Судьба всегда звонит дважды (СИ) - Волкова Дарья. Страница 4
- Все меня не интересуют, - сухо произносит отец.
- Со мной все хорошо. Не переживай. Ладно, не трать деньги. Люблю, целую.
- О деньгах она беспокоится... а о папиных нервах - нет! Ладно, отдыхай. Чтобы завтра позвонила сама!
- Обязательно. Обязательно позвоню! Все, пока... параноик, - последнее слово произносится уже после нажатия отбоя.
- Ревнивый бойфренд? - раздается за спиной знакомый голос. Ей даже удалось не вздрогнуть. Оборачивается. Бас. А ведь это прозвище ему удивительным образом подходит. То ли из-за низкого голоса, то ли из самого звучания слова - краткого, как команда.
Можно было бы соврать, что бойфренд. Но зачем? Что, он будет ревновать? Абсурдно.
- Хуже, - усмехается Маша, засовывая телефон в задний карман джинсов. - Отец.
- Переживает?
- Не то слово.
Он встает рядом, облокачивается о перила.
- А отсюда вид гораздо лучше, чем с той стороны, где номера, да?
- Да. Я как раз поснимать хотела. Но уже свет не тот, - с сожалением.
- Да, темновато. Слушай, сказать хотел... Ты офигенный фотограф.
Это так неожиданно, что она не находится с ответом. И потом, после паузы может только банально:
- Спасибо.
- Да не за что. У тебя действительно хорошие фотки получились. И я это говорю не потому, что ты сегодня много именно меня снимала. Я понимаю, это просто так случайно вышло, - ну да, именно так! Отличная версия. Случайно! - Ракурсы очень удачные. У тебя глаз верный, умеешь видеть. Это далеко не всем дано.
- Спасибо, - повторяет она. - Я же все-таки профессионал. Меня этому учили.
- Есть вещи, которым невозможно научить.
- Ну да, ты прав, - соглашается Маша. Передергивает плечами - уже холодно, она лишь в одной трикотажной кофточке.
- Замерзла?
- Да. Что-то я налегке вышла, в отличие от тебя. Надо пойти утеплиться. Можно попробовать закат снять...
Далее происходит неожиданное. В одно движение Бас распахивает куртку, придвигается, накидывает полу ей на плечо и притягивает к себе. И она замирает, под его рукой, прижатая к теплому боку, укрытая его курткой. Сердце ухает в пятки, а потом неожиданно оказывается где-то в горле, мешает говорить. Как девочка, е-мое!
- Бас?..
- Ммм, - он, как ни в чем не бывало, любуется пейзажем вполоборота к ней.
- Ты... что делаешь?
- А что? - оборачивается к ней. Похоже, с искренним недоумением. Лицо так близко - можно начинать считать конопушки.
Как объяснить?! И, желательно, - внятно?!
- А что... хм... на это... - кивок в сторону его ладони на ее плече, - скажет Аня?
- А что Аня? - он усмехается, но ее вопрос, кажется, понял правильно. - Во-первых, Аня спит. Я ее... утомил... - многозначительность тона сопровождается еще и столь же многозначительным движением бровей. - А во-вторых, что такого, я не понял? Тебе холодно, я просто тебя согреваю. Как истинный джентльмен.
Взгляд при этом абсолютно не джентльменский. В голову вдруг приходит выражение из арсенала мамы - "блядский взгляд". Мама это по отношению к отцу обычно говорит. Вот, это похоже, он. Зеленый блядский взгляд! В гробу она видала таких джентльменов!
Бас желания ее отпустить не демонстрирует. Так и стоят в надвигающихся сумерках. О том, чтобы взять в руки камеру и реализовать намерение пофотографировать закат, уже речи быть не может. Маша стоит, боясь пошевелиться, страшно и сладко одновременно. Да ей не было так даже накануне ее первого раза! А тут... Так остро чувствуется все - и тепло его тела рядом, и рука на плече... И вообще, вся эта близость его кажется такой интимной, что голова кружится. Ой, кажется налицо впадение в детство. Даже первый поцелуй с одноклассником в возрасте неполных четырнадцати лет ее не потрясал сильнее, чем вот сейчас... Похоже, ее начинает колотить дрожь. Бас, не оборачиваясь, притягивает ее к себе крепче.
- Ну, ты и мерзавка...
- ЧТО?!?
Наконец-то поворачивает к ней лицо, улыбается.
- Мерзлявая, в смысле. Вон как трясешься.
- Угу. Совсем замерзла, - освобождается излишне резко. - Пойду я в номер. До завтра, Бас.
- Спокойной ночи, Маш.
_______________
Дни идут за днями. Они два раза сменили место дислокации, и скоро собираются делать это в третий раз и перемещаться уже на территорию Соединенных Штатов.
За прошедшие три недели отношение к Маше в съемочной группе изменилась кардинально. Если поначалу со стороны Олега чувствовалась некая настороженность, то теперь она сменилась полнейшим доверием. Он признал ее талант и авторитет, что было очень приятно и слегка неожиданно. Но у нее получалось так, что ей и самой нравилось. Как-то легко, само собой. И заниматься этим нравилось, что характерно. Очень разнообразно, увлекательно.
Среди группы райдеров она стала любимой персоной для шуток, подколов и ухаживаний. Хотя в случае с прямолинейными и грубоватыми лыжниками и бордерами речь шла скорее не об ухаживаниях, а о домогательствах. С другой стороны, слово "нет" они понимали, да выглядело это больше забавно, чем навязчиво. Спустя пару дней совместной работы Машу наградили незатейливым прозвищем "Масяня", а затем ей пришлось пережить "подкаты" со стороны всех членов группы по очереди, и не по одному разу. За исключением Баса.
Это стало даже чем-то вроде ритуала.
Вечером, после ужина, она скачивает фотографии с карты камеры на ноутбук.
- Ну что, чья сегодня очередь Масяню замуж звать?
- Вроде, Илюхина...
- А... - Тарасов прокашливается, - я сейчас. Мария, окажите мне любезность...
- Илья, отвали! - беззлобно огрызается Маша. - Сейчас фотки будем смотреть.
- Нда... Что-то быстро тебя, Тарасыч, сегодня обломали.
- И не говори. Даже не успел рассказать, какое у меня приданое в деревне.... Три коровы...
Дружный гогот.
- Ты хоть раз в деревне был, Тарасов? Ты знаешь, как коровы выглядят?
- Знаю!
- А ну-ка нарисуй!
- Ой, только не давайте Тарасычу карандаш. Он рисует только пьяный, и только зайцев!
И так - каждый вечер.
Или - вот так...
- Грицко, сегодня твой черед Масяню уговаривать замуж.
- А, по-моему, ее без толку словами уговаривать, - отзывается Гриша "Оз" Осипов, самый отвязный бордер в группе. Его трюки - украшение будущего фильма, да и Маша в последние дни особенно любит его снимать, уж больно красивые кадры получаются. - Надо по-другому. Селянка, хочешь большой и чистой любви?
- Иди на фиг, - не по тексту отвечает Маша, занятая обработкой фотоматериала.
- Я понял. В полночь. Жди, Мария. Я приду.
Народ ржет, Маша лишь пожимает плечами. Границы ребята видят четко, и можно совершенно не переживать, что кто-то ночью вломится к ней в номер. Хотя, может быть, она бы и не возражала... чтобы кое-кто вломился...
- Слушай, Бас, а что это ты у нас ни разу Масяню замуж не звал?
Небольшая пауза. Ей проще сделать вид, что она вообще тут не при чем.
- Бас как бы слегка занят, - ленивый Анин голос.
Стойкое желание надеть наушники. Или вообще сбежать в свой номер, но она почти закончила, а материал надо показать, отснятое за сегодня Димкой видео уже посмотрели и оценили.
- Да и толку ее звать, - неожиданно вступает в разговор Литвинский. - Она же никогда не соглашается.
- А, может, если ты позовешь, то соглашусь! - это называется: слово не воробей... А как хочется взять эти слова обратно!
Тишина. Лишь слышно, как Маша демонстративно бойко щелкает кнопками "мышки". Давайте сделаем вид, что я ничего не говорила, а?
- Какое смелое заявление! - прерывает молчание Оз. - За что Басу такая честь, Масяня? Чем он лучше остальных?
Маша отрывается от ноутбука. Врать и делать лицо она все-таки умеет. Переводит взгляд - Гриша, Бас, Аня. Слегка усмехается, этак снисходительно.