Предложение плейбоя - Ли Миранда. Страница 23

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Особняк Гаррисонов располагался в престижном районе вблизи гавани, в восточных окрестностях Пойнт-Пайпер. Он был окружен высокой каменной стеной с восьмифутовыми, оборудованными электрической сигнализацией воротами.

Тайлер, однако, не стал сворачивать на круговую, выложенную гравием дорогу, ведущую к украшенному мраморными колоннами дому, а направил автомобиль прямо к крытой шестиместной стоянке вблизи особняка.

Перед ними раздвинулись две огромные двери, и Тайлер поставил свою новую зеленую «хонду» между голубым «БМВ» и красной «маздой». Не успела, Мишель выйти из машины, как двери за ними медленно закрылись.

– Это машина Клео? – спросила она, указывая на серебристо-голубой «астон мартин», припаркованный у противоположной стены. Одна из его дверок была помята и поцарапана.

– Я никогда не ставлю свою тачку рядом с ней. Эта девочка водит машину как лунатик.

– В отличие от своего брата, который катается поразительно аккуратно на своей простенькой машиночке. Возможно, мы подошли к последнему пункту нашего соглашения? – поддразнила она его.

– Совсем нет, – ответил он с совершенно честным выражением. – Просто это новый я, леопард без пятен.

– С ума сойти. Я поражена.

– Очень рад.

– Так мне оставить свои вещи в машине, или мы занесем их к тебе? Для этого надо было прогуляться вдоль садовых террас и роскошного бассейна к переоборудованной под дом яхте, где жил Тайлер.

Его глаза вспыхнули.

– Давай лучше оставим вещи в машине. Я не могу за себя отвечать, если останусь с тобой наедине.

Мишель рассмеялась, несмотря на то, что испытывала те же самые ощущения. Езда в его автомобиле вызвала в ней, по меньшей мере, чувство клаустрофобии, сам воздух в салоне казалось, был насыщен желанием.

Она стояла, смотрела на Тайлера через капот его автомобиля и думала: «Неужели только секс стал причиной, из-за которой он решился меня пригласить? И про пятна леопарда, это что – тоже правда?».

В прежние времена Тайлер любил подшучивать над ней, всегда принимая противоположную точку зрения. Если она утверждала что этот предмет – белый он спорил с ней, доказывая, что он – черный. Если она обвиняла его в мелочности, он отстаивал глубину своих чувств. Именно ей он любил противостоять, особенно в студенческие годы. В течение всех четырех лет учебы он очень часто обдуманно подбирал аргументы специально для нее, явно наслаждаясь словесной перепалкой, которую они могли вести часами. Кевин порой не выдерживал и уходил, оставляя их продолжать спор.

Теперь Мишель понимала, что с помощью тех аргументов она стала разбираться в тончайших оттенках любви и ненависти в человеческих отношениях. В этих спорах они развивали свой интеллект и вместе с тем испытывали определенное раздражение друг против друга. Много раз она хотела использовать в подобных дискуссиях не словесные, а физические аргументы, как в недавнем случае с пластиковым чемоданчиком. Желание стукнуть его как следует, иногда бывало так велико, что ей приходилось непомерно усиливать словесные нападки.

Сейчас она думала о том, нужно ли ей вообще оправдание, чтобы дотронуться до него. Хоть какое-нибудь оправдание.

Может быть, поэтому она согласилась стать очередной подружкой Тайлера? Чтобы, наконец, насытить страсть, которая дремала в ней, неудовлетворенной, все десять лет?

– Тайлер, – проговорила она вслух, все еще поглощенная своими мыслями.

Его красивое лицо мгновенно приобрело настороженное выражение.

– О… Мне почему-то не нравится, как ты это произносишь – «Тайлер».

– Я только что думала…

– Еще хуже, – простонал он.

– Не говори глупостей. Теперь нам нет необходимости больше притворяться, не так ли? Я имею в виду… ведь мы уже не на свадьбе Кевина.

Мишель не была готова к холодной вспышке гнева, которая блеснула в его потемневших голубых глазах.

– Я думал, что вполне ясно дал тебе понять, что больше не притворяюсь. Бог мой, Мишель, я…

– Нет-нет – прервала он его и швырнула все вещи, которые держала в руках на сиденье автомобиля. Затем захлопнула дверцу. – Ты меня неправильно понял. Я не это имела в виду. – Она обогнула автомобиль и приблизилась к Тайлеру, который был великолепен в своем гневе. – Послушай, – начала она снова, выбирая слова как можно тщательнее, – Несмотря на наши промахи и недостатки, мы всегда были честны друг с другом. Я имею в виду то, что ты называл меня дурочкой, а я назвала тебя… О, бог знает как. И мы оба, возможно, были правы. Но не приходило ли тебе в голову, что мои самые резкие откровения были вызваны не только честностью? Ты сказал, что в течение многих лет хотел переспать со мной. Мне только что пришло в голову, что, может быть, я тоже этого хотела. Скорее всего, это желание возникло с самого первого дня нашего знакомства в университете. Я хотела бы вернуться назад, в прошлое… Может быть, для того, чтобы не столько воевать с тобой, сколько заниматься любовью?

Мишель ошеломила Тайлера. Она могла видеть это по его глазам. И по выражению лица. Его ноздри раздувались от прерывистого дыхания. Спина выпрямилась, а плечи напряженно развернулись.

Внезапно Мишель поняла свою ошибку. Все прозвучало искаженно, будто она долго страдала от неразделенной любви к нему. Вряд ли такой мужчина, как Тайлер, рад услышать подобное признание от любой девушки. Тем более от той, которую всегда считал слишком сентиментальной и чувствительной; которая всегда была слишком чистосердечной и простодушной и цеплялась за мужчину, даже когда была ему противна.

Возможно, он ожидал, что она признается сейчас в любви до гроба, и пришел в ужас от возможных последствий.

Паника, охватившая Мишель накануне этого вечера внезапно лишила ее чувства меры. Она потянулась к Тайлеру и стала успокаивающе поглаживать лацканы его смокинга, глядя на него снизу вверх с мягкой улыбкой.

– Я глупая, – говорила она. – Для меня понятие «заниматься любовью», совсем не равнозначно понятию «заниматься сексом». Ну, подумай сам, как я могла заниматься с тобой любовью, когда любила Кевина? Ведь ты понимаешь меня, Тайлер. Секс это совсем другое, нежели любовь, особенно для женщин. Я поняла это после прошлых выходных.

Он схватил ее руки и оттолкнул прочь.

– Да, это так! – настаивала Мишель. – И не надо смотреть на меня с таким отвращением. Мы, женщины, как тебе известно, тоже испытываем плотские желания, и они не всегда бывают в ладах с совестью или со здравым смыслом. Но я уверена в том, что женщина не может любить одного мужчину и одновременно хотеть другого. И давай скажем прямо, Тайлер: ведь ты очень красивый мужчина. И, несмотря на мою внешнюю неприязнь, я всегда любовалась тобой.

Однажды гнев Тайлера уже утихомирил ее пыл, когда она пыталась найти ответ на вопрос, мучивший ее всю неделю.

– Теперь я поняла, что не смогу быть нормальной женщиной, если не перестану втайне о тебе мечтать. Конечно это не объясняет того почему ты тоже возжелал меня, предпочтя первоклассным девушкам, Что тебя во мне привлекло? То, что я была запретным плодом, девушкой Кевина? Или увлекательной добычей, которая не упала сразу к твоим ногам после первого взгляда? Кевин, казалось, понимал, что твоя мужская сущность рано или поздно должна взыграть, даже, несмотря на то, что я совсем не была чудо-женщиной.

Мишель вовсе не желала воспитывать Тайлера. Она просто хотела выяснить правду. Но, как всегда в разговоре с ним, ей в итоге пришлось заткнуть рот. Господи что она хотела доказать?

Ее вдруг охватил стыд. Она уже собиралась извиниться перед Тайлером, но тут он крепко схватил ее за плечи, прижал к себе, однако целовать не стал, а просто улыбнулся ей сверху вниз холодной, еле заметной улыбкой, отчего дрожь пробежала по ее спине.

– Ты уверена, что знаешь меня, не правда ли? – спросил он почти с угрозой, – Это не так. Ты вообще меня не знаешь. А что касается мнения Кевина… Ведь именно ты его наделила пониманием того что такое на самом деле мой характер и каковы мои стремления. Спасибо тебе большое за это. Хотя признаюсь, моя мужская сущность в случае с тобой просто взыграла. Как и твоя, женская, тоже. О, разумеется, у тебя очень большое «Я», моя милая девочка. И ты не хочешь его терять. Ни за что. Именно поэтому ты хочешь вернуть Кевина.