Мое прекрасное забвение. Моя прекрасная свадьба (сборник) - Макгвайр Джейми. Страница 37

– Час назад я приехал на твоем джипе. – Трентон моргнул. – В это время Брэзил привез домой Рейган, и она впустила меня.

– И ты… просто залез ко мне в постель? – произнесла я писклявым голосом, граничащим с визгом.

– Я сказал, что не буду заходить, но передумал. Поначалу решил спать на полу и тоже передумал. Я просто… хотел быть рядом с тобой. В доме отца я никак не мог заснуть.

Он свесился с кровати и протянул мне руку. Под упругой, покрытой узорами кожей перекатились мускулы. Трентон схватил меня за ладонь и подтянул к себе.

– Надеюсь, ты была не сильно против.

– Какая уже разница?

Трентон улыбнулся: очевидно, его позабавила моя утренняя ворчливость.

В комнату заглянула Рейган:

– Что за крики?

– Это ты его впустила?

– Да. Ты не против? – спросила она, переводя дух.

Ее волосы были растрепанны, а под глазами остались следы туши.

– Почему все меня об этом спрашивают? Против!

– Мне уйти? – по-прежнему улыбаясь, проговорил Трентон.

Я посмотрела на них обоих по очереди.

– Нет! Просто не хочу, чтобы ты тайком прокрадывался ко мне в постель, пока я сплю!

Рейган закатила глаза и удалилась по коридору, захлопнув за собой дверь.

Трентон обхватил меня за талию, притянул к себе и уткнулся лицом между моей шеей и подушкой. Я лежала неподвижно, глядя в потолок и разрываясь на части: мне отчаянно хотелось обвить его ногами и руками, но если я не прогоню его и продолжу наше общение, вся вина ляжет исключительно на меня.

Глава 16

Прижав одно ухо к телефону, а второе предоставив нежным ласкам Трентона, который покусывал и полизывал мою чувствительную кожу, я пыталась записать клиента на половину четвертого. Обычно Трентон на рабочем месте занимался делом, но сегодня было воскресенье, день тянулся чрезвычайно долго, а Кэлвин повел Хейзел на обед по случаю ее дня рождения. Мы с Трентоном остались наедине.

– Да. Я вас записала. Спасибо, Джессика.

Я повесила трубку, и в ту же секунду Трентон сжал мои бедра, поднял меня и посадил на стойку. Мои ноги он завел себе за спину, а потом прошелся ладонью по волосам, зачесывая их назад и освобождая шею – чтобы провести по ней языком и остановиться возле мочки уха. Он обхватил губами нежную кожу, слегка надавливая верхними зубами и языком. Этот трюк уже стал моим излюбленным… пока. Всю неделю Трентон подобным образом испытывал меня, но наотрез отказывался раздевать или прикасаться к интимным местам – и все до тех пор, пока в понедельник после работы мы не сходим на ужин.

Трентон притянул меня к себе и прижался животом.

– Я еще никогда так сильно не ждал понедельника.

Я недоверчиво улыбнулась:

– Не понимаю, что за странные правила. Мы могли бы десять раз нарушить их в твоем зале.

Трентон тихонько зарычал:

– Поверь, мы наверстаем упущенное.

– Еще полтора часа у тебя никаких клиентов. – Я повернула запястье и посмотрела на часы. – Почему бы не начать работу над татуировкой на моем плече?

Трентон на секунду задумался:

– Маки?

Я спрыгнула со стойки, выдвинула ящик и достала рисунок, сделанный Трентоном на прошлой неделе. Поднесла листок к его глазам:

– Они очень симпатичные, к тому же со значением.

– Да, ты говорила. Но только забыла объяснить, в чем их значение.

– Вспомни «Волшебника страны Оз». Они затуманивают твою память.

Трентон состроил рожицу.

– Что? – спросила я, приготовившись защищаться. – Считаешь, это глупо?

– Нет. Просто это напомнило мне о новом имени Жулика, которое дала ему девушка Трэвиса.

– И какое же?

– Тотошка. Трэвис сказал, что она из Канзаса, поэтому он выбрал такую породу собаки, и все в этом духе.

– Согласна. Жулик звучит лучше.

Трентон прищурился, глядя на меня:

– Ты действительно хочешь татуировку с маками?

Я утвердительно кивнула.

– Красные? – спросил он.

– Точно такие. – Я вновь подняла эскиз.

– Хорошо, куколка. – Он пожал плечами. – Маки так маки.

Он взял меня за руку и повел к себе в зал. Пока Трентон готовил инструменты, я разделась, и он на мгновение замер, чтобы посмотреть, как я снимаю через голову кофточку и сбрасываю с плеча бретельку черного кружевного бюстгальтера. Он покачал головой и криво усмехнулся, глядя на этот безобидный стриптиз, который я только что устроила.

Когда наконец зажужжала татуировочная машинка, я уже сидела в кресле, полностью расслабившись. Было нечто сугубо интимное в том, что Трентон делал мне татуировку. То, в какой близости друг от друга мы находились, какие маневры он совершал с моей кожей, его сосредоточенное выражение лица… А на моем теле навсегда запечатлеется созданный им великолепный рисунок. Боль не имела значения.

Трентон как раз заканчивал контур, когда вернулись Хейзел и Кэлвин. Девушка зашла в зал к Трентону, держа в руках пакет.

– Я принесла вам кусочек чизкейка, – сказала она и перевела взгляд на мое плечо. – Будет совершенно потрясно!

– Спасибо! – Я просияла.

– Сегодня здесь совсем тоскливо, – сказал Кэлвин. – Подмела бы, что ли.

– Э… Кэл, она не одета, – раздраженно проговорил Трентон.

– У нее нет ничего, что я не видел бы раньше.

– Но вот Кэми ты раньше не видел. Убирайся отсюда.

– Разве она не может найти, где еще навести порядок, пока нет клиентов? – Кэлвин развернулся и скрестил руки. – Я плачу ей за каждый час работы.

– Кэл, все и так уже в порядке, – сказала я. – Я подмела. И даже протерла пыль.

– Сначала ты ноешь, что у нее нет татуировок, а теперь ноешь, потому что я делаю ей тату. – Трентон нахмурился. – Определись, твою мать!

Кэлвин повернул голову, глядя на Трентона, ощерился, а затем исчез за углом. Хейзел захихикала, вовсе не переживая из-за перепалки парней.

После того как Трентон обработал место татуировки, я очень осторожно просунула руку в бретельку и надела кофточку.

– Вылетишь с работы, если будешь его злить.

– Да ладно тебе, – сказал Трентон, приводя в порядок рабочее место. – Он тайно влюблен в меня.

– Кэлвин никого не любит, – сказала Хейзел. – Он женат на этом салоне.

Трентон прищурился:

– А что насчет Бишопа? Уверен, он любит Бишопа.

Хейзел закатила глаза:

– Тебе лучше не поднимать эту тему.

Я оставила их вдвоем и направилась к стойке. В ящике жужжал мой мобильник. Я медленно открыла его и посмотрела на экран. Звонил Кларк.

– В чем дело? – спросил Трентон, подходя ко мне сзади и целуя плечо там, где не было покраснения и раздражения от иглы.

– Это Кларк. Я его обожаю, но сейчас мне не хочется портить настроение, понимаешь?

– Тебе не обязательно отвечать, – прошептал Трентон, касаясь губами моего уха.

Положив телефон на ладонь, я отклонила вызов и набрала сообщение.

Пришедший к Трентону клиент был единственным посетителем салона за весь день. Небо заволокло низкими серыми тучами, в любую секунду могла нагрянуть зима. На дорогах лежал лед в дюйм толщиной, и не многие отваживались на поездку в такую погоду. Салон находился недалеко от студенческого городка, поэтому обычно мимо нас постоянно мелькали машины, но из-за отвратительной погоды улицы опустели.

Трентон рисовал закорючки на листке бумаги, а Хейзел вытянулась на полу перед коричневым кожаным диваном возле входа. Я печатала доклад, а Кэлвин сидел в своем кабинете.