Рыжий Кицуне (СИ) - "Melara-sama". Страница 24

Чтобы заставить замолчать, чтобы он не говорил больше о том, что я ничего не слышу.

Я слышал. Всего его. Ведь он - это лес.

Весь лес, наполненный звуками волнения, каждое дерево, каждый ручеек и любое животное - сейчас вторят эмоциям своего духа леса. Своего хранителя.

Я толкнулся языком в его рот и застыл, отстранился, в рот хлынула кровь, и я немного сморщился от вкуса железа на языке.

Лис виновато смотрел на меня.

- Оцарапался, – констатировал я факт.

- Прости. – Тихо прошептал он и спрятал когтистые руки за спину, ушки виновато упали, и весь его вид говорил о том, что он чувствует себя виноватым.

Я протянул руку, он дернулся.

- Елисей, перестань. – Тихо прошептал. – Я не считал тебя чудовищем и, уж тем более, не стану думать так о тебе сейчас. Ты для меня - самое дорогое, что может быть. Ведь до тебя я думал, что и так знаю жизнь и живу правильно, и мои маски - это предел всех мечтаний. Я не слушал никого и думал, что мой мир заключен в панцирь из непробиваемого титана, но ты одним движением своих волшебных хвостов расколол его, и я, возможно, впервые в жизни взглянул на окружающий меня мир по-другому. Елисей, ты пойми, слова твоего отца не произвели на меня никакого впечатления, я ведь показал это. Разве нет?

Он слушал внимательно, всё также пряча руки за спиной и прижимая уши к голове.

- Он взбесил меня. Прости, я вообще не должен был позволять ему открывать рот. И ты прав, но я прошу, не нужно мне ничего доказывать, я все чувствую. – Он улыбнулся и, фыркнув, уткнулся мне в плечо. – Ты навсегда мой хозяин.

Я снова прошелся пальцами по краю его плюшевого ушка и погладил шелковистые волосы. Мной овладела щемящая нежность, и я прикоснулся к его гладкой щеке кончиками пальцев, обвел контур лица. Нежно по мочке человеческого ушка, а второй рукой по спине и ниже, к пушистым хвостам, зарыл в мягкую шерсть пальцы, вздохнул.

- Никогда не думал, что так легко буду прикасаться к кому-то, не надеялся, что в моей жизни будет такое волшебное создание, как ты. Он назвал тебя Кицуне, почему? – тихо спросил я.

- Это из японской мифологии, лисы-оборотни, посыльные богини Инари и злые духи, превращающиеся в прекрасных дев и соблазняющие мужчин. – Он тихо рассмеялся. – Мой отец совершенный идиот.

- Я слышал об этом, но не думал, что ты кицуне. – Я продолжал поглаживать его хвосты. – Почему твой отец идиот - мне понятно, ведь ты не эти мифические лисы-оборотни.

- Немного не так. – Вдруг серьезно и тихо проговорил Елисей. – Я не совсем лис-оборотень… Мы жили всегда в лесах, повсюду, занимали свою ячейку в природе, свое звено, и наши цепи были так прочны, но настало время, когда люди узнали о нас и испугались. Мы прятались и старались сделать так, чтобы о нас знало как можно меньше людей, но легенды остались, а что такое легенда – это факт, обрастающий домыслами. Вот и мы - из духов леса превратились в лисиц-оборотней и в подручных Инари, или еще один бог знает в кого. Кицуне. Мой отец так называл меня, когда я был маленький и еще не обладал своей сутью. По привычке, наверное. Дух леса необязательно лис, но мне повезло стать им, и я безумно рад, что мой любимый человек обожает красный цвет. – Он тихо рассмеялся и немного повернул голову, накрывая мои губы.

Целовал нежно, но в то же время и властно, подчиняя, а я не сопротивлялся, а с готовностью открывал рот для его острого, теплого язычка. Он зализал рану и посасывал мой язык до тех пор, пока я не почувствовал жгучую потребность и не толкнул его на беленую стену домика. Лис притянул меня к себе, приподнимая футболку и проходя теплыми руками по животу, где собиралось желание.

Оно клубилось и разрасталось, я чувствовал жар такой силы, что открыл рот, немного отстраняясь от лисенка, задышал неглубоко и часто.

- Лис! – я облизал пересохшие губы.

- Кушать. - Рыкнул он и сполз по стене на колени, расстегнул мои штаны и, не давая мне сообразить, вобрал член в рот.

Я успел опереться о стену дрожащими руками и закусить губу, чтобы не вопить на всё селение о том, как же мне хорошо.

Ритмичные движения, сильные руки, горячий рот. Всё это было восхитительно, всепоглощающе приятно.

Я сам задвигал бедрами и оторвал одну руку от стены, вплел ее в его волосы, придерживая, начал вколачиваться, а Лис лишь урчал.

Сладкая нега? Нет. Разряды электричества по всему телу оповестили меня об оргазме, я вскрикнул, не удержав стон удовольствия, и кончил. Он выпил меня и сыто облизнулся.

- Ты не представляешь… - сдавленно прошептал я.

- Представляю, – довольно ответил он, смотря на меня снизу вверх.

- Так вот о какой еде шла речь? – спросил я, поправляя одежду и стирая капельку спермы с уголка губ лисенка.

- Да, - совершенно не смущаясь.

- И часто тебе нужно так кушать? – откровенно веселясь, спросил я.

- Нет. Иногда, когда я нервничаю и трачу слишком много энергии, как вчера, когда опоздал к тебе и не смог удержаться.

- Понятно.

Я присел рядом с ним на корточки и посмотрел в счастливые медовые глаза. Он по-звериному наклонил голову на бок и фыркнул:

- Не хочешь мне помочь? – глаза еще сильней засверкали и я впервые разглядел вертикальный зрачок.

Он завораживал, и казалось, что я тону в нем, полностью теряя себя, но в то же время, приобретая что-то новое, совершенно иное, то, что я и не надеялся получить, собираясь на сборы.

- Хочу.

Лис резко вскочил и так же быстро расстегнул свои джинсы, я улыбнулся и подался вперед, поцеловал головку его члена, вобрал ее глубже, лаская внутри языком.

Он не издавал ни звука, не командовал, задавая темп, я поднял глаза и столкнулся с похотливо-пожирающим взглядом звериных глаз. Елисей ловил кайф и наслаждался моими манипуляциями, а я сам млел от того, что мы творили в нескольких метрах от его отца.

Брал глубоко и сильно, помогая себе рукой, немного поддрачивая, и когда мой парень не смог сдержать стона и кончил мне в рот, я прикрыл глаза и сглотнул.

Лис мягко поднял меня и накрыл губы, без языка, просто лаская их, проурчал:

- Это было, как осенний листопад.

- Так же вяло? – усмехнулся я.

- Так же завораживающе.

Мы смотрели в глаза друг другу, и я тихо попросил:

- Не отпускай меня.

Он улыбнулся и наклонился ко мне, прошептал в висок:

- Никогда.

Я хотел спросить, а как же тот день, когда я уеду, как он останется один, как будет с отцом в одном доме, как я буду без его рук и глаз, как я?..

Но я не спросил, потому что вспомнил его слова о будущем и просто обнял.

Вдали послышались голоса и смех Женьки, причитания Валерки и звонкий голос Геннадия, расписывающий полезность злаковых батончиков.

Мы расцепили объятия и вышли из своего укрытия только после того, как Лис поправил джинсы.

- О, а мы все думали, где вы? – выпалил Гена, увидев нас.

- И, по довольному лицу Кицурова, сразу понятно не то, где они были, а то, что они делали. - Ухмыльнулся Женька. – На, Стасик, скушай яблочко. Лимончиков в магазине не было, пришлось взять яблоки, но тебе оно поможет, так как называется сорт «антоновка».

Они рассмеялись, а я прижался к плечу Лиса и прикрыл глаза от счастья, было спокойно и приятно, со стороны ребят летело еще много разных предположений, чем мне можно испортить счастливый вид, но мне было параллельно.

Мы оставили их на опушке перед тропинкой, ведущей в чащу, и сами пошли в магазин, так как оказалось, что они совершенно забыли о солененьком для Романа.

- И зачем ему соленое? – удручающе спросил я у упаковок сушеных кальмаров и осьминогов.

- Он не для себя просил. – Ответил мне Лис, державший корзинку для покупок.

- А для кого, для Ирки? – я поднял на него взгляд и увидел, как Елисей чуть краснеет.

– Лис?

- Люси, – просто ответил он.

Я нахмурился и непонимающе пожал плечами, кто их, девочек, разберет, для чего Люсе соленое в лесу, потом же пить захочет. И причем тут Рома?