Точное попадание - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 26

— Вот эта вещица, полагаю, вам подойдет больше любой подделки, — небрежно промолвила я и, поскольку эльф все еще мешкал, нетерпеливо тряхнула цепью, как всегда делала, подзывая разыгравшуюся собаку к ошейнику:

— Бери, бери, пока дают, не стесняйся!

— Цветная Радуга!? — выдохнул князь, благоговейно принимая реликвию обеими руками и прижимая к себе, словно украденное из колыбельки в младенчестве и возвращенное чудесным образом дорогое дитя.

— Да, это она, — уверенно подтвердили восхищенные советники, вероятно, имевшие честь лицезреть оригинал до его упокоения в земных недрах.

— Но… откуда… как… Как такое чудо оказалось подвластно тебе, магева, если ты не воплощение Ксантии? — вновь начал подозревать меня в божественном происхождении эльф. Один из советников тем временем очень уважительно, но твердо забрал у своего начальника цель и торжественно возложил ее ему на грудь. Эта великолепная безделушка улеглась там так уютно, точно именно для этого была всегда предназначена. Впрочем, ведь на самом деле была.

— Ну, я не звезда, светить не умею, на небе не была, даже никогда не пела на эстраде, не ходила по подиуму и не снималась в кино, — я передернула плечами, испытывая изрядно искушение соврать насчет реального источника добычи, однако ж, переборола минутный порыв и честно призналась:

— А с цепью все просто получилось. Мы ехали мимо Тени Ручья и решили немного покопаться в развалинах. Зачем, спросите? Исключительно из любопытства, сдобренного стремлением подзаработать. Мне видение накануне было, вот я и решила, что такие картинки не просто так являются.

Советники ни на грош не поверили столь приземленному объяснению, хоть и не решались перечить завравшейся магеве вслух, а вот Аглаэль изумленно вздрогнул и промолвил:

— Ты говоришь странно, но слова твои правдивы… Значит, подлинны легенды о Радуге, носящему ее по праву дарует она стократ умноженную силу отличить самое искусное плетение лжи от правды.

— Вот теперь действительно верю, что твой дедушка не пропустил в договоре ни одной ловушки, — удовлетворенно констатировала я, потягиваясь. — С таким детектором лжи на груди можно любые документы подписывать одной левой. Теперь на этот счет вы можете не волноваться, любую людскую хитрость враз раскусите, осталось только грамотно выстроить пиар-кампанию возвращения реликвии, чтоб не пришлось особенно париться.

На меня снова посмотрели вопросительно, ожидая расшифровки мудреных речей. Я почесала нос и коротенько перевела:

— Надо сделать так, чтобы люди еще до того, как вы за договор возьметесь, знали, цепь найдена, и ее способность изобличить ложь по-прежнему действует на все сто процентов. Пусть ваши мальчики и девочки ликуют, веселятся и болтают об этом на всех перекрестках с каждым встречным, кто только готов слушать. Как цепь вернулась? А вот тут можно и приврать во благо нации. Одни могут рассказывать о загадочной магеве, другие о видении вашей Ви, третьи о волшебной звезде, сошедшей ради своих детей с небес, ну и так далее. Вы же любите всякие возвышенные истории, что-нибудь трепетное и проникновенное насочиняете. Понятно? Андестенд?

— А, пожалуй, сработает, — задумчиво покивал изобретательный Лакс, оценивая предложенную методику с позиции людской логики. — Только как бы тогда договор иным путем переиграть не надумали…

— Силовые методы решения проблемы, — нахмурилась я, как-то не подумав сразу над тем, что в этом мире не только возможен такой способ, но и применяется на практике куда как часто. В моих-то пенатах для начала пробуют обмануть, подкупить, разорить, оговорить, а уж если не действует ни один из испытанных временем способов, то либо отступают, либо переходят к крайним мерам. Все-таки и от цивилизованности иногда бывает польза. — Н-да… Неприятно признавать, но ты можешь быть прав, приятель.

Обрадовавшиеся было эльфы снова насторожились, словно уже сейчас ожидали нападения орды кровожадных подлых врагов с мечами наперевес. Они в отличие от меня на историческом и личном опыте познали худшие черты людского характера и согласились с предостережением Лакса.

— Тогда стоит распустить еще один слушок, — обмозговав проблему, огласила я свое решение. — Пусть ваши эльфы говорят о том, как магева, звезда, богиня или все трое разом, сами сообразите, как лучше, наложили на вас заклятье защиты, отражающее урон на врагов.

— Но если кто-то нам не поверит? — изящно изогнув тонкие брови, Аглаэль озвучил закономерный вопрос.

— Ну, тогда я ему или ей не позавидую, — широко и подчеркнуто невинно улыбнулась я, — потому как я действительно собираюсь наложить такое заклятье. Это чары защиты, отражающие нанесенный удар на врага. Чем сильнее попытаются задеть вас, тем горше будут расплачиваться сами. Есть возражения?

— Не просто в добрый, а в самый благословенный час ты почтила присутствием наш стан, о магева Оса, — склонил голову Аглаэль. — Ты возвратила одну из величайших святынь нашего народа, а теперь еще и предлагаешь защиту и помощь. Скажи, как нам отблагодарить тебя и твоих спутников?

— Вы там, князь, кошелек показывали, так отдайте его Лаксу, — предложила я. — Цепь мы вместе вашу искали и из развалин доставали, значит, мой друг имеет свою законную долю в добыче, а сильф, думаю, пастилой возьмет.

При слове "пастила" подремывавший Фаль резко оживился и с энтузиазмом закивал головой. Лакс головой не мотал, но против денег ничуть не возражал, я это по его скрытно-довольной физиономии четко определила.

— А что пожелаешь ты, о магева? — спросил Аглаэль.

— Насколько я понимаю, в этих краях маги редко счет за услуги выставляют, каждый расплачивается тем, чем может и хочет. Поэтому перевешиваю эту проблему на ваши головы. Моей и так забот хватает. Время позднее, а еще заклятье творить надо.

— Какая помощь в сем деянии тебе потребна, магева? — заговорил высоким штилем молчаливый советник, как всегда задав самый ценный вопрос по существу. Какой мудрый дядька, прямо расцеловать его хочется, а боязно. А ну как его, непоколебимого, Кондратий хватит от такого яркого проявления человечьих эмоций?

— Оставьте меня наедине с князем, а сами ступайте, это самой лучшей помощью будет, — твердо предложила я, имея в виду не только пожилых эльфов, но и своих друзей.

Поскольку речь шла о колдовстве, перечить мне ни мудрые советники, ни приятели не стали, первые выскользнули за колокольную завесу молча, вторые, отягченные весомым кошелем и щедрым обещанием пастилы, направились следом с требованием в глазах непременно рассказать им обо все, когда ворожить закончу. И вот мы остались наедине с прекрасным князем. Тот с робким любопытством глянул на меня из-под ресниц.

— Я почему попросила всех уйти, — серьезно начала я, набравшись наглости, — нам с тобой решить надо, Аглаэль, на чем я заклятье писать буду. От материала тоже много зависит. Можно, разумеется, какую-нибудь посимпатичнее побрякушку взять и на ней знаки нацарапать, или бумагу использовать и в одежду зашить, только, сам понимаешь, это не слишком надежно. Ведь защитный амулет, сотворенный для одной персоны, пусть даже случайно способен попасть к другой.

— Что предлагает магева? — доверчивый взгляд эльфа уперся в меня, как прицел лазера.

— Ты не просто эльф, ты наследник князя, в мистическом смысле архетип эльфийского народа, олицетворение своей расы, ее защитник и правитель. И я вижу только один способ сделать так, чтобы чары мои достались только тебе, а через тебя накрыли все посольство. Надо написать магические знаки на твоем теле, — выдвинула я свою сумасшедшую версию, основанную на ворохе случайных книжек по магии, пролистанном в своем мире и куда большей куче фантастической литературы. А еще, самое главное, на внутреннем ощущении правильности затеи.

— Чем? — Аглаэль был удивительно спокоен, словно каждый день получал такие сногсшибательные предложения.

— Можно использовать какую-нибудь краску, но и самая стойкая все равно сотрется со временем, даже если ты решить не мыться. Другое дело, если знаки на теле процарапать. Когда ранки заживут и исчезнут, останется память тела о том, где и как они были нанесены, поэтому, полагаю, заклятье будет продолжать действовать.