Возвращение к любви - Гувер Колин. Страница 7

Я открываю дверцу машины и уже с противоположной стороны улицы снова слышу ее голос:

– Уилл! Еще раз!

– Я люблю тебя, Лейк!

Глава 3

7 января

Ненавижу чизбургеры, бабочка их задери!

Ад! Сущий ад! Нет других слов, чтобы описать последние сутки! Когда Гевин и Эдди привезли мальчиков домой, стало ясно, что у Кела все-таки не просто расстройство желудка. Гевин, не постучавшись, ворвался в дом и тут же кинулся в ванную. Вскоре его примеру последовал Колдер, а потом Лейк и Эдди. Последним все прелести отравления прочувствовал на себе я. С прошлой полуночи мы с Колдером лежим пластом и только время от времени по очереди ходим в туалет.

Вот тут-то я и позавидовал Кирстен: надо было тоже есть только булочки. Не успеваю я об этом подумать, как раздается стук в дверь, но я даже не пытаюсь встать. Да что там встать – я даже голоса не подаю. Никто из моих знакомых не воспитан настолько хорошо, чтобы стучаться ко мне в дом, поэтому я понятия не имею, кто бы это мог быть. Наверное, так и не узнаю, ибо не в силах двинуться с места.

Я лежу спиной к двери, но слышу, как она медленно открывается, и чувствую дуновение холодного воздуха… Незнакомый женский голос окликает меня по имени.

Мне все равно, кто она такая. В этот момент я хочу только одного: чтобы кто-нибудь положил конец моим страданиям. Из последних сил я поднимаю руку, чтобы дать знать этой даме, кем бы она ни была, о своем присутствии.

– Бедный мальчик… – С этими словами женщина закрывает за собой дверь, подходит к дивану и внимательно смотрит на меня сверху вниз.

Я с трудом открываю глаза. Кто эта незнакомка? Ей слегка за сорок, изящная, невысокого роста – пониже Лейк, в коротких черных волосах серебрится седина. Пытаюсь изобразить улыбку, но, кажется, у меня не особенно получается. Она хмурится и бросает взгляд на Колдера, который провалился в забытье на соседнем диване. Когда незнакомка проходит мимо меня в кухню, я замечаю, что у нее в руках какая-то бутылка. До меня доносится звук хлопающих ящиков. Вскоре женщина возвращается с ложкой в руках, наполняет ее жидкостью из бутылки и склоняется ко мне:

– Это поможет. Лейкен сказала мне, что вы, ребята, тоже слегли.

Я безропотно подчиняюсь, ибо сейчас готов выпить все, что угодно. Микстура обжигает горло, я кашляю, беру стакан воды и делаю маленький глоток. Последние несколько часов организм даже воду удержать не в состоянии, поэтому пить много опасно.

– Что это за гадость? – спрашиваю я.

Моя реакция обескураживает даму.

– Мой собственный рецепт, – явно расстроившись, отвечает она. – Я сама делаю лекарства. Поможет, вот увидишь!

Она подходит к Колдеру, будит его, и он, как и я, не задавая лишних вопросов, послушно открывает рот, глотает микстуру и снова закрывает глаза.

– Кстати, меня зовут Шерри – я мама Кирстен. Она сказала, что вы все отравились каким-то жутким мясом, – говорит она и морщится, произнося слово «мясо».

Мне не хочется думать об этом, поэтому я закрываю глаза и пытаюсь отвлечься. Кажется, Шерри замечает выражение отвращения на моем лице, потому что быстро произносит:

– Жаль, что так вышло. Вот поэтому мы и стали вегетарианцами…

– Спасибо, Шерри! – благодарю я, надеясь, что наша беседа подходит к концу. Но нет…

– Я там у Лейкен стиральную машину запустила. Если хотите, могу и ваши вещи в стирку кинуть, – предлагает Шерри.

Не дожидаясь ответа, она идет по коридору, собирает грязную одежду и направляется к кладовке, где стоит стиральная машина. Слышится привычное гудение, потом какой-то шум из кухни – она моет посуду. Какая-то совершенно незнакомая женщина моет посуду в моей кухне… Но я не в силах запретить ей делать это, равно как и от души ее поблагодарить.

– Уилл? – окликает меня Шерри, возвращаясь в гостиную, но я даже глаза толком открыть не могу. – Я вернусь через час и повешу белье в сушильный шкаф. Захвачу вам кастрюльку минестроне.

Я молча киваю. Или мне только кажется, что киваю.

И часа не проходит, как от снадобья Шерри мне становится легче. Колдер доползает до своей комнаты и ложится в постель. Я с трудом дохожу до кухни, наливаю себе стакан спрайта, и тут на пороге появляется Лейк. Она выглядит не лучше моего и все же по-прежнему прекрасна. На ней пижама и домашние тапочки – не с Дартом Вейдером, но смотрятся очень сексуально! Она медленно подходит ко мне, обнимает и шепчет:

– Привет, милый! Как Колдер?

– Кажется, получше. Волшебное зелье Шерри, похоже, работает.

– Да, это факт! – подтверждает Лейк, кладет голову мне на грудь и тяжело вздыхает: – Жаль, у нас нет четырех диванов в одном доме, а то могли бы болеть все вместе…

Мы уже не раз обсуждали вопрос совместного проживания: с финансовой точки зрения это очень разумно, мы бы платили по счетам в два раза меньше. Но Лейк всего девятнадцать, и пока она предпочитает жить самостоятельно. Столь серьезный шаг все еще несколько пугает нас обоих, поэтому мы решили подождать, чтобы быть точно уверенными в своих желаниях.

– Да, я бы тоже не против, – соглашаюсь я и наклоняюсь, чтобы ее поцеловать.

– Ни-ни-ни, в ближайшие двадцать четыре часа – никаких поцелуев! – качает головой Лейк.

Я смеюсь и чмокаю ее в макушку. Лейк в ответ целует меня в плечо.

– Ладно, я, пожалуй, пойду, просто хотела проверить, как вы тут.

– Вы оба такие милые! – раздается вдруг из столовой голос Шерри.

Она заходит в кухню, ставит в холодильник контейнер с супом и направляется в кладовку. Я даже не услышал, как она вошла в дом, а ей даже не пришло в голову постучаться…

– Спасибо за лекарство, Шерри. Нам уже гораздо лучше, – благодарит ее Лейк.

– Не за что. Этот отвар быстренько выведет из вас всю заразу. Скажите, если еще понадобится!

– Ладно, Уилл, увидимся, – делая большие глаза, говорит Лейк. – Я тебя люблю.

– И я тебя тоже. Сообщи, когда Келу станет получше, и мы к вам зайдем.

Лейк уходит. Я сажусь за стол и медленно, маленькими глотками пью лимонад – на еду пока еще смотреть не могу. Шерри садится напротив меня:

– И что у вас за история?

Я не совсем уверен, что она имеет в виду, поэтому вопросительно смотрю на нее, делаю еще один глоток и жду пояснений.

– Что у вас двоих за история? Да еще Кел и Колдер… С материнской точки зрения, ситуация довольно странноватая. Моя одиннадцатилетняя дочь от всех вас в восторге, поэтому моя святая обязанность как матери узнать вашу историю. Вы же сами еще почти дети, но при этом воспитываете детей.

Да, Шерри не из тех, кто ходит вокруг да около…. Однако все, что она говорит, почему-то звучит вполне уместно и естественно. Она сразу же вызывает симпатию. Теперь мне ясно, почему Кирстен такая, какая есть.

Я ставлю стакан на стол и, сосредоточенно вытирая с него конденсат и стараясь не смотреть Шерри в глаза, рассказываю:

– Мои родители умерли три года назад. Чуть больше года назад у Лейк умер отец, а в сентябре – мать. Ну вот, собственно, и все. Теперь мы растим наших младших братьев.

– Вот же проклятье! – восклицает Шерри, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

Я киваю и грустно улыбаюсь. По крайней мере, она не стала говорить о том, как ей жаль нас обоих, – ненавижу, когда меня жалеют.

– И сколько вы уже встречаетесь?

– Официально? С восемнадцатого декабря, то есть чуть больше года.

– А неофициально?

Я неловко ерзаю на стуле. И дернуло же меня уточнять – официально… неофициально…

– С восемнадцатого декабря, то есть чуть больше года, – с улыбкой повторяю я, не собираясь вдаваться в подробности. – А что вы можете рассказать о себе, Шерри?

– Уилл, разве тебя в детстве не учили, что нельзя совать нос не в свое дело? – Она со смехом встает и идет к двери. – Скажи, если вам что-то понадобится. Адрес знаешь.