Эльф и вампир - Картур Елена Викторовна. Страница 15

Насчет магии, кстати, попробовать бы надо. Любопытно же. Но совершенно не представляю, что для этого нужно сделать.

Ладно, потом разберемся.

Мы скакали по степи до самого вечера, не останавливаясь даже на обед — а как же без обеда? кушать, хочется! — пришлось есть в седле. Несколько раз Антон настороженно замирал, к чему-то прислушиваясь. Затем резко менял направление движения, иногда разворачивая наших коней чуть ли не обратно по собственным следам. К концу дня начали они уставать. Хотя мы их щадили и периодически пускали шагом. Хорошо хоть нам встретился небольшой ручеек, и коней удалось напоить. Однажды я заметила вдали странных существ, отдаленно похожих на очень больших черных волков. Их мы объезжали особенно осторожно.

Совсем не воинственный мне попался вампир. То от эльфов бегает, то от нечисти непонятной. Даже из некромантского замка мы очень быстро сбежали. Нет, я-то как раз не против, предпочту обойтись без лишних неприятностей. Но не ожидала такого благоразумия от Антона.

Вечером мы нагнали караван. Точнее они остановились, собираясь устраиваться на ночлег, как раз начали расставлять повозки оборонительным кругом, а мы на них наткнулись. Хотя скорее Антон специально вышел к их стоянке. Наверное, мы легко могли объехать этот караван стороной, если бы вампир решил, что так нужно. Достаточно просто свернуть с пыльной дороги на которую мы вышли около часа назад.

При нашем приближении многие люди похватались за оружие, но затем, рассмотрев нас поближе, немного успокоились. А я задумалась, почему у Антона никакого оружия нет? По крайней мере, мне на глаза ни разу не попадалось.

Вампир нашел главного в этой толпе и отошел о чем-то с ним разговаривать. Меня оставил с лошадьми. От нечего делать с интересом разглядываю людей суетящихся с обустройством лагеря, распрягающих животных, разжигающих костры. Местных, в таких количествах, я еще не видела. Гм, необычная, однако, внешность у аборигенов. Надо потом поинтересоваться у Антона, высокие скулы и раскосые глаза характерны только для этой местности или для всего мира? У самого-то вампира подобные черты тоже просматриваются, хоть и не так явно. Да и у меня, но эльфы, наверное, не в счет?

И вот еще любопытное наблюдение: почему у мужчин, которые, на мой взгляд, больше всего похожи на воинов, — длинные волосы заплетены в косы? А у возниц короткие стрижки? Еще вон тот мужичок, похоже, купец, у него просто короткий хвостик. Просто совпадение, традиция или прически в этом мире обозначают занимаемый владельцем статус в обществе?

Удовлетворившись беседой с караванщиком, Антон вернулся ко мне и сообщил, что дальше мы поедем с ними.

— А мы разве не спешим? — удивляюсь.

— В этих места спешат и ездят в одиночку только самоубийцы. Даже караваны пока не наберут достаточное количество людей, а главное воинов, с места не двигаются. Чем дальше от города, тем больше нечисти. Поедем одни, нас сожрут.

— Ага, — киваю растерянно. Ну, ничего себе! Мы вчера по этой степи ехали, мне и в голову не приходило, что тут настолько опасно!

Нас позвали к костру. Там уже собрались люди, начинали готовить ужин. Возницы варили в большом котле местную разновидность плова, точнее это я так назвала, потому что рецепт сильно похож. На самом деле костров было три, и вокруг остальных тоже сидели люди, не особо чинясь, возницы и воины вперемешку. Антон сразу же завел разговор с кем-то из воинов.

Мне же было заняться совершенно нечем. То есть, конечно, есть чем, только вот страшно до колик. А вдруг все-таки ничего не получится? Вдруг не сумею. Но все-таки достаю из сумки несколько купленных листов бумаги и карандаш.

Первые линии выходят ломаными и неуверенными, штрихи напоминают некрасивые обрубки. Руки отчаянно дрожали и не помнили привычной работы. Впрочем, эти руки и не могли помнить. Но я упорно продолжаю трудиться, чуть не плача от своей криворукости. И ведь карандаш отличный, на бумаге остаются темно-серые, мягко-бархатные линии. Как раз, как я больше всего люблю. Да и сама бумага плотная, самую чуточку желтоватая, так и просит, чтобы на ней что-то нарисовали.

Постепенно начало получаться. Хотя один лист я все-таки извела, даже, несмотря на то, что ластик-губка, прилагающийся к карандашу, бумагу почти не повреждал.

Но уже за следующий лист я взялась всерьез, высунув язык от усердия и полностью отрешившись от окружающего мира. Это должен быть портрет Антона, такого, каким я увидела его в центре некромантовой пентаграммы. Тогда вампирье обаяние делало его похожим на божество.

Когда закончила, все пальцы и ребра ладоней у меня были серыми от карандаша. Язык прикушен, а на листе бумаги красовался черно-белый портрет, от которого у меня самой дух захватило. Обычно я всегда чуть-чуть недовольна своими работами, кажется, что можно бы сделать и лучше. Но сейчас был только чистый восторг. В такого Антона можно было влюбиться с первого взгляда!

Посмотрев на предмет своих восторгов, беседующий с несколькими воинами, я пакостно улыбнулась и взяла следующий лист. Обещала же себе нарисовать карикатуру.

Второй рисунок родился гораздо быстрей и с не меньшим вдохновением. Посмотрев на него, не удержала хихиканья.

— Что это у тебя там? — вампир подкрался, незаметно пытаясь заглянуть через плечо.

— Ничего, — поспешно прячу листок за спину. Обидится еще!

— Да ладно, покажи.

— Не покажу, — вскакиваю и поспешно отступаю на пару шагов. Вампир за мной.

— Что еще за тайны? Покажи!

— Неа! — пытаюсь сбежать, вампир за мной. С большим азартом.

Делаем три круга вокруг костра и людей, возле него сидящих. Народ обалдело за нами наблюдает. Мы играем в догонялки, Антон азартно пытается меня отловить и отобрать рисунок.

Наконец догнал. Схватил за талию и прижал к себе, отбирая картинку. Я извиваюсь и брыкаюсь из всех сил. Но он все же отобрал. Молчание. Ой, что сейчас будееет!

Не дожидаясь реакции, пинаю его в коленку и быстренько улепетываю.

— Ах ты, гаденыш, а ну стой! — Антон роняет рисунок и несется следом за мной.

Успеваю заметить, как рисунок кто-то подхватывает. Вслед нам несется жизнерадостный хохот.

9. Антон. Лорд вампир

Пусть кто-нибудь попробует сказать, что у меня нет чувства юмора, голову откушу! Между прочим, карикатура мне понравилась. Не совсем же отмороженный, но вот ушастому об этом знать не обязательно. Пусть боится. Я его сейчас отловлю и отшлепаю. Вот просто из принципа!

Носимся, чуть ли не по всему лагерю, как дети малые. Тэй ловко лавирует между повозок и вьючных животных. Меня уже азарт захватил, все равно же поймаю! Наконец удается зацепить этого увертливого эльфа. Он начинает брыкаться и вопить.

— Пусти, гад зубастый! Пусти, говорю, а то опять в ухо дам, пяткой!

Народ за нами наблюдает и хохочет. Я упрямо пытаюсь перекинуть вертлявого эльфенка через колено с твердым намереньем выполнить задуманное. Пяткой я, кстати, действительно чуть не схлопотал. Брыкается ушастик.

Наконец укладываю его на свое колено, прижимаю, чтобы не вырвался и шлепаю по тощему заду. Не больно, но обидно.

На третьем шлепке он затих. Решаю, что воспитательный эффект достигнут. Тут главное не переборщить, а то потом извиняться придется.

Тэй поднялся, зыркнул на меня сердитыми глазищами из-под челки. Ух, какие мы грозные!

— Ну, все, упырь маньячий, ты меня разозлил. Я тебе за это отомщу!

Я мстю и мстя моя страшна, ага. Ухмыляюсь. Отомстит, конечно. Только вряд ли серьезно. Просто пакость какую-нибудь мне устроит.

— А за упыря можно и по шее получить, — сообщаю с ласковой улыбочкой садиста. Ух, какой я злобный гад, сам себя люблю!

Вообще-то объективного повода для подобного поведения с моей стороны не было, ну если не считать болезненный удар по колену. На карикатуру я не обиделся, все-таки умею смеяться и над собой, а картинка и впрямь забавная. Вон народ до сих пор ржет. Вот уж не ожидал, что моя собственная клыкастая физиономия может отражать такую детскую обиду пополам с недоумением. Как у малыша, у которого конфету отобрали. А еще непропорционально распухшее ухо, которое изображающий меня вампиреныш зажимает обеими руками. И из-за плеча высовывается нарочито сердитая эльфячья мордашка, грозно сжимающая маленький кулачок.