Оборотни космоса - Белаш Людмила и Александр. Страница 48
– Часто говорят – бизнес, – важно поправила объёмистая тётка с толстыми губами цвета апельсина, туго зашнурованная и похожая на перетянутую колбасу.
– Идёмте, господин, – умоляюще позвала девушка, движением «цап-царап» приглашая Форта за собой.
Менеджер сидел на своём пятачке около сумки с небольшими толстыми альбомами.
– К нам, к нам! – приговаривал он, потирая ладошки. – У нас покупают, все довольны. Ни единой рекламации! Кем интересуетесь? Рабочие, слуги, гувернёры? Или что-нибудь штучное, особенное, утончённое?
– Вообще-то я ищу продукты. – Форт машинально раскрыл предложенный альбом. Страницы-вкладыши были фотографиями эйджи, яунджи, ньягонцев и биндэйю обоего пола, а также мужчин-хэйранцев; ихэнов не встречалось, зато попадались аларки. Все персоны – в полный рост и в двух проекциях, отснятые в одинаковых позах; сбоку шёл перечень данных – возраст, антропометрия и навыки.
– Органы для пересадки? – спросил менеджер.
– Нет, продукты для еды.
– Можете распорядиться по-любому. Для еды я бы рекомендовал особей раннего возраста, без навыков. Взрослые обойдутся вам дороже – мы продаём работников, они оцениваются по способностям.
Форт убедился, что попал в самый оригинальный сектор Шурыги. Большинству федералов такие рынки были известны лишь понаслышке, но кое-кто охотно побывал бы тут, чтобы насладиться возможностью купить человека и владеть им как вещью.
– Нет, я же ясно сказал – е-да. Про-дук-ты. Продовольственные товары – хлеб, мясо, молоко. Овощи и фрукты.
– Тогда зачем вы пришли на живой рынок? Вам не сюда. Пять секций прямо, три вверх и налево – там продают съестное. И всё же... вижу, заинтересовались. Верно? Знаете что – оставьте альбом себе. Полистаете на досуге, полюбуетесь... может, что-нибудь выберете. А мы – всегда тут, приходите. Чтоб по Шурыге не блуждать, сейчас вам схемку дам, как быстрее нас найти. – Менеджер потискал ладонный принтер, и тот отпечатал бумажку с картинкой.
– Как насчёт технического персонала? – Закрыв альбом, Форт убрал его в карман. – Мне нужен экипаж космического люгера.
– Сложно, – без гримас и увёрток сразу сказал менеджер. – Товар дефицитный, не всем продаётся. Минимум, что потребуют, – свидетельство от надёжного банка о наличии средств, это должна быть серьёзная сумма. Судите сами – если пилот хороший и свыкся с хозяином, продадут ли его? только за большие деньги. Могу навести для вас справки – за полсотки крин, а если бузинесс сладится, мне полторы шестнадцатых доли. Идёт?
– Договорились. Через две ночи зайду.
Форт не пожалел бы десяти с мелочью бассов, чтобы выяснить, кто из косменов-горемык, попавших в плен к пиратам, работает в неволе, – возможно, сведения пригодятся для розыска. Правда, нет гарантии, что рабы носят настоящие имена, но их возраст, стаж и прочие подробности могут сильно помочь полицейским ищейкам.
Негодовать по поводу засилья высших миров в экономике, культуре и политике – дело нужное, но надо признать, что среди международной бюрократии есть и полезные организации. Скажем – Гэлп Сэкоунтэй, она же Галактическая Полиция Совета Безопасности Нижнего Стола.
Судьбоносные решения вроде порыва вложить десятку бассов в благое дело обычно сопровождаются знамениями свыше. Знамение произойти не замедлило – едва Форт и менеджер договорились, как на Шурыге погас свет. Причём вырубилось всё – встали и редкие действующие эскалаторы, и лифты, о чём красноречиво свидетельствовали вопли и стук замурованных где-то за хлипкими стенами. Шурыга разразилась во тьме матерщиной на многих языках, и всю её Форт понимал. Рынок заголосил на разные лады, всеобщий гам звучал и с нижних этажей, и с верхних:
– Ох, пропади ты пропадом, опять!
– Куда?! положь на место! Стой!!
– Держи! держи!
– Баска, лавку стереги! Где?!
– К лестнице побежали!
– Алё, Гвозди! Воры на лестнице, где с рук диски продают! а? вниз ушли!
Бум! бабах! стена упала – кто-то толкнул её плечом, панель рухнула в потаённое пространство, где ховали сумки и тюки с товаром, чтобы не платить за камеру хранения, Крик и тарарам! Вор пронёсся, разметая воздух; за ним, как грузовой состав, с рычанием прогремела погоня, и все вместе канули в наклонную трубу.
Согласно истине «стыдно, когда видно» тьма выпустила на волю самые низменные побуждения – как бы ограбить ближнего своего и нажиться за чужой счёт.
– Эй! ну-ка оставь!! не твоё! – орали вдалеке, вырывая дорогую сердцу вещь из чьих-то загребущих пальцев.
– Ты дома? – телефонил кто-то рядом. – А свет у нас есть? Да чтоб его!.. Слышь, соседка, отключили весь квартал!
– Я думала – воры рубильник перекинули.
– Что ты, Гвозди не дадут!
Тут и там вспыхивали карманные фонари, загорались одноразовые люминесцентные палочки, выхватывая из черноты искажённые физиономии с настороженно поднятыми ушами. Всюду вдвое ярче замерцали выпуклые глазища ньягонцев и оконца кассовых машин. Судя по тому, как ловко местные ориентировались в полумраке, темнота им была не в тягость – должно быть, недаром ходила молва об их особом кожном чутье и даже о том, что они «видят затылком».
Кто-то ловко запустил лапу в карман Форта. Не дав воришке ничего стянуть, Форт перехватил руку, сомкнув пальцы кольцом на запястье, – пойманный крадун забился и истошно завопил. Тотчас Форта что-то ударило в другой бок, послышалось глухое «звяк!» металла о бронировку туловища, а система диагностики сообщила: «СКВОЗНОЕ ПОВРЕЖДЕНИЕ 3DV СЕГМЕНТА ПОКРЫТИЯ ДО СЛОЯ ПИТАЮЩЕЙ ПРОВОДКИ». Текст ещё не был осмыслен, а левая рука Форта поймала на лету отдёрнувшуюся лапку, рванула и сдавила её между кистью и локтем. Крик справа оборвался, зато слева послышался задушенный скулёж, и небольшой металлический предмет упал под ноги.
– И-ти-ти-ти! – Менеджер осветил клиента фонарём. Заточка, вот что это было. Отчаянный эйджи, вздумавший набрать целый экипаж рабов, держал за руки скорчившихся недорослей, паренька и девчонку. – Вас не ткнули?
«Рослый, гад, в броне!» – решил парнишка, сжавшись от боли и ужаса. Ну как сдаст клановой страже? Это владения Гвоздей; гастролёров из нор Дуки Подвального они не помилуют.
– Что с ними делать? – спросил невозмутимый эйджи. – Я здесь недавно, не осведомлён о ваших правилах.
– Можете сдать клану, их люди на всех входах. Воровке отрубят палец или полхвоста; поножовщику – ополовинят уши или отсекут кисть. Смотря по вине – много ли взято, велик ли ущерб. Если захотите – отдадут вам в рабы на срок. На всё ваша воля.
– Затмение как специально для воров устроили, – осматривая трофеи, проговорил Форт. – И часто гасят?
– Да уж четвёртую луну покоя нет. – Наконец-то менеджер нашёл, кому пожаловаться. – Хорошо, если предупреждают, а то раз пять за ночь отключат когда ни попадя. Раньше чем через час свет не дадут, не ждите. Хотите – моя девка проводит вас с лампой до выхода? дёшево, за шесть агал.
Паренёк глядел, как загнанная пся.
– Проваливай. – Наступив на заточку, Форт отпустил обоих. Он заметил, что рука недоросля, побывавшая в тисках, висит плетью. – В другой раз ушами не отделаешься.
Шесть агал девица не взяла, сказав у выхода:
– Спасибо, господин, что не выдали мою неловкость. Я с языками немного теряюсь...
– А заработать крину? – Форт поманил её монетой.
– Я вольная! Я не стану иметь дело с чужим. Только бизнес.
У врат Шурыги люди Гвоздей зажгли шахтёрские переноски, и освещение было вполне сносным. В рассеянных лучах выражение лица девицы читалось отчётливо – она сердилась.
– Ты не о том подумала. Отключения – они на весь Аламбук? Я живу далеко, мне долго добираться...
– Йо! простите, не хотела вас обидеть! Вы о тырщиках – о тех карманниках, я угадала? Эти мстить не будут. Молоденькие, пришлые – а вы их настращали, руку отдавили. Идите без боязни. В главных тоннелях безопасно... почти безопасно. За пару крин вас любой Гвоздь проводит. А я не могу – работа.
– Значит, выключено всюду.