Любовник из фантазий - Кеньон Шеррилин. Страница 22

Грейс осторожно прикоснулась к лицу Юлиана и заглянула в его глаза:

– Не смей сдаваться. Ты говорил, что не боялся идти в битву. Так чего же ты боишься сейчас?

– Не знаю, но отчего-то мне страшно.

Странно. Похоже, что-то случилось. Грейс задумалась и уже через мгновение поняла, что именно. Юлиан пустил ее внутрь, под скорлупу своей сущности. Еще не к самому сердцу, но она уже видела по его глазам, что теперь он уязвим и нуждается в поддержке.

– Я тебе помогу.

В его глазах тут же появилось сомнение.

– Почему?

– Разве мы не друзья? – Грейс погладила его щеку кончиками пальцев. – Ты сам сказал об этом Купидону.

– А ты слышала, что он ответил. Нет у меня никаких друзей.

– Теперь есть.

Юлиан наклонился и поцеловал Грейс в лоб, потом притянул ее к себе. Она слышала, как бешено бьется его сердце, слышала напряженное отрывистое дыхание, чувствовала сандаловый аромат его кожи. Это нежное объятие тронуло ее до глубины души.

– Хорошо, пусть так, – тихо сказал он. – Мы попробуем пройти через это. Только пообещай мне, что не позволишь мне сделать тебе больно. Если я пристегнусь наручниками к чему-нибудь, не освобождай меня ни под каким предлогом. Поклянись.

Грейс нахмурилась:

– Но…

– Поклянись!

– Ладно, если ты не можешь себя контролировать. Но и я хочу, чтобы ты тоже пообещал мне кое-что.

Юлиан вопросительно взглянул на Грейс с высоты своего роста:

– Что именно?

Грейс положила руки поверх его напряженных бицепсов.

– Пообещай, что ты не сдашься и обретешь свободу. Я хочу, чтобы ты бился до конца против проклятия.

Юлиан кивнул:

– Что ж, постараюсь.

– И ты обязательно победишь.

Он рассмеялся:

– У тебя оптимизм ребенка.

– Возможно, я немного похожа на Питера Пэна, [6] ну и что с того?

– Что еще за Питер?

– Пойдем со мной, мой македонский возлюбленный, я расскажу тебе сказку про Питера Пэна и его друзей.

– Так этот парень так и не повзрослел? – Похоже, Юлиан был крайне удивлен.

Грейс кивнула. Она была рада уже тому, что ее необычный гость без возражений принялся готовить салат по ее просьбе.

– Он вернулся на остров вместе с Тинкер Белл.

– Занятно.

Грейс окунула ложку в соус, зачерпнула горячую густую массу, поднесла ложку ко рту, подставив снизу руку, чтобы не накапать, подула и передала Юлиану на пробу.

– Ну, что скажешь? – Она с тревогой наблюдала за его реакцией.

– Божественно.

– Не пересолила?

– Нет, все отлично. – Юлиан протянул ей кусочек сыра и вдруг, воспользовавшись ситуацией, нагнулся и поцеловал ее в губы.

Боже, его язык надо бы отлить в бронзе! Чудеса, которые он им вытворяет, должны быть увековечены. А эти губы… Впрочем, Грейс решила не думать о губах, чтобы не лишиться чувств.

Когда Юлиан крепко прижал ее к себе, Грейс почувствовала выпуклость у него на джинсах. Боже, как ей хотелось, чтобы он пустил в ход все свои таланты ради нее!

Сможет ли она пережить эту сладкую ночь?

Грейс чувствовала, как напряглось тело Юлиана, а дыхание стало прерывистым. Он уже завелся, и Грейс испугалась, смогут ли они остановиться.

Как ни жаль ей было прерывать объятия, все же она высвободилась из его рук.

– Ты должен вести себя прилично, не забывай об этом.

Она видела, что Юлиан изо всех сил борется с собой.

– Это совсем не просто, учитывая, как чертовски хорошо ты сегодня выглядишь.

Грейс чуть не рассмеялась.

– Прости, я не привыкла к комплиментам. Самое лучше, что я слышала от мужчин, – это фраза Рика Глисдейла, который заехал забрать меня на выпускной бал. Он сказал: «Черт возьми, детка, ты вырядилась даже лучше, чем я надеялся».

Юлиан нахмурился:

– Меня беспокоят мужчины вашего времени. Похоже, они все откровенные идиоты!

Грейс поцеловала его в щеку и пошла доставать спагетти из духовки, но вспомнила о хлебе.

– Посмотри, как там наши булочки.

Юлиан подошел к плите и, присев на корточки, заглянул внутрь, а Грейс закусила губу, чтобы удержаться от соблазна наброситься на него прямо здесь.

– Как бы они не подгорели.

– Ладно, доставай их.

Взяв со стола полотенце, Юлиан стал вытаскивать противень из духовки, и вдруг до Грейс донесся его крик.

Оглянувшись, она увидела, что полотенце вспыхнуло.

– Скорее сюда, брось полотенце в раковину!

Ринувшись к раковине, Юлиан случайно задел горящим полотенцем пальцы Грейс, и ее кожа мгновенно покраснела.

– О Боже, я тебя обжег!

– Да уж, поджарил малость.

Юлиан поспешно взял ее за руку и осмотрел ожог.

– Прости, – сказал он и в следующее мгновение засунул ее пальцы себе в рот.

Грейс не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, пока Юлиан ласкал языком чувствительную кожу. К ее удивлению, вместо того чтобы ощутить боль от ожога, она испытывала лишь приятные ощущения.

– Ты всем так ожог лечишь? – прошептала она.

Юлиан улыбнулся и, открыв кран с холодной водой, быстро сунул руку Грейс под струю, потом протянул руку к цветку алоэ, стоявшему на подоконнике, и оторвал листок.

– Откуда ты знаешь про алоэ? – удивилась Грейс. Юлиан усмехнулся:

– Целебные свойства алоэ были известны задолго до моего рождения.

По спине Грейс побежали мурашки, когда он выдавил вязкий сок на обожженные пальцы.

– Так лучше?

Она кивнула.

Юлиан не отрывал взгляда от ее губ, словно ему не терпелось попробовать их на вкус.

– Пожалуй, лучше, если с плитой ты разберешься сама, – неуверенно сказал он.

– Да, ты прав, так будет лучше.

Грейс достала тарелки, после чего они с Юлианом перешли в гостиную, чтобы, сидя на полу рядом с диваном, посмотреть «Матрицу».

– Обожаю этот фильм, – сказала она, когда Юлиан, поставив тарелку на кофейный столик, сел рядом с ней.

– Ты всегда ешь на полу? – Он положил кусок хлеба в рот.

Грейс не могла оторвать взгляда от симфонии его движений. Ей нравилось даже то, как он ел.

Есть ли у него хоть одна некрасивая часть тела? Теперь она начала понимать, почему женщины, которые призывали его, обращались с ним так бесцеремонно.

Мысль запереть Юлиана на месяц в спальне нравилась ей все больше и больше.

К тому же у них и наручники есть…

– Видишь ли, – протянула она, пытаясь отвлечься от навязчивого образа его загорелой кожи на простыне в ее спальне, – у меня, конечно, есть стол, но я привыкла есть перед телевизором.

Юлиан накрутил спагетти на вилку.

– За тобой глаз да глаз нужен, – сказал он и впился в спагетти зубами.

Грейс пожала плечами:

– Я и сама справлюсь.

– Не скажи.

Она нахмурилась. Ей показалось, что Юлиан недооценивает ее как женщину.

– Каждому нужен тот, кто будет заботиться о нем, это верно, – прошептала она.

Юлиан уставился в телевизор, но при этом ел так, словно его обучали манерам за королевским столом.

– Покажи, как это у тебя получается, – попросила Грейс.

Юлиан удивленно посмотрел на нее:

– Ты о чем?

– Ну то, что ты делаешь с вилкой. Меня с ума это сводит. Мне никогда не удается накрутить спагетти на вилку до последнего кончика, и они торчат во все стороны.

Юлиан отпил вино из бокала и отставил его в сторону.

– Проще показать. – Он протиснулся между ней и диваном.

– Юлиан…

– Я всего лишь хочу дать тебе то, что ты сама попросила.

– Ну-ну, – протянула Грейс с сомнением в голосе.

Чувствуя мощь его тела, она ничего не могла с собой поделать; а когда он обнял ее могучими руками, у нее и вовсе все поплыло перед глазами.

Юлиан сел позади нее и вытянул вперед ноги. Когда он нагнулся, чтобы показать ей, что хотел, она почувствовала ягодицами его копье, и впервые это не испугало ее. Похоже, она начинала привыкать. Юлиан словно окутал ее своим сильным телом, и она почувствовала себя точно в защитном коконе, отчего на нее тут же нахлынули незнакомые эмоции, о существовании которых она раньше и не подозревала. Интересно, как он заставляет ее испытывать такое счастье и чувство безопасности? Если это и есть проклятие, то ему определенно нужно дать другое имя.