Точное попадание - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 33

Когда кавалькада умчалась, вздымая клубы пыли, Лакс задумчиво заметил:

— Скорее всего, ты нажила себе врага, магева, но зрелище того стоило!

— Этот парень, по-моему, столько издевался над лошадьми, что будет справедливо, что сегодня жеребец поглумился над ним, — возразила я, залезая на смирно стоящего Дэлькора.

— Я о графе, — уточнил список врагов Лакс. — Говорят, он злобный, мстительный, коварный и хитроумный ублюдок. Недаром его Агнус так ценит.

— Пускай, — я пренебрежительно фыркнула, ласково погладив коня.

— Магева Оса победит всех врагов! — уверенно вставил Фаль.

— Молодец! У тебя правильное позитивное мышление, приятель! — похвалила я тут загордившегося загадочным комплиментом сильфа и прибавила:

— Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!

— Здорово сказала! — восхитился вор.

— Это не я, это Александр Невский, — справедливости ради просветила я приятеля, выбираясь на дорогу, как только пыль немного осела.

Мы тронулись дальше в Патер. Честно говоря, меня перестали мучить легкие угрызения совести по поводу того мощного заклинания, которое я ввечеру нарезала на грудь Аглаэлю. Если ему предстоит иметь дело с таким расфуфыренным ублюдком, как граф Кочерыжка, то я ничуть не предавала интересы людей, скорее уж уровняла их для справедливости.

— А он красивый? — неожиданно и подчеркнуто небрежно спросил Лакс.

— Кто? — озадачилась я, оглядывая окрестности в поисках подходящего кандидатуры для такого вопроса.

— Твой знакомый, Александр? Наверное, воин не из последних, — нехотя уточнил вор, почему-то упрямо отказываясь глядеть мне в глаза.

— Фиг его знает, — честно ответила я. — Если ты о Невском, он умер почти за шестьсот лет до моего рождения. Теперь наверняка не скажешь, даже если по черепу реконструкцию лица делать. Полководцем же, если верить истории, он был неплохим, хотя сейчас у нас и историю заново пересматривают. Раньше говорили, что он собрал войско для защиты родной земли и вывел его против несметного полчища рыцарей, заманил их на некрепкий лед озера и враги от тяжести доспехов тонуть начали. А теперь доказывают, и войска-то рыцарского никакого не было, так, человек тридцать-сорок, и погибло из них едва ли пять-шесть. Чтобы во всем разобраться, наверное, надо бы самого Александра спрашивать, а где его найдешь? Некромантия в моих землях официальной наукой, на экспериментах которой можно строить выводы, не является, да и спиритизм тоже.

— Понятное дело, — уточнив волнующий его вопрос, Лакс снова повеселел и засвистел какой-то прилипчивый мотивчик.

— Слушай, — я не дала вволю помузицировать приятелю, начав приставать с очередной порцией вопросов. — А чего этому хрену лысому так Дэлькора приспичило заиметь?

— Ну ты спросила, Оса, — усмехнувшись эпитету, коим я наградила графа, удивленно присвистнул вор. Кстати, всегда завидовала парням, которые умели вот так запросто звонко посвистывать, у самой получалось не слишком, но я все еще продолжала тренироваться. — Кому бы такого коня свести не пожелалось?

— А он что, очень хорош? Нет, я никаких видимых дефектов не вижу, здоров дурень, но он же рыжий и с пятном на глазу, никакой не вороной или еще какой престижной модели. Тьфу, масти, — все еще с некоторым сомнением уточнила я, пытаясь объяснить свои сомнения и одновременно тактично избегнуть упоминания имени жеребца, чтоб ничего плохого не подумал и не решил меня скинуть разок-другой просто так для профилактики или в воспитательных целях. Если уж профи на нем усидеть против воли не смог, то мне и подавно в родео ничего не светит, можно сразу место в больнице заказывать или даже к земельке привыкать.

— Разве ж в масти дело, — снисходительно принялся просвещать мне мужчина. И чего ж они так охотно начинают смотреть на нас сверху вниз, только повод дай? Ну ладно, пускай поучает. Пока потерплю, а если очень зазнаваться начнет, попрошу Дэлькора куснуть лаксового коня за задницу разок-другой. — Конь сложен идеально, сильный, выносливый, но гибкий и изящный. Мускулы под шкурой так и ходят! А насчет расцветки, я слыхал, у наших знатных господ очередная причуда пошла: чем страннее конь выглядит, тем лучше. Лишь бы от других отличался.

— Значит, заполучив Дэлькора, граф убил одной стрелой двух зайцев, — воспользовалась я местным вариантом пословицы, подслушанной у красноречивых эльфов. — Тогда удивительно, что против нашей и конской воли он не попытался его забрать, а уж потом обломать.

— Оса, — Лакс обернулся ко мне и снова удивленно покачал головой, Фаль и вовсе только фыркнул, — ты же магева, кто ж против тебя так явно пойдет? Если только сумасшедший.

— Ну мало ли, — не убежденная, я пожала плечами. — Вдруг я только притворяюсь магевой, оделась попричудливее и оригинальничаю, народ пугаю, а на самом деле обычная девка. Они ж даже не попробовали…

Голубые глаза стали еще удивленнее, и он протянул, взлохматив буйную рыжую шевелюру:

— Ты что, правда, не понимаешь? Одежда не главное, вырядиться каждый сможет, а магевский талант он как костер пытает, разве ж только слепой не заметит. Всякому виден, а уж вблизи тем более.

— Не костер, солнышко, — мечтательно протянул Фаль, в остальном полностью соглашаясь с вором, и потерся о мою щеку крылышками, будто и в самом деле грелся в "свете моей славы".

— Вот как, — теперь уже настал думать мой черед. — Ты хочешь сказать, что каждый или почти каждый в этом мире сможет определить, маг перед ним или нет, просто оказавшись поблизости? Интересно… Это меняет дело…

В голове замельтешили как вспугнутые мыши мысли о ничтожной доле скрытых магических способностях жителей здешних мест, не достаточных для того, чтобы колдовать самим, но выполняющих функцию безупречного детектора. Так мне стало гораздо понятнее, почему маги сделались народными избранниками и судьями. Это что-то вроде депутатства, всученного при рождении, От мандата не откажешься, полномочия не сложишь, как ни старайся, а избиратели разыщут и отчет "о выполнении предвыборных обязательств" потребуют, где бы ты ни был. С одной стороны некоторая неприкосновенность, основанная на всеобщем уважении, а с другой — воз проблем, который тебе готов всучить каждый встречный поперечный, вылетев перед тобой на дорогу с радостным воплем "Магева!" и хлопнувшись в ноги.

Н-да, перспектива не радует: с одной стороны, это выглядит так, будто я в руки флаг взяла и шествую, размахивая им и привлекая к себе внимание, а с другой…. Если одинокая девушка — магева, то она и не так безобидна с виду, как кажется, следовательно, недоброжелатели поостерегутся с нею связываться или подождут, пока их наберется побольше. Такого варианта развития ситуации исключать нельзя.

Я еще немножко подумала о серьезном, а потом, прикалываясь над Лаксом, заявила:

— Кстати об Александрах, знаешь, среди них все-таки есть симпатичные. Например, Александр Ежевикин, да и романсы поет так, что сердце замирает. Мне раньше не только слушать, но и смотреть на него нравилось. Он волосы в такой славный хвост собирал… А потом я узнала, что мой кумир женат, и его супруга родила ему двойню.

— Ты ревновала? — с каким-то болезненным любопытством уточнил Лакс, может быть, что-то из собственного любовного опыта припомнив.

— Не особенно, песни — это одно, личная жизнь — другое. Я могла бы ему простить брак и все прочее, если б не имена, которые он дал детям. Человек, обозвавший своих родных чад Дроном и Фросей не имеет права на мою симпатию! — гордо заявила я и даже выпрямилась в седле.

— Да уж, для детишек менестреля имена больно простецкие, — охотно согласился вор, не слишком уяснив весь комизм ситуации, а мне так понравилось, как он надменного Ежевикина обозвал, что я простила приятелю толику недопонимания и спросила:

— Эй, Лакс, если не секрет, ответь, я, когда ваши имена слышу, они на знакомые мне весьма похожими кажутся, а вот твое нет. Почему?

— Матушка моя, — скривил губы вор, — на эльфах малость тронутая была, а, пожалуй, и не малость. Так в честь какого-то их древнего короля меня обозвала Лаксанрэномириэль. Кроме нее самой никто этого выговорить не мог, так я Лаксом и стал.