Смерть Несущая - Александрова Марина. Страница 2

– Прощай, моя владычица, моя госпожа, мой друг, – прошептал он.

Обрезанная нить в руке Ливы зашевелилась и, словно маленькая змейка, извиваясь, устремилась к тельцу ребенка, соединяясь с его серебряной нитью. Ритуал был завершен.

Глава 1

Жара стояла уже вторую неделю. Неслыханная роскошь для обычно дождливого края на севере Ирэми. Откуда-то появившиеся будто в одночасье бабочки без устали порхали над совсем недавно распустившимися цветами.

Народ выбрался из своих избушек, чтобы хоть немного насладиться первыми и, наверное, последними теплыми деньками в этом году. Одни бесцельно околачивались около соседских участков, пытаясь завести пустой разговор о погоде и урожае или о том, кто с кем подрался на прошлой неделе. Другие же старались как можно вежливее отделаться от таких визитеров и заняться собственными делами по хозяйству, пока не закончилось маленькое короткое лето. Ребятишки целыми днями слонялись на улице или торчали у озера. Хоть вода и не успела хорошенько прогреться за столь короткий срок, но это мало кого останавливало от удовольствия разбежаться с берега и с радостными воплями плюхнуться в ледяную воду.

Северное лето было коротким и редко выдавалось таким жарким, как в этот раз. Поэтому если такое случалось, то считалось, что сама великая богиня сходила с небес прямо во двор к местному старосте. Детям разрешалось не работать все это время, взрослые организовывали всеобщее гуляние каждый седьмой день недели. И всем до единого жителям следовало проводить это время так, как им нравится. Естественно, что большинству «нравилось» навести порядок в своих огородах и попытаться вырастить что-нибудь морозоустойчивое, то, чем потом можно было накормить семью или что можно выгодно продать в ближайшем городке. Деревня продолжала существовать лишь благодаря огромному озеру Ома: рыбу продавали или обменивали на овощи и злаки у соседей.

Пограничье было одним из красивейших мест Ирэми, с одной стороны обрамленное полукольцом снежных гор, а с другой отгороженное от остального мира серебряной гладью Ома. Когда солнце садилось за горизонт, то, казалось, не видно, где кончается небо, а где начинаются воды великого хрустального озера севера.

Изба кузнеца находилась в самом центре деревеньки. Грубый сруб из толстых бревен, небольшой огородик перед домиком и покосившийся частокол. Единственное, что отличало это творение местного зодчества от прочих деревенских домов, так это внушительный размер.

Нима, разменявшая пятый десяток и давно располневшая, была главой проживающей здесь семьи. Она умудрялась держать в ежовых рукавицах даже собственного мужа – грозу местного населения, а по совместительству кузнеца, что уж говорить об остальных членах семьи. Нима была матерью шестерых детей, которые, по всей видимости, характером пошли в отца. Деревенские всякий раз замирали в ужасе, стоило только этой гвардии высунуть нос из дома. Пятеро сыновей и дочь. Все погодки, кроме двух младших, тринадцатилетних двойняшек: Кима – кареглазого мальчика с каштановыми волосами и смуглой кожей, и Мары – худенькой, словно тростинка, девочки, бледной, с бездонным омутом серо-голубых глаз. Волосы снежного цвета и алые губки, как у куколки… Мара не только была совершенной противоположностью брату, но и разительно отличалась от всех членов собственной семьи, не говоря уже о смуглых темноволосых жителях пограничной деревушки. Но насчет непохожести девочки приструненные Нимой ирэмийцы предпочитали не сплетничать. По крайней мере, в открытую.

Солнце стояло в зените, когда грузная Нима, скрипя половицами, вышла на крыльцо собственного дома и, словно набат, что есть мочи заголосила:

– Мара! Ким!

Ответа не последовало.

– Мара! Ким! Где вас леший носит? – уже себе под нос пробормотала женщина.

– Шо, опять убегли куды? – поинтересовался проходящий мимо поддатый мужичок.

– Угу, – невнятно вздохнула женщина. – С самого утра где-то бродят, – растерянно хмыкнула она.

– Так понятно ж дело, лето, – сказал с видом мудреца мужик и проследовал дальше.

– Я им покажу лето… – прошипела Нима и вернулась обратно в избу.

– Ким, ну сколько еще, а?! – не выдержала я. – Может, мы вообще не в ту сторону идем?

Уже три часа мы плетемся в гору! Все ноги стерли, а никакой избушки и в помине нет! Да и зачем какому-то целителю из Межрасовой академии магии тут селиться? Если только он не сумасшедший какой, чтобы покинуть столицу ради нашего забытого богиней уголка. Но разве этому упрямцу что докажешь?! Услышал от соседского мальчишки, что какой-то выпускник академии к нам пожаловал или один из магистров, и теперь на самую вершину горы будет лезть, пока не убедится, что тут никого нет!

– В ту, – буркнул брат, недовольно глянув на меня, но тут же смягчился. – Мар, послушай, я точно знаю, что он где-то рядом. Потерпи еще немного, ради меня… Ну, Мара, – и тут он использовал свой самый жесткий прием. Посмотрел мне в глаза.

Что я могу сделать, если мой брат – это естественное продолжение меня, и наоборот?

– Хорошо, – тут же оттаяла я. «Ради меня», – это та фраза, которая решает все в наших отношениях. Не знаю, как у других людей, но у нас с братом именно так. Он – ради меня, а я – ради него. Так и живем вот уже тринадцать лет.

Как я уже сказала, мой брат услышал, что в наших краях поселился маг-целитель. Казалось бы, что в этом такого? Но только не для Кима…

С того самого момента, как научился говорить, он бредит идеей стать магом. Ну или хотя бы служить при академии, если вдруг у него не обнаружится дар. (Если спросите меня, то второе вероятнее всего.) И теперь мы ползем уже три часа в гору, не жалея себя. Конечно, я настояла на том, чтобы брат взял меня с собой. Не могу же я отпустить его одного неизвестно куда!

– Знаешь, если мы его найдем, то я обязательно напрошусь к нему в ученики, – продолжал мечтать братец, несмотря ни на что.

– Да? Интересно, что мама на это скажет? – не смогла удержаться я.

– Думаешь, не согласится? – неуверенно поинтересовался Ким.

– Ха, – многозначительно гаркнула я. – Конечно, согласится, огреет тебя сковородой или розгами, а потом обязательно согласится.

Разумеется, я ему этого не желала, но все же где-то в глубине души я не хотела, чтобы Ким становился учеником мага и тем более магом. Я боялась навсегда потерять его. Ведь если он однажды уедет, то я останусь одна, без него. Шесть лет он будет учиться, потом время потеряет для него значение. А я вырасту, меня выдадут замуж, может быть, даже за хорошего парня, я стану хозяйкой дома, матерью… бабушкой, а мой брат, мой Ким навсегда исчезнет для меня. Это пугало больше всего на свете! И даже в свои тринадцать лет я это отлично понимала.

– Еще как согласится, вот увидишь, – самоуверенно заявил Ким.

Конечно, согласится, я это знала. Такая возможность! Обеспечить будущее младшему ребенку, которому, по местным законам, не полагалось никакого наследства.

– Согласится, Ким, – немного грустно подтвердила я.

В то же мгновение его ладони оказались на моих щеках. Он смотрел на меня как-то совершенно иначе, чем всегда. Не было той мальчишеской беззаботности во взгляде карих глаз. Словно он почувствовал ход моих мыслей.

– Что бы ни случилось, я не брошу тебя! – уверенно проговорил Ким.

– Я верю, – тут же исправившись, я произнесла то, что он должен был от меня услышать. – Я знаю.

Ким всматривался в мое лицо. Видимо, увидев то, что хотел, мечтательно улыбнулся.

– Понимаешь, Мара, я мечтаю, чтобы мы вместе отправились в академию, вместе стали магами…

– Ким, я точно знаю, что дара у меня нет, – грустно улыбнулась я.

На что мой брат-нахал лишь швырнул мне горсть репейника в волосы и бросился наутек.

Прошло еще около получаса, прежде чем наша незадачливая маленькая компания набрела на неказистого вида избушку-времянку, выстроенную посреди полянки. Мы недоуменно уставились на домик. Тонкие деревянные стены, ветхая крыша, готовая вот-вот сорваться и устремиться в полет… Какой, простите, дурак согласился бы жить в северном краю в этом «сарайчике»?