Первый шаг - Быкова Мария Алексеевна. Страница 20

— Очень приятно, — быстренько сказала я, едва в речи эльфа замаячила долгожданная пауза.

Вампир кивнул. Кивок вышел аристократический: его хотелось назвать маленьким небрежным поклоном. Темные глаза Ривендейла наскоро обежали мое лицо и доступную взгляду фигуру. Чуть сощурились: вампир явно отметил потрепанную куртку, многажды стиранную рубашку и полное отсутствие украшений.

— Яльга у нас тоже знаменитость. — Довольный жизнью Хельги братски похлопал меня по спине. — Между прочим, единственная девушка на всем курсе!

— На факультете боевой магии? — неожиданно переспросил Ривендейл.

— Ну да, — недоуменно ответил Хельги. — Мы же с ней в одной группе, ты что, не замечал?

— И чего в этом хорошего? — Генри отодвинул непочатую кружку. Пена в ней стремительно оседала, но вампира это не заботило: видно, поднятая тема была ему гораздо важнее. — Боевая магия — это мужская профессия, женщинам здесь не место. Все равно ни мрыса дельного не выйдет. Видел хоть кто-нибудь хоть когда-нибудь приличного воителя-женщину? Причем не на лубках, а на самом деле?

Народ дружно замотал головами. Полин во все глаза смотрела на меня: как я отвечу. Я продолжала спокойно доедать яичницу.

— Женщина, — презрительно взглянув на меня, продолжил мысль великолепный Ривендейл, — да что она может? Ни выпить, ни закусить толком, а уж о драке и вовсе говорить не хочется! Вот сидит такая, — вампир обличительно указал на меня перстом, — тоже мне гордость боевого факультета! Молоко из кружки тянет… Да у нее не то что сил — у нее ума на боевую магию недостанет! Мозги под другое заточены, вот и все. Такой вот с мечом пофорсить захочется — а ты ее на поле боя из-под огня вытягивай, ты же ведь мужчина! Рыцарь, мр-рыс дерр гаст!.. Ну зачем женщинам сражения? По их возможностям, им из всех схваток положено знать только родовые!

Я с сожалением отставила пустую кружку. Пить все одно было уже нечего, а драться пока еще незачем. Во всяком случае, с применением тяжелых метательных орудий.

Вампир выдержал выверенную паузу. Полин глядела на него, подперев щечку ладонью, и только кивала в ответ на каждое слово. В глазах у моей соседки плескался розовый туман. Честь женщин как класса ее не задевала.

— Боевой маг, — продолжил вещать Генри, — это чисто мужская профессия! Он должен быть…

— Могуч, вонюч и волосат, — в тон ему закончила я на диво свежую и гениальную мысль.

В трактире повисла нехорошая тишина.

Прерванный на полуслове вампир смерил меня холодным взглядом.

— Хорошая шутка, — наконец признал он. — Смешная такая. Обхохочешься.

— В хрюкальце давно не получал? — мрачно осведомилась я, уже понимая, в какие влипаю проблемы. — Так это я тебе мигом устрою…

Генри насмешливо приподнял левую бровь.

Собственно, проблемы меня уже не пугали. Яичницу я доела, простоквашу допила — а это было главное, за чем я сюда явилась, — так что можно было вплотную заняться развлекательной программой. Так сказать, с хлебом покончили — приступим к реализации зрелищ.

Хельги топтался рядом, явно раздираемый сложной моральной дилеммой. Ему одинаково не хотелось ссориться ни с родовитым вампиром, ни со мной.

— Послушай, Яльга, — наконец решился он, — он не хотел тебя обидеть…

— Разве? — искренне удивились мы хором.

— Магичка! — хмыкнул вампир, успевший раскрыть рот буквально за секунду до того, как это сделала я. — Варила бы зелья, шептала бы над котлом… а не лезла куда не просят!.. Мало того что человек, так еще и женщина!..

— Ты! — окончательно взбеленилась я. — Шовинист клыкастый! Да меня, между прочим, на этот факультет определил сам магистр! А тебя за деньги взяли, так что молчал бы!..

— У Рихтера шарики давно уже за роликами, — усмехнулся вампир. Вторую часть фразы он легко пропустил мимо ушей.

— Уй, как интересненько! — восхитилась я. — Стало быть, это не тебя месяц назад по полу валяли? До сих пор об дырку в полу спотыкаюсь…

Ривендейл побледнел, потом покраснел. Потом пошел пятнами; возразить ему было нечего, потому что именно так все и было. По полу его валяли как нашкодившего щенка, причем на глазах у всей группы — захочешь, не забудешь. Но последняя моя фраза дала ему микроскопическую возможность отразить удар.

— Я же говорю, женщина. — За эту возможность Генри уцепился едва не зубами. — Нормальный маг об удобстве печется, а вы — об узорных каблучках да эльфийских набойках! Эти, из Совета КОВЕНа, полказны на туфли растратили!.. Была бы мужчиной — сапоги бы носила, как все порядочные маги!

— Ой носила бы, — покладисто согласилась я, выкладывая на столешницу ноги в неизменных сапогах — по очереди одну за другой. Сапоги, надо отметить, были совершенно бесполые. В них даже не различались право и лево: очень удобно спросонья, особенно когда опаздываешь. — И чего только не носится? Вестимо, эльфы-сапожники не дают… эти, как их там… каблучники!

Тут вмешалась Полин, усмотревшая в словах герцога (тех, про каблучки, набивки и растратчиц из Совета) намек на себя и свою замечательную тетушку. Честь «женщин вообще» интересовала Полин мало, но за свою собственную она стояла насмерть. Спуску не дала даже великолепному Ривендейлу. То, что сказала девица, было громко, эмоционально и абсолютно неразборчиво. Полин брала силой звуковой волны, смысл тут оказался бы даже лишним. Женщина, что с нее возьмешь?

Я подумала, что в чем-то вампир был все-таки прав.

Наконец алхимичку успокоили. Потребовавшегося на успокоение времени герцогу хватило, чтобы успокоиться самому и собраться с мыслями для следующего удара. И лучше бы последнего — спор затягивался, и умный Генри начинал понимать, что может и не выйти из него победителем. Как настоящий мужчина, всем прочим схваткам он предпочитал те, про которые заранее знал, что не проиграет.

— Ну ладно, — медленно произнес он. Глаза его сверкали не хуже чем у Рихтера; герцог всеми силами старался скрыть этот азартный блеск, но даже многолетняя выучка была не в силах ему помочь. — Ладно. Может быть, я ошибся. Может быть, тебе… Яльга, — да, Яльга, так ведь тебя зовут? — самое место на нашем факультете. Может, твоя матушка была валькирия и чулки вязала исключительно из человеческих кишок. — «Ты даже не представляешь, насколько прав», — мрачно подумалось мне. — Но ты стремишься в мужской мир, женщина. А в этом мире не принимают слов на веру. Может быть, ты и в самом деле крутой профессионал. Тогда сделай так, чтобы мы в это поверили. А пока не сделаешь — ничто не переубедит меня в том, что ты просто рыжая пигалица, запрыгнувшая слишком высоко.

— Конкретнее, милый, — нежно улыбнулась я. — Или конкретность в мужском мире тоже не поощряется?

— Конкретнее? — Он прищурился. — Хорошо! — Вампир сделал движение, как будто хотел наклониться вперед, но счел этот жест чрезмерно азартным и оттого остался на прежнем месте. — Лаборатория Рихтера. Зайди туда и выйди. Желательно целиком, а не по частям… хотя нет, какое там — просто зайди. Вот тогда я согласен признать, что был неправ.

Я помолчала, постукивая пальцами по столу. Рваный мотивчик становился все быстрее и быстрее — через минуту я поймала себя на том, что выстукиваю озорную козерыйку и сердце, что характерно, бьется точно в том же темпе. Я не герцог, мне нет нужды скрывать свой азарт!..

— Я слышала, герцогское слово дорогого стоит?

Генри, чуть помедлив, кивнул. Он явно не понимал, о чем это я.

— А сколько конкретно оно стоит? В лыкоморских золотых, э?

Вампир замялся. В карих глазах запрыгали нолики. Мой вопрос поставил его перед непростой дилеммой: назвать слишком дорого — уступить мне, назвать слишком дешево — поступиться честью рода. Гордость боролась в нем со скупостью; не дожидаясь, пока кто-нибудь из них возьмет верх (признаться, я опасалась, что гордость проиграет), я ударила ладонью по столу:

— Сто монет, герцог. Сто полновесных золотых монеток, каждая с профилем царя-батюшки на реверсе. В таком случае я согласна.

Про необрезанный край я добавлять не стала, испугавшись, что дело дойдет до дуэли. Как же, фамильная честь! «Как, вы считаете, что восемнадцатый… нет, двадцать первый герцог из рода Ривендейл станет обрезать у монеты ребро?!»