Мое прекрасное забвение. Моя прекрасная свадьба (сборник) - Макгвайр Джейми. Страница 57

Я покачала головой:

– Нет, ты возненавидишь меня, и я все потеряю.

– Камилла, ты не потеряешь меня. Клянусь Богом! Но ты все едешь и едешь! Мы уже на окраине города и вскоре окажемся на бездорожье. Остановись же, черт побери!

В этот момент две светящиеся фары слились в одну. Я едва заметила их краем глаза, и вдруг моя голова с силой ударилась о стекло, разбивая его на тысячи кусочков. Некоторые осколки вылетели наружу, но большинство осыпалось мне на колени или разлетелось по салону джипа. Машина проскочила перекресток и свалилась в кювет. На несколько мгновений время словно замерло, а потом джип стал переворачиваться. Раз. Два. А дальше я сбилась со счету, потому что все вокруг почернело.

Очнулась я в комнате с белыми стенами и белыми жалюзи, которые не позволяли солнечному свету просочиться внутрь. Я поморгала, пытаясь осмотреться. Над головой висел телевизор с выключенным звуком. По нему показывали старые серии «Сайнфелда». От моих рук тянулись провода и трубочки, подведенные к нескольким капельницам. Тихонько пищали приборы. В переднем кармане больничной рубашки лежала коробочка, от нее шли провода, заканчиваясь присосками на моей груди. С одной стойки капельницы свисали пакетики с прозрачной жидкостью, которая равномерно поступала мне в вену. Трубочки держались на моей руке с помощью кусочков клейкой ленты.

Прямо под своей рукой я обнаружила голову с короткими каштановыми волосами. Это был Трентон. Он сидел возле кровати, прижимаясь щекой к матрасу. Левую руку он положил мне на ноги, вторая, покрытая толстым слоем ярко-зеленого гипса, опиралась на кровать. На гипсе уже имелось несколько подписей: Трэвис написал слово «Подкаблучник», Эбби Эбернати подписалась «Миссис Мэддокс», а Хейзел оставила ярко-красный след от губной помады.

– Настоящая гостевая книга. Трентон не отходил от койки, поэтому все, кто тебя навещал, подписывали ему гипс.

Я прищурилась, едва различая в темном углу комнаты сидящего на стуле Ти-Джея. Вновь посмотрела на гипс. Еще там были подписи всех братьев Трентона, его отца Джима, моей мамы и четверых моих братьев. И в придачу Кэлвина с Бишопом.

– Сколько я здесь пробыла? – прошептала я.

В горло словно насыпали песка.

– Со вчерашнего дня. Ты сильно ударилась головой.

Я подняла руку и тихонько ощупала бинты на голове. Около левого виска марлевая повязка была гораздо толще, и, как только я слегка надавила на это место, основание черепа пронзило острой болью.

– Что произошло?

– Пьяный водитель пронесся на красный свет со скоростью шестьдесят километров в час. Он сбежал с места аварии, но сейчас под следствием. Трентон почти милю нес тебя на руках до ближайшего дома.

– Со сломанной рукой?

– Перелом в двух местах. Не знаю, как он это сделал. Наверное, на адреналине. Ему наложили гипс в твоей палате реанимации. Он отказался покидать тебя. Даже на секунду. Даже на рентген. Все медсестры уже по уши влюблены в него.

Ти-Джей слегка улыбнулся, но счастливым не выглядел.

Я села на кровати, и тут же перед глазами замелькали звездочки. Меня замутило, и я вновь откинулась на подушку.

– Тише… – сказал Ти-Джей, поднимаясь со стула.

Я сглотнула. Во рту было сухо, в горле саднило.

Ти-Джей подошел к столику возле моей койки и налил чашку воды. Я приняла ее и сделала глоток. Вода обожгла мне горло, хоть и была ледяной.

– Он знает? – Я прикоснулась к голове Трентона.

– Все знают. Про тебя. Про нас. Но не про меня. Я хочу оставить все как есть. Пока.

Я опустила глаза, к горлу подкатил ком.

– Тогда почему он здесь?

– По той же причине, что и я. Он любит тебя.

По моей щеке скатилась слеза.

– Я не хотела…

Ти-Джей покачал головой:

– Знаю, милая. Не плачь. Все будет хорошо.

– Правда? Теперь все знают, будет очень неловко и…

– Это же мы. Как-нибудь справимся.

Пальцы на правой кисти Трентона дернулись. Его рука в гипсе сместилась и упала. Он вздрогнул, проснувшись, а потом схватился за плечо, видимо из-за резкой боли. Когда он понял, что мои глаза открыты, то сразу же встал, склонился ко мне и прикоснулся левой ладонью к щеке. Его переносица опухла, а под глазами пролегли фиолетовые круги.

– Ты очнулась! – Он засиял от счастья, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Я очнулась, – тихо проговорила я.

Трентон коротко усмехнулся и опустил голову мне на колени. Потом обхватил рукой мои ноги и легонько сжал их. Все его тело сотрясалось: он плакал.

– Мне так жаль, – сказала я, и по моим щекам покатились горячие слезы.

Трентон приподнялся и покачал головой:

– Нет. Это не твоя вина. Какой-то пьяный придурок проехал на красный и врезался нам в бок.

– Но если бы я была внимательнее… – всхлипнула я.

– Ш-ш, нет. – Он вновь покачал головой, взглядом умоляя меня не продолжать. – Нет, детка. Он и тогда бы врезался в нас. – Трентон потер рукой макушку, его глаза заблестели. Он вздохнул. – Я чертовски счастлив, что ты в порядке. Из твоей головы лилась кровь, ты была без сознания. – Он закрыл глаза, заново проигрывая в памяти эту сцену. – Я чуть с ума не сошел.

Он вновь положил голову мне на колени и прижал мою левую руку к губам, нежно целуя кожу вокруг клейкой ленты.

Ти-Джей встал у него за спиной, с печальной улыбкой глядя на это проявление любви. Ощутив чье-то присутствие, Трентон обернулся.

– Привет, – сказал он и поднялся. – Я, э-э… мне жаль.

– Все в порядке. Она больше не принадлежит мне. Сомневаюсь, что когда-либо было иначе.

– Я люблю ее, – сказал Трентон и с улыбкой посмотрел на меня. Он смахнул слезы с покрасневших глаз. – Черт побери, я не шучу. Я правда люблю ее.

– Знаю, – проговорил Ти-Джей. – Я видел, как ты на нее смотришь.

– Так мы во всем разобрались? – спросил Трентон.

– А чего хочет она? – Ти-Джей смотрел на меня, но обращался к Трентону.

Оба парня повернулись ко мне. Не отводя взгляда от Ти-Джея, я медленно потянулась и нащупала на помятых простынях руку Трентона. Он сел рядом со мной, поднес мою ладонь к губам и, зажмурившись, поцеловал пальцы.

Мои губы задрожали.

– Я тебе врала.

Он покачал головой:

– По причинам, которые не касаются меня или наших отношений.

Я с облегчением выдохнула и вновь заплакала:

– Я тебя люблю.

Трентон нежно обхватил мое лицо руками, подался вперед и с трепетом поцеловал:

– А больше ничего не имеет значения.

– Имеет, для меня. Я не хочу, чтобы…

Ти-Джей прокашлялся, напоминая о своем присутствии.

– Кэми, если ты того хочешь, я все улажу. Я не встану у вас на пути. Из-за этого проблем не будет.

Трентон подошел к Ти-Джею и крепко обнял его. Несколько мгновений они просто стояли в обнимку. Ти-Джей что-то прошептал Трентону на ухо, и тот кивнул. Было странно видеть их вместе после того, как я так долго хранила секрет Ти-Джея.

Ти-Джей медленно подошел к моей койке, склонился и поцеловал в лоб там, где не было бинтов.

– Камилла, я буду сильно скучать по тебе.

Он вновь поцеловал меня, ненадолго задержав губы на моей коже, потом вышел из комнаты.

Трентон облегченно вздохнул и пожал мою руку:

– Теперь все встало на свои места. – Он покачал головой и печально усмехнулся. – Даже непонятно, почему я раньше не догадался. Калифорния. Твое ощущение, что мы поступаем неправильно даже после того, как ты порвала с ним. Ответ лежал прямо у меня под носом.

Я поджала губы:

– Не совсем.

– Совершенно не чувствую себя виноватым. – Трентон положил руку в гипсе на кровать и переплел наши пальцы. – Знаешь почему?

Я пожала плечами.

– Потому что, Ромашка, я любил тебя еще с начальной школы. И все это знали. Без исключения.

– Я до сих пор в этом сомневаюсь.

– Ты каждый день ходила с хвостиками. Они были просто безупречными. – Его улыбка исчезла. – И еще этот печальный взгляд… Я всегда хотел сделать так, чтобы ты улыбалась. Потом ты стала моей, но я все делал неправильно.