Истина в вине (СИ) - "Урфин Джюс". Страница 1
Истина в вине
Автор: Урфин Джюс
Беты (редакторы): salt-n-pepper
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Повседневность, POV
Предупреждения: Нецензурная лексика
********************************************************************************
– Мы порвали зал!
– Да бляяя, жюри лежало!
– Сань, ты опять забыл текст…
– Жаль, шутку про гиббона зарезали…
– Надо ее будет в следующем сезоне протащить.
– Мы пьем или где?
Под эту какофонию фраз и звуков, щедро сдобренную оглушительной музыкой, я вяло чокнулся за очередной тост и, пригубив, отставил бокал, спрятав его за одной из бутылок. За столом уже хорошо подгулявшая команда КВН нашего ВУЗа, и мы празднуем победу в городском чемпионате. Я откинулся на удобную спинку диванчика и спрятал зевок. Тупо оскалившись, покивал в ответ на что-то маловразумительное, что нес мне пьянющий Костик. Костик - мой двоюродный брат, долбанутый на всю голову КВНщик. Это он притащил меня в команду в качестве хореографа, и вот теперь я вынужден сидеть здесь, изображая восторг от победы. А я голодный. Но, глядя на уставленный алкоголем стол и нарезанные тонкими ломтиками фрукты, я с прискорбием осознаю тот факт, что кормить тут не будут.
– Давай, Тим, за тебя. За наш шикарный выход, – дергает меня Малецкий, капитан команды.
Сука. Но я криво улыбаюсь и салютую ему бокалом.
– Че за фигня? Кто у нас на разливе? Почему у Тима бокал полупустой?
Сука дубль два. И алкоголь обжигает мой пустой желудок, когда я выпиваю «за свой неоценимый вклад в общую победу».
Не срослось у нас с самого начала, как только я переступил порог актового зала, где репетировала команда. Наткнувшись на недоуменный взгляд Малецкого, я застыл у порога, но Костик протолкнул меня в дверь и жизнерадостно заявил, что я тот самый брат, который танцует. Открытой агрессии не было, но ехидных подъебов с легким голубоватым оттенком я отхватил по полной. Пришлось возвращать. И я, сочувственно кивая, изображал полное отчаяние, ласкал слух Малецкого всеми синонимами слова «деревянный». И в сто десятый раз заставлял его прогонять элементы танцевальных связок. Малецкий ненавидел геев и с недавних пор ненавидел хореографов. То есть ненавидел меня дважды. Я платил ему полной взаимностью. Я ненавидел всеми фибрами души гомофобов, а уж гомофобов, которые вызывают у меня неприкрытое желание, ненавидел особо.
Алкоголь на пустой желудок сделал свое черное дело, и я пришел в себя только на танцполе. Даже не так. На танцполе возле пилона, под бравое завывание толпы я с расстегнутыми джинсами и уже без футболки недвусмысленно потирался о шест пятой точкой. Вот сука! Радостно скалясь и стараясь удержать плавающее сознание, я сделал пару эффектных круток и «ушел в пол». Так, теперь идти ровно до столика по пути, стараясь удержать на себе джинсы, которые пытались стянуть воодушевленные моим добровольным стриптизом девчонки из зала. Где ж моя футболка, а? Вернувшись за столик, я понял, что лучше бы оставался на пилоне, так как мне сразу вручили бокал с очередной дозой «оборотного зелья», которое превращает меня из человека разумного в похотливое нечто. Малецкий же с упоением мял попу какой-то девушки, которая, усевшись на его колени, буквально пожирала его рот. Захотелось подойти и ебануть эту девушку с той же улыбкой идиота, которая как приклеенная сидела на моем фейсе с самого начала. А что? Блядь, идиотам же скидка? Я смотрел на эти длинные пальцы, вцепившиеся в округлые ягодицы девушки, и меня нереально разрывало от желания. Как же я его хочу, до электрических прострелов по телу, до глубокого жжения где-то в груди, до твердокаменного стояка. Так, Тим, дыши спокойно, пей минералочку и не смотри ты на него. Аххххууу… Какой мудак в стакан из-под воды налил водки? Мир вокруг меня перешел в другую реальность. Он медленно крутился, отгороженный от меня звуконепроницаемым барьером, и только мысль о том, что в таком состоянии наделать глупостей не получится точно, несказанно радовала меня, расцвечивая фейс счастливой улыбкой полного идиота. Дрова. Вот оно как значит быть «в дрова». Костик, подхватывая мою недвижимую тушку, тащит куда-то сквозь толпу, и на улице моя прострация отступает, позволяя мычать в ответ что-то про дом и минералочку. Вернуться в клуб? Хуй вам! И я с отчаянием смертника вцепился в железные прутья ограды и с благоговением прижался к холодному столбу. Никуда я не пойду, мне и тут хорошо – ветерок, холодная оградка. Костик, поплясав для приличия вокруг, сдался и занырнул опять в чрево клуба. Ну зачем меня отдирать от оградки? Я, между прочим, только за счет нее еще на ногах. Я открываю глаза и смотрю на бешеного Малецкого.
– Отцепись от забора, пьянь.
– Зачем?
– Костик, его надо забирать.
– Куда, блядь, его забирать? Меня родители не то что кастрируют, они меня реально по кусочку кастрировать будут за то, что его так накачали. Я говорил тебе, чтобы его не спаивали. А ты что делал? Какого хуя ты его пить заставлял?
– Да блядь, я не думал, что он так… Может, его ко мне? Слышишь ты, алкоголик хренов, ко мне поедешь? Забор отпустишь?
Я радостно закивал и, выпустив забор, тут же повис на Малецком. Неси меня, мой Боливар!
Кажется, я это вслух сказал, судя по перекосившейся роже Малецкого и по тому, как Костик загнулся в приступе смеха. Боливар, хорошо тряхнув меня, со злым шипением потащил в сторону такси.
– Костян, ты утром забери эти дрова, а то я за себя не ручаюсь. Могу вернуть и по частям.
– Тпрууу, – радостно осадил я своего импровизированного жеребца. – Такси!
Малецкий не оценил моего тонкого юмора и, хорошо долбанув меня о дверцу машины, сгрузил вовнутрь.
Ой, мама дорогая, как мне плохо. Меня обволокло дурнотой, и весь мир закрутился на бешеной карусели.
– Блеванешь тут – я тебя точно прикончу, – прошипел мне Малецкий.
Чем блевануть-то? Мой пустой желудок, жалобно сжавшись несколько раз, выдавил из меня всего лишь икание.
Подъехав к дому, он без лишней нежности выволок меня из такси, пару раз попутно приложив о дверцу. Прислонив меня к холодной двери подъезда и прижав своим телом, чтобы я не съезжал на пол, ощупал карманы в поисках ключей. А дверь какая холодненькая.
– Хорошо, – довольная улыбка растеклась по моему лицу, заставив Малецкого отшатнуться от меня.
– Ты, сцука пьяная, свои пидорские замашки лучше оставь глубоко в себе, иначе спать будешь прямо тут. Понял?
– Хорошо. Дверь холодненькая, – радостно сообщил я ему, плотнее прилипая к холодной поверхности метала.
– А, ты про дверь, – смутился мой Боливар. – Ладно, ржа, отлипай, пошли.