Третий – не лишний! (СИ) - Славачевская Юлия. Страница 40
– Надо было ожидать, что Джулио Мундено нас туда не случайно отправил... – мрачно выдал резюме синеглазый. Сплюнул: – Чудо, что живыми остались. Он такого развития событий не предполагал.
– И ему за нашу смерть хорошо заплатили, – поддакнул Эмо. – Гораздо больше того, что он имел с нашего приятельства.
– Оу! – подпрыгнула я. С неискренним изумлением: – Так он вас еще и имел? Мужики, вы что на два фронта работаете? И я об этом узнаю только сейчас?
– Маруся! – взрыкнули они оба.
– Ладно, – кивнула я. – Ваши сексуальные привычки – это ваше личное дело. Просто не хочу, чтобы это было и моим личным делом.
– Тут и сравнивать нечего, – проскрипел разъяренный просто Филя. – Сумму в тридцать тысяч скудо мой отец выделял мне на два-три года, и то я их полностью никогда не тратил, отдавал все матери на проживание и приданое сестрам, их отец держал в черном теле.
– Так ты у нас наследник! – присвистнул сиреневоглазый. – А обо мне тут вообще нечего говорить, всей моей семье за пять лет такая сумма даже в лучшие годы не светила.
Я заинтересовалась:
– О чем речь?
– О нашем проклятии! – в запале брякнул Эмилио, не обращая внимания на знаки, подаваемые Филей. Пояснил: – Джулио пригласил нас и умолял – дескать, честь его семьи пострадает, если мы не вернем родовую драгоценность, похищенную совсем недавно. Вроде бы он дал поносить любовнице, а ее обокрали... Соврал, конечно. Взял сложный заказ и подставил нас его выполнять.
– А на самом деле? – ситуация начала проясняться. Если именно этот... не хочу повторяться... отправил их куда-то, то добра с того никогда не будет!
– На самом деле это был секретный храмовый кристалл в драгоценной оправе, возле него нас ждала засада, – разъяренный Фил заскрежетал зубами. – И Джулио бы все получилось, но этот балбес, – кивнул головой в сторону Эмо. – Перепутал указанное время, и мы пришли слишком рано! Кристалл самоликвидировался, стража не успела.
– И в чем проблема? – Я действительно не понимала.
– Проблема в том... – опустил глаза Эмо. – Что с той поры мы не можем ни на минуту расстаться. Если нас разъединить... словом, лучше тебе не видеть.
– Мы не хиппи, мы не панки, мы подружки-лесбиянки? – издевательски пропела я. – И кто-то говорил, что он не стреляет дуплетом?
– Р-р-р! – По-моему, эти сперматозавры толком даже не поняли, кто такие лесбиянки, но уже заранее, оптом, обиделись.
И только я собралась оифыть курсы по половому просвещению на тему голубого и розового, как мужчины решили перейти от теории к практике и выгребли меня на пару из кресла.
Ну конечно! Если нет приличных аргументов, то сразу нужно удариться в неприличные доводы! Вот!.. Сказала бы я... Да рот поцелуем занят.
Бли-и-ин! Хорошо, если это условие моего возвращения, то пять раз я как-нибудь перетерплю... или ни как... или вообще... Ладно, проще расслабиться и получить удовольствие, чем зажаться и прожить всю жизнь с этими двумя. Из двух зол выбираем... соглашаемся на секс вдвоем...
В то время как мои гланды углубленно изучал Филлипэ, Эмилио, как истинный стратег, зашел со спины и заграбастал то, что нашел спереди!
В то время, как мои гланды углубленно изучал Филпипэ, Эмилио, как истинный стратег, зашел со спины и заграбастал то, что нашел спереди!
– Это грудь! – промычала я, думая, что мужик заблудился.
– Маленькая, – потерся Эмо носом у меня за ушком.
– Сам ты!.. – страшно оскорбилась я, отлепляясь от синеглазого. – Маленький! Женская грудь – та, что помещается в ладонь! Все остальное – вымя!
– Это ты маленькая, – мурлыкнул ничуть не обескураженный мужчина, начиная целовать мою шею и держась за грудь как за последний бастион. -А она прекрасна...
– Подарить? – хлопнула я его по рукам. Обрадовала: – Современная хирургия творит чудеса!
– Сладкая, – вступил в игру временно забытый Филлипэ и пошел на освоение моей попы, обхватив ее своими ладонями.
– Поделили, – недовольно пробурчала я, сдаваясь.
– «Ну, ты, ребенок, развлекайся, – радостно сообщил мне Хаос. – А я позднее зайду. А то в моем возрасте на такие игры смотреть вредно. Да и ты мне все же дочь, хоть и приемная. А тут два мужика кровиночку тискают... Так бы надавал... по шеям!»
– «Зачем дело встало? – нахмурилась я. – Хочешь – дай!»
– «Потому и удаляюсь, ребенок, – хмыкнул Бог. – Чтоб не встало и не дать. Потом зайду!» – и пропал.
На этом месте мои мысли отрезал от спинного мозга Филлипэ, снова даря мне поцелуй и одновременно поднимая за задницу и заставляя обхватить себя ногами. И начался мой путь на Аппиеву дорогу. Кажется, во времена Спартака там на колах распинали? Нет? Это более поздний период?
– Желанная, – стаскивал с меня одежду Эмо, не забывая награждать то, что открывалось, страстными поцелуями. – Ослепительная. Хочу тебя, драгоценная...
– Тебя, небось, из рая выперли, – млела я под их руками и губами. – Потому что змей под твои уговоры сам яблоко сожрал и подавился, гад. И за потерю такой ценной рептилии тебя подарили мне...
На ядовитые выпады никто не обратил внимания, продолжая лить на меня сиропные комплименты, какая я вся из себя разэтакая. И ведь ни разу не повторились! Это ж как их у себя в аристогратических кругах учат, если они сходу такую подготовку на «голубом глазу» одной левой без предварительного разогрева выдают?
Честное слово, я прямо засомневалась, что это я. Захотелось оглянуться и проверить – не перепутали ли меня с кем-то?
Действо продолжалось. Пока один отвлекал умелым напором и шарил по стратегически важным местам, заставляя меня забыть имя и фамилию, второй эти же места предварительно смазывал.
При этом они чередовались, и я оглянуться не успела, как оказалась возбужденной настолько, что разве только исгры из глаз не сыпались, и уже насаженной с двух сторон.
А чтоб не возбухала и ненароком им сам процесс не подпортила – умело заткнутая не рукой так поцелуями. Гады они. Сволочи... Нельзя так над женской натурой издеваться, а то она проснется и убежит!
В общем, остаток дня у меня прошел в высшей степени... эм-м-м... продуктивно. Продуктировали меня, так сказать, с большим энтузиазмом.
Всего один-единственный раз мне удалось высказаться и заблажить:
– Хочу есть! – после чего зеленый зомби под видом дворецкого, радостный, что забыли и про него, и про канделябр, упорно таскал под двери спальни подносы со всякими деликатесами.
И теперь, как только:
– Я боль... – как в рот запихивалась курага в меду.
Возглас:
– Все! – купировался печеньем.
Крик:
– Мне столько не надо! – затыкался орехами, спрессованными с темным изюмом.
Причем, все это происходило без отрыва от производства. Если правильно выразиться, то мы «бутербродом» и бутерброд у меня во рту, для поддержания искры жизни в измочаленном теле. Под конец... нет! Это слово нужно искоренить под корень!
Поздно вечером, у меня работали только челюсти и только на оборону.
В общем, к вечеру, зацелованная и – ай, скажем честно! – прилично затраханная, я лениво разлеглась на кровати и пригребла к себе последний поднос, чтобы сгинуть с честью, отбивая эту самую честь у наглых интервентов.
– Кто к нам с членом придет! – простонала я, поглаживая прижатый к груди поднос.
– Тот без него останется!
– Маленькая, – прикрыл пах Эмилио, но попыток выполнить супружеский долг так и не оставил. – Не сопротивляйся, пожалуйста. Давай еще один раз...
– У тебя склероз? – попыталась нахмурить я брови. Они не сдвигались, также, как и ноги. – Ты забыл, что «еще один раз» был пару часов назад?
– Котеночек, – подвалил с другой стороны Филлипэ, рискуя стать евнухом. – От тебя невозможно оторваться! Ты такая сладкая!
– Диабет – болезнь века! – заверила я его. – Вы меня уже не просто вспахали. А уже и заборонили. Давайте теперь посеем и будем ждать жатвы, а?
– Сокровище, – с чувством вызвался первым пасть смертью храбрых Эмо, начиная заползать под поднос.