Изгой (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 25

"Кто послал?"

Спросил мысленно, зная, что тот слышит.

"Какая разница?!

"Назовешь имя — пожалею. Не убью!"

"Ты думаешь, я тебе поверю? Палач никогда не оставляет жертву в живых"

" Я не на задании. Сделаю для тебя исключение. Кто?"

"Тогда тот, другой, убьет меня"

"Это даст тебе отсрочку. И это уже не мои проблемы. Говори. Пока я не передумал и не осушил твое тело. Я довольно долго голодал и не побрезгую твоей вонючей кровью"

"Миха"

Гнев был сильным как ураган, и пальцы сдавили сердце противника, лицо невидимки посерело, и он захрипел. Изо рта полилась черная кровь. Изгой услышал сдавленный стон. Обернулся и встретился взглядом с Дианой. Она тряслась всем телом. Глаза распахнуты от дикого ужаса. Но она жива и он нашел ее. Он резко повернулся к дергающемуся в конвульсиях врагу

Изгой долго смотрел в малиновые глаза невидимки. Потом разжал пальцы.

"Беги. И передай своему хозяину, что я не прощаю, когда трогают то, что принадлежит мне"

Изгой медленно подошел к Диане. Не решался дотронуться, видя бледное, испуганное лицо с расширенными от ужаса глазами. Он протянул ей руку, открыв ладонь. Диана посмотрела на него, потом на руку, которую он ей предложил, и осторожно дотронулась ледяными пальцами до его пальцев. Несмело, едва касаясь.

Изгой тут же наклонился к ней и подхватил на руки.

Оба застыли, глядя друг на друга. Она испуганно и удивленно, а он и сам не знал, что чувствует. Только в груди вдруг стало тесно от того, что ледяное сердце начало биться быстрее. Изгой ошалел от собственных чувств. Это был страх. Мощный, неконтролируемый, всепоглощающий. Если бы его не оказалось здесь она бы…

Стало дико… Темно внутри… В этот момент Диана обняла его за шею тонкими руками и спрятала лицо у него на груди. Это было неожиданно. Трогательно. Волнующе. Он даже застыл на мгновение, не веря, что это происходит на самом деле.

Диана — самое странное человеческое существо из всех, что он когда либо встречал. Изгой невольно прижал ее к себе еще сильнее, и на душе вдруг стало спокойно. Когда она рядом. С ним. Он больше не позволит кому то причинить ей боль, приблизится к ней. Никому. И даже не себе самому.

Ему никогда и никто не доверял раньше. Изгой больше не тронет ее и пальцем. Он больше не сделает ей больно. Она ведь такая хрупкая, маленькая, нежная.

И такая доверчивая. Как Анна. Разве мог бы он когда нибудь причинить младшей сестре боль?

Он бы лучше выдрал себе сердце. Только Диана не Анна. И его чувства к ней, хоть и напоминают те, что он испытывал в прошлой жизни, все же отличаются. Они другие. Странные, пугающие, но приятные. От них становится тепло. От них покалывает кончики пальцев и кровь пульсирует в венах быстрее.

Когда они вернулись домой и Изгой уложил Диану на постель.

— Что он сделал, чтобы ты пошла за ним? — тихо спросил он, стараясь не смотреть ей в глаза, все еще боясь увидеть там первобытный ужас и отчаянье.

— Не знаю, — так же тихо ответила Диана, — я почувствовала жуткую тоску и желание умереть. Я почувствовала, что ты хочешь, чтобы я ушла навсегда.

Он склонился к ней, вглядываясь в бледное личико, глядя на ее дрожащие губы:

— А ты хотела уйти?

— Нет.

Она отвернулась и закрыла глаза. А потом добавила:

— У меня кроме тебя никого нет. Мне некуда идти.

Это звучало обреченно, и Изгой почувствовал себя последним дерьмом. Впервые. С ней все было впервые и это тоже. Сердце снова дернулось. Неожиданно и ощутимо — она остается с ним, потому что у нее больше никого нет. Кроме Изгоя.

Значит, он обязан теперь заботится о ней. Особенно после того что сделал. А еще Изгой почувствовал себя живым. Настоящим. Почувствовал свое сердце, свои чувства. Оказывается, они есть, и быть живым дьявольски прекрасно. Боятся за нее тоже прекрасно, смотреть, как она засыпает, слышать ее тихое дыхание и биение ее сердца — тоже прекрасно. Ему хорошо, ему спокойно, когда он знает, что она рядом.

И ему вдруг захотелось, чтобы и ей было хорошо. Не только потому что ей больше некуда идти, а просто хорошо. По–человечески.

Изгой сел возле стены на пол и прикрыл глаза. Диана уснула. Он понял это по замедленному сердцебиению и тихому дыханию. Уходить не хотелось. Почему то хотелось сидеть здесь и слушать. Слушать звуки жизни, а не смерти.

Глава 11

Я проснулась от голода. В животе требовательно урчало и мне снилась жареная картошка и вкусные толстые сосиски. А потом я вспомнила все что произошло вчера и не захотела просыпаться. Не захотела возвращаться в реальность. Вчера был жуткий день. Наверное, самый жуткий за все время, что я перестала быть просто Дианой, а стала пленницей Изгоя. Вчера я лишилась девственности, и вчера я чуть не умерла. Только почему то все же пугало второе. Я вспомнила то сосущее чувство одиночества и тоски, свое желание умереть и сердце замедлило бег. Из меня словно вытянули радость и смысл жизни. Хотя, я никогда не была склонна к самоубийству. Я всегда любила жизнь. А вчера мне жить не хотелось. До того момента как я выпала из окна и меня схватили чьи то ледяные руки. Желание умереть тут же пропало, и возник страх, что я все же умру. И тот, кто тащит меня в лес, скорей всего убьет меня и очень скоро. Я мысленно звала изгоя. Я взывала к нему, крича всей душой. И я почему то не сомневалась, что он придет. Я даже не удивилась когда, упав в снег, увидела его огромный силуэт на фоне темно бордового заката. В его руках корчился некто жуткий с горящими малиновыми глазами, лысым черепом и серой кожей. Только я уже не боялась. Я знала, что Изгой меня не отдаст.

Когда страшная тварь растворилась в сумерках, а мой Палач подошел ко мне и протянул мне руку, я вдруг поняла, что уже не боюсь его. Нет, точнее, с ним, я могу ничего не бояться. Он найдет меня всегда и везде. И пусть только потому, что считает своей вещью, но он меня защитит. И я взяла его за руку. Это было наше первое прикосновение не несущее в себе войну и насилие с его стороны и страх с моей. Это был акт доверия. Притом и с обеих сторон. И я хорошо это понимала. Когда очутилась в его руках, насторожилась, пытаясь понять, чувствую ли я панический ужас и расслабилась. Я чувствовала лишь вселенскую усталость и безумное желание уснуть. Когда Изгой уложил меня в постель, а потом сел рядом, я закрыла глаза и вдруг поняла, что он сожалеет. Сожалеет о том, что так обошелся со мной. Неожиданное для меня открытие. Значит, он что то чувствует? Он больше не причинит мне боль. Я была в этом уверенна. А мне придется научиться его понимать и принимать таким как он есть. Каким бы образом это не произошло — но он мой любовник. Первый. И пусть воспоминания об этом далеко не приятные, но это факт. Он взял меня не слишком ласково, но он и не бил меня. Наверное, самое болезненное было то, что я ждала чего то другого. И совершенно напрасно. Изгой — не человек и глупо было тешить себя иллюзиями… Я должна смириться. Он такой, какой есть.

Я открыла глаза и с удивлением увидела, что он все еще сидит на полу в моей комнате.

— Тебе нужно поесть. Твой желудок урчит на весь дом. Так можно оглохнуть. Я заказал пиццу. Константин сказал, что вы, люди, любите ее есть.

— Пиццу на завтрак?

Я натянула одеяло по самые уши и привстала с постели.

— А что люди не едят пиццу?

Он казался разочарованным, и я впервые видела, или мне кажется? Я впервые видела его растерянным.

— А что вы…хм…люди едите на завтрак?

— Я пью кофе и ем бутерброд.

— Бутерброд это хлеб с колбасой?

— Да, или с сыром.

Брови Изгоя сошлись на переносице, казалось, он лихорадочно думает.

— Ладно, я запомню, а сейчас есть только пицца. Так что или спускайся завтракать или сиди голодная.

Он встал так резко, что уже через долю секунды оказался возле двери. Вот это скорость. Никогда не привыкну к тому, как быстро он передвигается.