Одностороннее движение (СИ) - Гуржеева Ксана "(Ксанка)". Страница 8
- Поехали?
- Да, всё. – Проговорил Женька, пряча в бардачке какие-то бумаги. – К Алинке?
- Да. Я забыла правда ей позвонить из дома, но надеюсь, что она еще никуда не рванула.
- Так позвони с моего. – Достает свой сотовый и передает мне. – И почему у тебя до сих пор нет телефона? Трудно что ли в магазин сходить купить?
- Не ворчи! Схожу! Куплю!
Позвонив Альке и удостоверившись, что она дома, мы направились в ее сторону. Брат пообещал потом забрать меня, и я переполняемая противоречивых эмоций пошла в объятия своей “жилетки”. Алька достала бутылку вина, увидев моё состояние и начала:
- Рассказывай!
И я ВСЁ рассказала. Если я кому-нибудь не вылью весь тот сумбур, что творится в моей голове, не раскрою свою душу, я точно сойду с ума. Уж лучше я это сделаю в компании Алинки, а не в одиночку. Я не люблю одиночество и мне всегда давалось тяжело справляться с даже мелкими передрягами один-на-один. Алинка всегда умела слушать, а самое главное, могла мне поднять настроение. Что она сегодня и сделала. Мы пригубили с ней две бутылки вина, напелись в караоке, поссорились с соседями, которым мы мешали своим “ангельским” пением, потом обе наревелись, и, спустя несколько часов залития душевных ран вином, я позвонила брату с просьбой забрать моё бренное тело домой.
Спустившись вниз к машине вместе со мной, и чтобы удостовериться, что я без приключений добралась до заботливых рук брата, Алька на прощание сказала мне на ухо:
- Поверь мне, со стороны виднее, он тоже глаз с тебя не сводит. – И поцеловала в щечку. Я не понимая, когда она успела это заметить, подхожу к машине, но Женька почему-то открывает для меня заднюю дверь, вместо передней пассажирской. Я, будучи не в состоянии рационально “переварить” эту ситуацию, сажусь на заднее сидение, и прикрываю глаза, произнеся в слух:
- И что же мне со всем этим делать? Легче-то не становится!
- Может для начала просто не пить! – Я открываю глаза, и начинаю ими непонимающе хлопать. После большого количества выпитого вина мне в машине мерещится Андрей: он разговаривает со мной (!!!), но сидит и смотрит в лобовое стекло, за которым Женька о чем-то оживленно беседует с Алькой. Я прикрываю снова глаза, по-прежнему полагая, что это видения.
- Больше никогда не буду пить! У меня уже галлюцинации!
- Хм...
После этой ухмылки я опять открываю глаза, и до оставшейся частички моего рационального сознания доходит, что это действительно Андрей сидит, и это реально. Я про себя произношу целую “лестную” нецензурную тираду, а в слух произношу то, что по трезви, вряд ли бы ляпнула:
- Просто ты соизволил, наконец-то, спуститься до нас, смертных, и заговорить с нами, это нонсенс.
Как думаете, что он мне ответил?
- Хм…
Границы моего терпения плавятся под действием алкоголя, и я не замечаю, как тон моего голоса стал повышаться:
- Что “Хм”? Ты другое что-нибудь знаешь? Я единственная, с кем ты не разговариваешь, или ты со всеми так особями женского пола? Ты женоненавистник? Ты считаешь это ниже твоего достоинства – заговорить с нами, девушками, как-то поддержать беседу? Как ты вообще с девушками знакомишься? Или ты подходишь к ним, произносишь “Хм” и они уже от одного этого раздвигают перед тобой ноги? – Здесь я понимаю, что зашла слишком далеко. Но... Слово, как мы все знаем, – не воробей... Поэтому я прикусываю губу с такой силой, чтобы боль перекрыла естественную реакцию организма на появление румянца от сказанной глупости. Откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. Сквозь бушующую внутри меня непогоду, четко слышу слова Андрея:
- Потом поговорим!
- Не хочу! – знаю, что по-детски, но я действительно не хочу поднимать этот разговор, потому что когда я протрезвею, я буду сгорать от стыда. Водительская дверь открывается, и Женька садится на свое место.
- Поехали? – с улыбкой спрашивает Брат и смотрит то на меня, то на друга. Наверно, мы выглядели не особо веселыми, и его это навело на свои определенные мысли, и по его лицу пробежала тень негодования, он нахмурил брови, но ничего не сказал. В напряженной тишине мы доехали до дома, я на автомате добралась до душа, а потом и до кровати, и погрузилась в царство Морфея в ожидании наступления нового дня, ЛУЧШЕГО дня. Но, к сожалению, ничего так и не изменилось.
По подобному сценарию бессмысленно пролетели три последующие недели лета: Андрей постоянно “маячил” перед глазами и совращал мои, до нельзя уже испорченные мысли (причем чаще в бермудах с оголенным торсом, так как он с братом занимался в тренажерке), как и раньше, не говоря ничего кроме дежурных фраз “привет”, “Женю позови”, “пока”. А один раз он даже меня удивил: захожу на кухню, а он там чай себе наливает, заглядываю в холодильник, и, как обычно в его присутствии, забываю, что именно хотела. Несколько минут стою и смотрю на продукты, затем беру пакет молока (МОЛОКА!!! Я с пяти лет не пью молоко!!!) и тут ЭТО:
- Чай будешь?
Поворачиваюсь к нему и смотрю на него, пытаясь понять, не послышалось ли мне? Но он опять повторяет свой вопрос. Я отрицательно качаю головой, ставлю молоко обратно в холодильник и возвращаюсь в свою комнату. Оказавшись наедине с собой, я начинаю активную мыслительную деятельность, хотя понимание того, что пора закрыть эту книгу под названием “Андрей Свиридов” ко мне пришло давно, но исполнить это я не могла. Не хватало сил! Но сейчас, сидя в своей комнате и опиревшись затылком о входную дверь, жалея себя и свои чувства, я прихожу к решению, что надо что-то менять! Время пришло! Мне не пятьдесят лет, чтобы хоронить свою молодость в этой квартире и этой комнате, убиваться из-за какого-то там Свиридова, который меня даже за девушку, судя по всему, не считает! Я никогда не смогу его понять! Пора почувствовать весь вкус лета и вкусить плоды наслаждения, которые мне может дать жизнь.
***
- Может ты подумаешь над предложением Сергея? Он до сих пор о тебе спрашивает у Антоши. – Стоило свои вчерашние мысли озвучить своей подруге, так она сразу же начала активный поиск кандидатов на роль моего парня, ведь именно присутствие парня она расценивает как «вкусить плоды наслаждения».
Мы с ней решили сегодня встретиться в торговом центре, и, как говорится, «обновить летний гардероб». Прошли уже практически все этажи центра, и чтобы немного перевести дух, забежали в кафе.
– Неужели он тебе ни капельки не нравится? Он такой ми-и-илы-ы-ый. – После этих слов Алька забавно надувает губки.
- К нему любой эпитет можно отнести, но только не «милый»! Да, он вроде приличный человек, но мы его слишком плохо знаем. Меня, честно говоря, пугает его манера поведения, как будто он не знает слова «нет». Когда я ему отказала, я думала, он меня на месте испепелит своим взглядом. Мне так жутко стало. – Алинка начинает хихикать. – Что смешного? Я тебе серьезно говорю. Иногда даже кажется, что его интерес ко мне подогрет моим отказом. И всё!
- Ты только накручиваешь себя! Смотри такими темпами старой девой останешься.
- Ха-ха… Очень смешно! Ты что-то в последнее время про свадьбу ничего не говоришь. Как подготовка?
- Да, как-как? Нормально! Мама Антона все держит в своих руках, мне иногда кажется, что моего присутствия даже не надо на этой свадьбе: настолько меня «отстранили от этих хлопот», как говорит Мария Андреевна. Она очень добрая женщина, но иногда мне кажется, что она не рада, что Антоша выбрал меня себе в жены.
- А ты сама рада?
- Глупый вопрос, Мил! Я бы не выходила замуж за него. Знаю, многие сомневаются в моих чувствах к нему, но с ним я спокойна!
- Ты его любишь?
- Конечно. Разве не заметно?
- Честно говоря, нет. Я не вижу на твоем лице тех чувств, которые испытывают безумно влюбленные особы. – Она начинает хмуриться и мне почему-то становится грустно. – Аль, а помнишь, как мы в школе с тобой мечтали выйти успешно замуж, причем в один день! Быть до конца жизни лучшими подругами, и чтобы наши дома находились напротив друг друга? Помнишь? – Она кивает головой, смотрит на меня, но такое чувство, что она меня не видит, как будто взгляд устремлен в неизвестность. – А что если твои вот эти «добрые» чувства к Антону вызваны просто тем, что он стал твоим первым мужчиной? Ты об этом не думала? Только не обижайся, но я так боюсь, что ты потом пожалеешь!