Одна крошечная ложь (ЛП) - Такер К. А.. Страница 26

— Очень политологически, — сухо ответила она.

— Хммм. Интересно.

Интересно, потому что ее одногруппник Барб заходил к нам, чтобы оставить ксерокопии конспектов для Рейган, которая не смогла попасть на пары. Ясно, что Рейган врет, но я не знаю зачем. Подозреваю, что к этому имеет какое-то отношение долговязый парень рядом с ней. Если бы мне хотелось припомнить ей…да, все припомнить…я бы спросила у нее об этом перед всеми. Но я не буду этого делать.

— Кто сегодня играет? — спрашивает Тай, шумно стуча меню по столу.

— Чувак, официантка из-за этого быстрее не придет, зато ты выглядишь полнейшим мудаком, — бормочет Грант, выхватывая меню у него из рук.

Вероятно, это все же работает, потому что буквально через несколько секунд появляется Шерил и ставит наш заказ на стол.

— Что я могу принести остальным?

Тай улыбается так широко, что кажется, будто лицо у него сейчас треснет.

— Что ты там говорил, Грант?

— Я говорил «Классное пузо. Поешь еще чипсов».

Ухмылка Тая не меркнет, когда в ответ он хлопает себя по животу. Там нет ничего близко похожего на пузо. Я делаю глоток, с любопытством всех осматривая. Ни у одного из парней нигде нет ничего обвислого. Их тела очень отличаются друг от друга: Тай — низковатый, но коренастый, Грант — высокий и худощавый, Коннор — идеальный баланс роста и мышц. Но все они находятся в форме. Я так понимаю, что причиной тому служит жесткое расписание тренировок, которые им устраивает отец Рейган.

— Что все пьют?

Меня бесит, что сердце пропускает удар при звуке этого голоса. Бесит, потому что обычно на меня еще и накатывают воспоминания о его губах, прижатых к моим. И они не исчезают сразу, а сохраняются, как сладкое послевкусие, от которого я никак не могу избавиться… несмотря на то, что рядом сидит Коннор. Заправив прядку волос за ухо, я украдкой оглядываюсь и вижу Эштона, который медленно изучает толпу, рассеянно почесывая кожу над ремнем. Его рубашка приподнята, а джинсы сидят низко на бедрах, так что я вижу верх V-образной мышцы. У меня сбивается дыхание, когда в памяти всплывают образы этих самых изгибов, которые я наблюдала две недели назад в своей комнате. Только тогда на нем одежды совсем не было.

— Ты в порядке, Айриш?

Как только я слышу свое имя, сразу понимаю, что меня поймали за разглядыванием. Опять. Незаметно бросив взгляд на Коннора, я чувствую облегчение, увидев, что он занят разговором с Грантом. Запрокинув назад голову, я вижу понимающую ухмылку Эштона.

— В порядке.

Я беру губами трубочку и делаю огромный глоток. Виски в напитке крепкий и это хорошо, потому что покалывающее тепло по телу разольется быстрее. А мне сегодня нужно все возможное покалывание, раз уж здесь будет Эштон. А еще я сопьюсь, если буду продолжать в том же духе.

— Эй, а почему вообще мы начали называть тебя Айриш? — спрашивает Тай, когда красивое тело Эштона опускается на стул рядом со мной. Он сидит, подогнув колени и раздвинув их, и его совершенно не волнует, что он занимает мое пространство, что его колено касается моего.

«Хороший вопрос». Тот, на который у меня ответа нет точно. Я собираюсь уже проглотить свой напиток и объяснить, что Клири — ирландская фамилия, но прежде чем я успеваю произнести хоть слово, влезает Эштон и громким голосом, чтобы весь стол, да и сидящие рядом, точно не могли прослушать, заявляет:

— Потому что она сказала, что хочет трахнуться с ирландцем.

Я давлюсь и карамельного цвета напиток вылетает из моего рта, заливая весь стол и кофты Рейган и Гранта. И я молюсь, чтобы подавиться насмерть. А уж если этого не случится, тогда молюсь, чтобы кто-нибудь подлил Drano1 в мой стакан, и я начала биться в конвульсиях, покончив с этим ужасом.

Но мои молитвы услышаны не были, и вскоре у меня уже просто загораются щеки, пока я слушаю оглушительный хохот Тая, из-за которого в нашу сторону повернулась добрая половина бара. Даже Рейган и Грант не могут сохранить нейтральное выражение лица, пока стирают с себя виски. Я же не могу встретиться взглядом с Коннором. Он не произнес ни слова. Что, если он в это поверит?

Так крепко стиснув зубы, что они могут треснуть, я поворачиваюсь к Эштону с намерением убить его взглядом. Но он на меня даже не смотрит. Он занят чтением меню. Еще и улыбается, очевидно, довольный собой.

Не знаю, чего я сегодня от него ожидала, но точно не таких слов. Если я сейчас же не уйду, Коннор станет свидетелем моего превращения в женскую версию Тарзана, когда я запрыгну на спину его другу. Ни к кому не обращаясь, я выдавливаю сквозь стиснутые зубы:

— Вернусь через секунду.

С громким скрипом я отодвигаю стул и ухожу в уборную.

Оказавшись в безопасности запертой кабинки, я прислоняюсь лбом к прохладной двери и несколько раз об нее ударяюсь. Вот так теперь все и будет происходить? Как я с ним справлюсь? Я привыкла к подколам своей сестры, Трента, Дэна и…да всех их. Они наслаждаются, заставляя меня краснеть, потому что мне всегда становится неловко, если речь заходит об этом. Но почему тогда у меня кровь кипит в случае с Эштоном?

Может, он хочет, чтобы я психанула перед Коннором. Если написанное в записке — правда, и он ревнует меня к своему лучшему другу, то убеди Коннора в том, что я — полоумная, и это точно его отпугнет. Нет…слишком много забот для парня, у которого есть постоянная девушка и толпа девушек для секса на одну ночь. Черт! Я слишком много об этом думаю. Анализирую и еще раз анализирую и в итоге это становится навязчивой идеей. Вот поэтому я избегала парней раньше. Они с ума сводят.

И поэтому мне надо перестать думать об Эштоне и сосредоточиться на не торопящемся и ничего не усложняющем Конноре.

Глаза жжет, когда я вытаскиваю из сумки телефон и пишу сообщение сестре:

«Эштон — козел».

Она тут же отвечает:

«Огромный козел».

Я быстро пишу ответ, присоединяясь к игре, в которую мы играли с детства, — она все такая же детская, но теперь намного более красочная:

«Огромный лепрозный козел».

«Огромный лепрозный козел, который играет на своем пенисе, как на банджо».

Я хихикаю, мысленно это представив, и набираю ответ:

«Огромный лепрозный козел, который играет на своем пенисе, как на банджо, и поет песню о старике МакДональде».

В ответ она присылает фотографию: Эштон, перегнувшийся через кресло, и мужчина с тату машинкой за работой. Лицо Эштона преувеличенно сморщено в отвратительную мину.

Я разражаюсь смехом, и гора словно падает с плеч. Кейси всегда знает, как меня подбодрить. Я все еще хихикаю, набирая ответ, когда со скрипом открывается дверь. Я зажимаю рот ладонью.

— Видела, кто здесь? — спрашивает гнусавый женский голос.

— Если ты об Эштоне, то…как его можно не заметить, — растягивая слова, отвечает другой голос, и помещение заполняет звук льющейся из крана воды.

Навострив уши, я отправляю Кейси сообщение со словами «Люблю тебя», а потом ставлю телефон на беззвучный режим.

— Но он сидит за столиком с двумя девушками, — продолжает второй голос.

Теперь я знаю точно. Они говорят о моем Эштоне. В смысле…не моем Эштоне, а… У меня начинают пылать щеки. Наверное, мне не стоит подслушивать. Но уже слишком поздно, теперь я выйти не могу. Я одна из тех девушек.

— И что? В прошлый раз он был здесь с девушкой, а я все равно ушла с ним, — надменно бормочет первый голос, и я представляю, как она наклоняется к зеркалу, чтобы нанести помаду. Она стонет. — Боже, та ночь была шикарной.

Теперь мне совершенно неловко. Последнее, что мне хочется услышать, — детали грязных похождений Эштона. Интересно, за этой он тоже по кабинетам бегал и портил учебники сердечками и номерами?

Либо она не заметила, что в кабинке кто-то есть, либо ей все равно, потому что девушка продолжает.

— Мы занимались этим на задней террасе. А потом на улице. Нас мог кто угодно увидеть! — взволнованно шепчет она. — А ты меня знаешь… я — очень приличная девушка… — Я закатываю глаза и решаю, что Эштону, судя по всему, бегать в этом случае вообще не пришлось. — Но с ним…Господи, Кира. Никогда не думала, что буду вытворять такое.