Оборотни космоса - Белаш Людмила и Александр. Страница 37

– Да! – Форт повысил голос, без труда перекрывая ньягонцев. – Я лично готов это проделать. Если вы дадите снаряжение и обеспечите поддержку.

– И вы, – полуобернулся к нему Pax, – отправитесь в Аламбук?

– Конечно; ведь удары явно наносятся оттуда.

– Вы готовы взорвать алтарь Чёрной Звезды, если он существует?.. в таком случае могу ли я просить вас о большом одолжении? Даже о двух – не откажите в удовольствии быть вашим партнёром и позвольте обращаться к вам на «ты». У смертников так принято.

Блок 7

– «Произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь; и звёзды небесные пали на землю».

– Наверное, так и было, – отозвался Pax, осмысливая на ходу новый фрагмент из древней правды землян. – Дисковые пушки изменяли растворимость газов в магме, и под давлением земная кора вскрывалась. Как если бы одновременно проснулось множество вулканов.

Над касками Форта и Раха висела многосаженная толща горных пород. Давящий вес её так сжал крепления выработки, что ползущие по ним бесшумные струйки воды казались трещинами, разрывающими композит, – вот-вот недра вздохнут, и узкий коридор, проточенный механическим кротом в тверди земной, сомкнётся с хрустом, неимоверной тяжестью расплющив стойки, потолочные дуги и двоих эйджи, движущихся в могильной темноте.

– «И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих... и всякий раб и всякий свободный скрылись в пещеры».

– Верно. Никто не уцелел в зонах, которые обстреливали Диски. А на периферии зон поражения выжил лишь персонал подземных объектов. Эрке раньше был базой, хранилищем стратегических запасов. Многие рвались сюда... Вода, пища, очищенный воздух – спасение! Главные входы пришлось замуровать, прорыли тайные штреки – вроде этого, где мы идём.

Они шагали не останавливаясь и не забывая поглядывать на датчик – воздуха должно хватить до пункта, где лежат сменные баллоны. По канавкам, обгоняя Форта и Раха, спешила тёмная вода.

– «Я увидел звезду... она отворила кладезь бездны, и вышел дым из кладезя, как дым из большой печи... И из дыма вышла саранча на землю».

– Мы продвигались медленно, под землёй. Ты говорил: «Прокладывать дороги на поверхности в пятнадцать раз дешевле», – а насколько дороже защищать наземные объекты?.. Чёрные текли по земле ордой, словно потоп. Они жгли, грабили – и шли дальше. Мы остановили их на периметре; они отхлынули и закрепились в Аламбуке, с тех пор он – Чёрный город. Тогда это был разрушенный, частью затопленный оборонный комплекс, ещё довоенной постройки.

Низко нависший свод тоннеля принуждал горбиться и склонять голову. Каменная тишина и вечное молчание, глухой мрак за спиной и робко дрожащие отсветы лучей впереди – горение маленьких ламп едва противилось властной тьме; стоит лампам угаснуть – и камень обхватит тебя, и твой крик задохнётся.

– «Царём над собою имела она ангела бездны».

– Царь саранчи? что такое саранча?

– Насекомые. Они нападают тучей и поедают растения. После них остаётся пустыня.

– Очень похоже. Саранча... Они явились с запада, где всё опустошили. Они разучились строить и работать; умеют только грабить, торговать награбленным и плесенью. Их бог – Тот, кто выходит из кладезя.

– «И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?.. он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон».

– Когда это было написано?..

– Больше шестидесяти веков назад. Или больше полумириада лет – по-ньягонски.

– В самом деле, есть совпадение. «Два рога» – как два острия звезды, что глядят вверх.

Звуки были так редки и слабы, так чужды мёртвой глубине, что слышались необычайно громко, сужая и без того крохотное живое пространство до подшлемного чепца и дыхательной маски. Ритмично шипел редуктор, похлопывали лепестки клапанов – а казалось, кто-то дышит за спиной, слышался сзади крадущийся шаг. Водяная капель, отзвук шагов и скрип подошв о камешки – каждый звук стал рельефным, почти осязаемым.

– Что ещё тебе зачитать?

– Пожалуй, достаточно. Я ещё раньше понял, что книги землян содержат много важных откровений. Помню, ребята постарше выписывали самые волнующие строки в блокнот, а мы старались подсмотреть – что там у них?

– О звезде и радуге?

– Не только. Было и другое. «Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою; ибо сильна, как смерть, любовь; жестока, как ад, ревность; стрелы её – стрелы огненные...» – Не закончив, Pax умолк.

– Ребята постарше... Слушай, а сколько тебе лет?

– Одиннадцатый год.

«Слишком упорно он держится местного счёта». Форта слегка раздражало настойчивое стремление Раха подражать ньягонцам.

– Никак не пойму – когда ты сюда переселился? или въехал с родителями?

– Private, – твёрдо и коротко ответил Pax, не оборачиваясь.

– Ладно, не стану докапываться. Но я представляю, как достаётся непохожему на всех. Мне это знакомо – я не раз жил среди чужих.

– Здесь дело обстоит иначе, – помедлив, заговорил Pax. – К рослым отношение особое. К примеру – ты вёл себя умно и заслужил всего одно нарекание...

– Ба! где это я проштрафился? кто меня застучал?.. Я хотел сказать – доложил.

– Однажды в поезде... кажется, в ночь десятого удара, ты спровоцировал ребёнка на неуместную считалочку.

– «Запирайте крепче...»

– Да, ту самую. Ребёнок мал и неразумен, с него спроса нет, но ты-то взрослый и должен понимать, что делаешь. Люди взвинчены, встревожены, а тут это: «В коридоре ходит...» Несколько человек пожаловалось на тебя.

– Так, а почему меня не наказали? у вас вроде безнаказанным никто не остаётся.

– Пока выясняли, кто ты, твоё имя появилось в реестре нао. Решено было оставить жалобы без последствий.

– А, корпоративная солидарность! я рад, что вовремя попал в реестр.

– Нет, просто нао щадит неопытных новичков.

Настал черёд Форта помрачнеть и замолчать.

– ...но ты заработал три благодарности, так что нарекание из личного дела вычеркнули.

Форт постоянно упускал из виду, что числится на службе кандидатом – наподобие солдата-стажёра – и состоит на довольствии; оказалось, на него уже завели табель л педантично вносят туда подвиги и ляпсусы.

– Не ожидал, что меня кто-нибудь похвалит. Сразу трое! что и кому я нечаянно сделал хорошего?

– Семья Родонов из корня Анда – ты отвадил их старшего сынка от подозрительной компании; от страха парень даже вступил в клуб диггеров, чтобы не видеться со старыми дружками. Затем от мужа Тими – благодарность за стремление её спасти.

После паузы Pax прибавил:

– Если б удалось – за заслугу тебя произвели бы в полные солдаты.

– А третий кто?

Pax не ответил.

Затем началось подводное плавание. Или подземное?.. короче, и то и другое вместе.

Нырять Форт не любил. При жизни у него была возможность записаться в секцию дайвинга, но он выбрал кружок «расширенного познания», где обещали за два года обучить методикам транса без всяких химических стимуляторов. Подумаешь, пятнадцать бассов в месяц – зато сможешь уходить в эфирный мир, не покидая квартиры. Один наладчик в фирме, много старше Албана, умел так делать – часок посидит как Будда, пропылесосит мозги от усталости, и снова свеж. Духовные методички Албан штудировал старательно, как технические справочники. Вход в Сияющий Эон казался ему чем-то вроде скачка космических судов, только с меньшими затратами. Овладеть катапультированием за грань миров он не успел, зато вскоре освоил квантовый переброс на «флэше».

Кто любил дайвинг – так это Альфер Даглас! До поступления в проект «Сефард» он вымучил у родителей абонемент на подводный спорт и истязал весь клуб дайверов – облачите меня, подключите меня, погрузите меня, я ведь немощный! И вдруг, отпетый и почивший в бозе, очнулся в новом теле. Едва ему позволили гулять по Баканару, Альф побежал к пруду. Как в воду вошёл, так с макушкой – удельный вес великоват. Побродив по дну, Альф вышел похожий на утопленника, вызванного на берег колдовством, – туфли чавкают, рожа унылая, изо рта вода льётся, на ушах водоросли. «Не пруд, а выгребная яма, – отчитался он с отвращением. – Банки, бутылки, нижнее бельё, дрянь всякая! тут что, каждый выходной устраивают пикник с дебошем?» Форт убедился, что под водой нет ничего хорошего. Значит, лазать туда незачем. И вот – пришлось!