Травница (И я не осуждаю тебя, Парк-авеню 79) (СИ) - "Джиллиан". Страница 56

- Не понял, - перебил Андрей, почему-то всё больше и больше возмущённый. - В чём ты виновата?

- Я вела себя так, что Сергей принял меня за... легкомысленную особу. - Последнее я выговорила с большим трудом. - В общем, если ты не возражаешь, я бы ела только на кухне.

- Знаешь, Оля, что я скажу? - неожиданно успокоившийся Андрей вытащил из ящика для овощей морковь. - Я скажу жестокую, может быть, для тебя вещь: ты будешь сидеть с нами на ужине! Обязательно. Когда мне Вадим сказал, что тебя стошнило, я просто ушам не поверил. Потому что только что, на обеде, стошнило Сергея - и он остался голодным, ведь после этого он есть не мог. Его мутило. А ты сама говорила, что ему нужно есть мясо. Если тебя не будет на ужине - я уверен, что он откажется есть и ляжет голодным. Поэтому, если ты не придёшь на ужин, я приду к тебе и силой притащу наверх. И ты будешь ковыряться во всех салатах, которые я тебе наложу, лишь бы Сергей видел, что ты ешь. Я не знаю, что именно между вами произошло. Я не верю в то, что ты сказала. Я вообще ничего не хочу знать. Кроме одного - ты будешь на ужине. Точка.

Идиотски открыв рот и слушая страстный монолог Андрея, я только хлопала глазами. А когда опомнилась, он сунул мне в руки мытую морковь и сказал:

- Почисти. Вот тёрка - потом помельчишь.

25

Помочь Андрею с готовкой на кухне не удалось - студенты не дали. Только успела натереть морковь, как они прибежали за мной. Устав от безнадёжных стараний растопить лёд Снежной Королевы - Лины, они уговорили (легко!) Андрея отпустить меня посидеть с ними. Мой-то лёд они растопили мгновенно: я сама с радостью откликнулась на мастерское умение Бориса рассказывать анекдоты и на саркастические приколы Мишки. Один раз краем глаза я отметила завистливый взгляд Ростислава Филипповича, который пытался держать тон светского человека, разговаривая с двумя леди - с Линой и Мариной Львовной, а также с хозяином дома. Александр, предоставленный сам себе, после недолгих колебаний пересел ближе к нам и меланхолично перебирал струны, прислушиваясь к нашей беседе.

Сергей на нас и нашу болтовню не обращал внимания. Хотя мгновенно откликнулся на вопрос Мишки, захотевшего узнать, в каком году его дом был построен. После чего снова будто забыл о нас, занятый беседой с гостями.

Единственное, что слегка точило в душе, - это боязнь, каково мне придётся за одним столом рядом с такой толпой народу. И всё вздыхала про себя: ну ты, матушка, и одичала, если боишься такого...

Но, к моему неописуемому счастью, Ростислав Филиппович забрал секретаря и студентов (подбросить до дачи), распрощался - и уехал.

Только я снова забежала к Андрею спросить, нужна ли моя помощь, как за мной пришла Марина Львовна.

- Оля, Сергей просит сделать перевязку сейчас, а не перед сном.

- Хорошо, сейчас, - отозвалась я, снимая фартук и виновато поглядывая на Андрея.

- Ничего, сам справлюсь, - кивнул он. - Мне же и выгодно: я тут немного завозился, так что... Беги.

Уже на лестнице Марина Львовна спросила:

- А можно, я посмотрю, как это делается?

- Конечно, - улыбнулась я. - Могу ещё и объяснять, что за чем идёт.

- Спасибо.

Сергей в апартаментах сидел один, погружённый, кажется, не в самые радостные раздумья. При виде матери поднял голову, чуть улыбнулся... Сначала Марина Львовна помогала мне: подняла штанины на Сергее, пока я выносила из ванной необходимое для перевязки, потом держала, почти не морщась, пакет, куда я бросала использованные материалы. Но на этапе, когда надо снимать гниль, она не выдержала. Сергей не видел её лица. Но Марина сидела на корточках напротив меня - и страдание при виде ножниц в моих руках, когда я срезала отмершую кожу, нарисовалось отчётливо.

- Марина Львовна, вы не могли бы вынести этот пакет на кухню - выбросить?

- Конечно, могу! - Она с такой благодарностью взглянула на меня, что мне стало её жаль: за сегодняшний день ей пришлось слишком многое испытать.

А когда она вышла, я ещё ниже опустила голову, чтобы Сергей не разглядел улыбки: одно дело - быть воительницей, другое - сталкиваться с травмами вплотную. Нет. Марина, может, меня когда-нибудь и заменит, но не сейчас.

Промыв все язвы, я присела на колени и внимательно оглядела ноги Сергея. Кожа - там, где целая, желтовата, но эта желтизна остановила свой ход. Выше колен кожа уже нормальная, здоровая. Самые маленькие тёмные пятна не раскрылись, но начали уменьшаться. Судя по чёрным краям открытых язв, организм начал настоящую борьбу с гангреной. Да и гнилых участков всё меньше... Я задумчиво приложила пальцы к самому страшному месту - к пятке, плоть которой под кожей всё ещё колыхалась, как плотное желе. Чуть приподняла ногу, заглянула под стопу. Усмехнулась. Снизу мою ладонь поддержал лист подорожника, а вокруг него распушился стебель хвоща и просунулся гибкий прут ивы. Так, значит, перекисью водорода я продолжаю чистить и дезинфицировать язвы, а потом промываю их отваром... Вылезла ещё одна ивовая ветка, покачалась немного, будто подтверждая: именно так!

- Здесь поблизости ивы есть? - рассеянно спросила я и осторожно вернула ногу на место, чтобы начать обкладывать марлей со снадобьем. - Или только на прудах?

- Только на прудах, - насторожённо ответил Сергей. - Что-то не так?

- Наоборот. Всё так. Теперь нужно ещё и травами промывать. Открытые язвы будут реагировать на травы, а раньше не смогли бы. Мне нужны ива и хвощ. Хвощ - целые заросли я видела в том овраге, где мы бегали. А ива... - Я облепила его левую ногу марлечками и обернула её мешком. Подняла голову и спросила: - Тебе сильно будет мешать, если между чисткой и перед перевязкой с завтрашнего дня будут полчаса, когда придётся сидеть с голыми ногами? Коже передых нужен. Она ведь у тебя почти не дышит.

- Как скажешь, так и сделаю, - с облегчением сказал Сергей и напомнил: - Ты ведь всё равно будешь сидеть час рядом, так что... - И снова насторожился: - Или ты уже не будешь сидеть этот час?

- Я думала, тебе приятней, если рядом будет сидеть твоя мама, - пожала я плечами. - Она же здесь недолго, и ей, наверное, хочется побольше побыть с тобой.

Он снова откинулся на спинку кресла, не сводя с меня испытующих глаз.

- Я вообще не понимаю, зачем она приехала.

- Может, соскучилась? - предположила я. Надо будет - Андрей сам сознается, что вызвал Марину. А я что? Сбоку припёка... Оказывается, я была права, когда решила общаться с ним отстранённо. Так и правда легче.

Спустила ему штанины и пошла в ванную комнату. Дверь на балкон открыта - Марине будет чем дышать, когда войдёт.

Сергей в спину спросил:

- Ты будешь на ужине?

- Да.

Ответила коротко, хотя на языке немедленно заплясал вопрос: "А ты хотел бы, чтобы я ужинала с вами?"

Ужин прошёл спокойно, хотя уже за столом Лина едва заметно приподняла брови, сначала взглянув на Андрея, потом на меня. Андрей напрягся. Сергей ничего не заметил, зато Марина нахмурилась и велела Андрею:

- Ну-ка, крестник, передай солонку! Спасибо, мой хороший.

Я еле сдержала улыбку, опустив глаза: воительница одной фразой показала Лине место Андрея в доме.

Есть не хотелось. Под традиционным предлогом "надо худеть" я и впрямь только ковырялась в салатах, которые мне подкладывал, как и грозился, Андрей. Сергею я опять подсыпала приправ, так что ел он с удовольствием.

Вообще за столом царила бы тягостная тишина, если бы не энергичная Марина. Она сумела разговорить даже вялого Александра и узнать, что с ним заключили контракт на год, что жить он будет на съемной квартире, в компании нескольких артистов, которые работают у Ростислава Филипповича.

После ужина высшее общество уселось было поболтать в апартаментах Сергея, но тот быстро всех разогнал: ему ещё надо было посидеть за компьютером.

Зато пораньше приехал на мотоцикле Вадим, которому, по моей просьбе, позвонил Андрей, и мы с ним сгоняли на пруды за ветками ивы, а на обратном пути я набрала хвоща и лопухов. Пока я готовила отвар, Вадим съездил домой оставить мотоцикл и взять Регги. Я всё ещё возилась с отваром, когда он вошёл на кухню вместе с Андреем.