#Сосед (СИ) - Килина Диана. Страница 9

– О, Расмус! – двое парней по очереди протянули ему ладони для рукопожатия, – Круто, мы уже не ждали тебя.

– Да, я собрался спонтанно, – мой сосед широко улыбнулся и посмотрел на меня, – Это Агата, мы приехали вместе.

– Ну у вас, у эстонцев и имена, – присвистнув, высокий худощавый парнишка улыбнулся и подмигнул мне, – Костя, – представился он.

– Саша, – произнёс второй, на лицо – полная копия предыдущего, только чуть старше на вид и чуть пониже ростом.

– Вы братья? – вырвалось у меня, пока я переводила взгляд на Константина и Александра.

– Ага, – они переглянулись и улыбнулись.

– Девочки! – рявкнул Саша, – Знакомьтесь, у нас новенькая.

Девушек было шестеро. Загорелые, как на подбор, с выгоревшими на ярком солнце волосами. Они подошли ближе, поздоровались с Расмусом – видимо он действительно здесь не в первый раз. Когда на меня посыпались имена, я затрясла головой и подняла ладони вверх:

– Я не запомню сразу всех, – с робкой улыбкой сказала я, – Давайте по ходу пьесы познакомимся. Вы все говорите по–русски?

– Да, – Маша, первая представившаяся, улыбнулась в ответ – открыто и искренне, – Мы с Ларой и Катькой из Тюмени приехали. А остальные с Украины.

– Понятно.

Пока мы знакомились, появился Пеэтер – парень с традиционной эстонской внешностью – высокий рост, светлые волосы, серо–голубые глаза. За одним небольшим исключением – загар. Он показал наш столик – в дальнем углу зала, и все побрели туда, рассаживаться и занимать места.

Ужин запомнился забавными историями, кратким экскурсом в типичные развлечения для туристов: конкурсы у бассейна, игры на пляже. Девочки сказали, что если хочется проводить время поспокойнее, то можно попроситься в детскую комнату – но я не верю в такой «спокойствие», поэтому отрицательно покачала головой. Я сфотографировала свою тарелку с овощами и куском запечённой рыбы и поймала смешок Расмуса, сидящего по правую руку. Знаю, о чём он подумал – я обязательно выложу эту фотографию в социальную сеть, как заправский хипстер.

– А ты свои трусики тоже фоткаешь и выкладываешь в Facebook? – шепнул он, чуть наклонившись ко мне.

Мои щёки покраснели, и я прищурилась.

– А знаешь, – невнятно сказала я с набитым ртом, – Это хорошая идея. В конце концов, кто–то же должен видеть мои трусики, – заговорщицки прошептала я, проглотив кусок.

Он сипло рассмеялся:

– Я их вижу временами, когда ты забываешь в комнате свои шорты, – приглушённо, чтобы не услышали другие, проговорил он.

– Что ты прицепился к моим трусикам? – я ткнула в него вилкой, – Хочешь, дам поносить, если так нравятся. Тебе какие: розовые с рюшами или чёрные кружевные?

Расмус заржал громче прежнего и быстро прикрыл рот рукой.

– Тебе пойдёт, – невинно хлопнула глазами я.

– Ну уж нет. Носи сама свои трусики с рюшами. Я уж как–нибудь в плавках, – он продолжал посмеиваться и качать головой, сверкая озорными искорками в светлых глазах.

К концу ужина я раскраснелась, как рак – действие слабого столового вина, которое подавали к еде. Щёки горели огнём, и я невольно зажмуривалась, когда прохладный морской воздух, доносящийся из открытых окон, обдувал лицо.

– Душно? – сосед снова отвлёкся от россказней парней, – Пойдём прогуляемся?

– Пойдём, – вяло ответила я.

– Стойте! – остановил нас Саша, – Совместное фото первого дня. Это традиция, возражения не принимаются.

Подозвав бармена, он протянул ему свой телефон и попросил по–английски сфотографировать всех собравшихся за столом. Послышался щелчок, присущий всем айфонам, а потом наш «фотограф» указал телефоном на нас с Расмусом:

– Sit closer, please. You are not clear on picture.

Мы переглянулись, и подвинули свои стулья навстречу друг другу, соприкоснувшись плечами. Ещё один щелчок, телефон вернулся к хозяину.

– Все включаем Bluetooth, – последовала его отрывистая команда.

Восемь голов склонились над своими аппаратами. Я тоже подхватила свою трубку со стола, нажала заветную кнопку. Телефон булькнул, оповестив о передаче файла, я нажала «Принять». Мгновенная загрузка, и вот на экране наша компания с загорелыми лицами – одна я, как бело пятно на их фоне.

Улыбка тронула мои губы, и я, недолго думая, выбрала в меню снимка «Использовать, как обои». Настроив фото на наши с соседом лица, я установила его и улыбнулась шире. Показав мобильник Расмусу, я подмигнула ему и прошептала одними губами: «Спасибо».

Он ничего не ответил, просто рассеянно кивнул и бросил задумчивый взгляд на моё лицо.

***

You push me harder for the way

I'm feeling hotter than fire.

I guess I know and how to be and make me feel I'm a child

Didn't say you gotta know, boy it's you I desire

Your love, your love, your love.

Lana Del Rey «West coast»

– Ты знаешь, а мне нравится такая работа, – сказала я вечером третьего дня, развалившись в подушках на патио, – А реально работать весь сезон, а потом жить на заработанные деньги до следующего?

Он медленно затянулся и стряхнул пепел в маленькую металлическую пепельницу, которую стащил из ресторана, пока никто не видел. Пожал плечами, почесал покусанное комарами плечо.

– В принципе можно, если грамотно распределять средства.

– А ты почему работаешь в Таллинне охранником? – моё любопытство не унималось, и я вместе с ним.

– Кредит за учёбу выплачиваю, – он улыбнулся, предугадывая следующий вопрос.

– А на кого ты учился? – я хлопнула по ноге, на которую присел противный кровопийца, я потянулась за спреем от насекомых.

Разбрызгав по коже вонючую жидкость, я протянула баллончик Расмусу.

– Я учился на медбрата, – он распылил средство по спине и плечам, – И не делай такое удивлённое лицо.

– Ты – медбрат? – прошептала я, округлив глаза.

– Да. Хотел поступать дальше, на кардиохирурга, но не вышло.

– А почему? – снова спросила я, и осеклась, когда он рассмеялся.

– Агата, тебя надо было назвать «Почемучка».

Я поёжилась, сжала губы и процедила:

– Не хочешь, не отвечай. Я вообще ни о чём больше спрашивать не буду, – буркнула я, отвернувшись.

Он коротко фыркнул, замолчал ненадолго, а потом снова заговорил:

– Моя мама умерла пять лет назад, – тихо сказал он.

Я нервно дёрнулась и посмотрела на него, мысленно шлёпнув себя рукой по лбу за бестактность.

– Прости.

– Не извиняйся, ты не могла этого знать, – резко ответил он, – В общем, мама умерла и мне вроде как больше не для кого было учиться дальше. У неё было больное сердце.

– Ты надеялся, что станешь врачом и поможешь ей?

– Да, надеялся, – он докурил и затушил сигарету, сложил руки на согнутые колени и посмотрел в ночное небо над заливом, – Не судьба, видимо.

Я открыла рот, чтобы ещё раз выразить свои скупые соболезнования, но быстро его захлопнула. Наверное, не стоит.

– Ты совсем не куришь с тех пор, как мы приехали, – заметил он, когда я поморщилась от запаха дыма.

– А знаешь, не хочется, – я немного оживилась и посмотрела на него, – Наверное, это хороший повод бросить.

– Да, пожалуй, да, – он улыбнулся, не так открыто, как обычно, но всё же, – Забыл сказать – завтра у нас выходной. Я договорился с Пеэтером, хочу показать тебе остров.

– Серьёзно?

– Да. Тут есть очень красивые места.

– Это я уже поняла. А где мы возьмём машину?

– Агата, вот ты вроде бы брюнетка – он махнул рукой на мою голову с растрёпанными чёрными волосами, – А вопросы задаёшь иногда такие тупые, что я хочу узнать, не прячутся ли у тебя где–нибудь белые корни. В прокат возьмём, – вздохнул он с улыбкой.

– Когда ты ведёшь себя, как умник, ты меня бесишь, – огрызнулась я, – Нормальные у меня вопросы.

– Глупые.

– Нормальные.

– Глупые, утка–почемучка.

– Умник–грубиян, – я показала ему язык, и он снова рассмеялся.

– Утка–почемучка звучит оригинальнее.