- Предлагаю тебе подумать о серьезности твоей ситуации. Я простил тебе твой побег, но только потому, что судьба сама тебя настигла, наказав сильнее, чем это сделал бы я.

Калеб смотрел вперед, отказываясь обращать внимание, на девушку, сидящую рядом с ним, ту, которой он разбивал сердце. Ему не нужно было видеть ее, чтобы знать, какую боль он причинял ей своими словами. Казалось, что отголосок ее боли, отражался в нем самом. По крайней мере, именно в это ему и хотелось верить, в то, что это было всего лишь отголоском.

Он вспомнил, как она прижималась своими губами к его шрамам.

Она целовала мои шрамы, а я создавал новые... на ней.

- Ты все еще не отказался от своего плана относительно меня? - голос Котенка сочился болью, но в нем также слышались нотки решительности и злости.

Он повторял себе снова и снова: она уже обдумывает свою месть, и никогда не будет испытывать к тебе теплых чувств.

Если он достаточно часто будет напоминать себе об этом, может быть тогда, эта правда осядет и закрепится в его голове. Именно по этой причине, он и повторял эти слова, как заклинание.

Она играет с тобой. Она просто оттягивает время, пока не освободится от тебя.

- Я никогда не говорил, что будет иначе, Котенок. Из-за тебя я не стану нарушать никаких обещаний, - ответил Калеб хриплым, непреклонным тоном.

Ему следовало закрыть все двери, что были между ними. Это было единственным способом двигаться дальше и обеспечить ее выживание.

Но это ведь и твое выживание.

Калеб ждал, что в любой момент она может разрыдаться. Таков был их танец: она сопротивлялась ему, он причинял ей боль, затем она плакала... а он чувствовал себя дерьмом. А потом, все повторялось сначала.

Поэтому, услышав в ее голосе сталь, когда она начала огрызаться ему, он был откровенно удивлен.

- Ты обещал мне, что если я буду делать так, как ты скажешь, мне всегда будет только лучше. Ты все еще веришь в это, Калеб? Ты, действительно, думаешь, что продать меня в сексуальное рабство, будет лучшим для меня?

- Разговор окончен, - сказал он.