Дверь внитуда - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 67

Пока я сражалась за сохранение целостности покрытия пола, Шантра поперхнулась чаем и закашлялась. Я с тревогой оглядела гостью. Как она? Похлопать по спине или обойдется? Нет, силового воздействия не понадобилось. Девушка отдышалась и, глядя на меня круглыми, как у Чебурашки или девочки из анимэ, глазами нежно-кофейного цвета, растерянно прошептала с какой-то детской обидой:

— Светлый Авульфик говорил, что только я, избранная, могу держать меч, а иному другому он покажется тяжелее тысячи камней!

— Ну… вес каждого камешка дедуля ведь не уточнял, — пожала я плечами.

— Он меня обманул? — Рыженькая, как многие люди ее колера, легко вспыхивала и сейчас начала заводиться, чтобы в считаные минуты довести себя до стремления разорвать доброго советчика на тысячи мелких гульфиков.

— Почему сразу обманул? — возразила я. — Возможных вариантов воз и маленькая тележка.

— Например? — Девушка все-таки предпочла выслушать доводы прежде, чем яриться. Конфетки и чаек, наверное, оказали седативное действие.

— Например, утяжеление меча срабатывает только в том мире, куда тебя направили с миссией киллера, — раз. На меня его магия не действует, как на привратницу, — два. Магия меча не действует здесь, потому что тут мало какая магия действует в принципе, — три. Старичок-волшебник банально ошибся — четыре. Его самого дезинформировали сознательно или случайно — пять. Магия меча изменилась за время эксплуатации — шесть, и так далее. Конечно, вариант с обманом тебя тоже полностью исключать нельзя. Вот только обман бывает со злым умыслом, а бывает во благо, которое опять же однозначно трактуется редко и допускает двоякое или даже троякое толкование. Чье именно благо подразумевается? Твое, чтобы ты верила в себя и шла на подвиг смело? Благо мира, ради которого этот подвиг задуман? Или благо в таком виде, как его понимал давший тебе оружие и миссию человек? — методично перечисляла я варианты вводных условий. Многообразие гипотез производилось и множилось легко, как у любой библиофилки-фэнтезиманки, прочитавшей на своем веку не одну тысячу книг.

— Ты колдунья? — почти уверенно спросила Шантра, поглаживая бочок фиолетовой чашки и больше не шурша фантиками. Чебурашкины глазки стали еще больше.

— Я? — Настал мой черед удивляться и прекращать чаевничать. — Нет, не была и вряд ли когда буду. Я просто двери открываю. Это не магический талант, все почти случайно вышло, и прекратить не получится. Но вообще-то я рада, еще интереснее жить стало. Такие замечательные люди и нелюди на огонек заходят. Вчера вот демон настоящий был, позавчера русалка, минотавр и даже один… — Я запнулась, не зная, стоит ли говорить то, что на язык просилось, а потом все-таки сказала: — Практически Черный Властелин.

Это я, конечно, про Конрада вспомнила и улыбнулась. Моя улыбка заставила растерянную гостью улыбнуться в ответ, пусть несколько кривовато и неуверенно, и задать еще один вопрос:

— И он тебя не убил?

— Нет, наоборот. Я ему жизнь спасла.

— Зачем? — выдохнула девушка.

— Что значит — зачем? Я не убийца и, если у моих ног окровавленный человек помирает, спокойно смотреть не смогу. А вообще, знаешь, раньше я о таком только читала, но теперь все больше и больше убеждаюсь: каждый понимает добро и зло по-своему. И это «по-своему» разное не только для людей, но и для миров. Здесь, на Земле, есть подходящая пословица: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Потому я не буду судить, кто и насколько был прав и виноват там, откуда пришел гость. Возможно, его лишь выставили виновным во всех деяниях мира, а может, люди в том мире сами натворили столько всякого, что сполна заслужили такого властелина. Не судите, да не судимы будете. Ты извини, — я подняла взгляд на толстушку-избранную, явно чувствующую себя не в своей тарелке, — если мои слова тебе неприятны. У тебя своя судьба и своя дорога к подвигу, а я гружу всякой нравственно-философской ерундой на приближенные темы.

— Ничего. — Девушка подперла щеку кулаком и уставилась на остатки заварки в чашке так, словно всерьез намеревалась в рекордно короткие сроки освоить гадание на чаинках.

— Лучик! — раздался из коридора голос, глуховатый, погладивший спину, как настоящий бондинг, и Конрад заглянул на кухню. — О, у тебя гостья? Дивного вечера, юная леди, не буду мешать встрече, я лишь желал бы позаимствовать того превосходного чая, освежающий аромат коего, нежащий нёбо, пришелся мне так по вкусу.

— Конечно, Конрад. — Я встала, вытащила из шкафчика начатый пакет с мятным чаем и вручила вампиру, не спрашивая, зачем ему моя пачка, если в шкафу на кухне их квартиры лежит точно такая же.

— Благодарю. — Мужчина чуть заметно склонил голову, но от меня не укрылось, как недобро блеснули синие очи, приметившие железку, торчащую между холодильником и диваном. Но вампир ничего не сказал, лишь плавно скользнул в коридор, теряясь в тенях. Был и нет, исчез так незаметно, словно истаял. Поневоле спросишь себя: а был ли?

— Какой красивый, — томно вздохнула покрасневшая, как помидорка, Шантра, мечтательно поведя головой в сторону двери. — Твой парень?

— Нет, жилец, а еще позавчера работал в должности Черного Властелина, нынче же стал почти законопослушным гражданином моего мира и успел пару раз спасти мне жизнь.

Девушка так дернулась, что смахнула свою чашку со стола. Та упала с жалобным «дзинь!» и раскололась напополам.

— Извини. — Избранная явственно застыдилась трудового подвига, совершенного на ниве борьбы с посудой. Торопливо соскочила со стула, сгребла салфеткой заварку и подняла половинки. — Наверное, можно склеить?

— Не надо, бросай в ведро. Битую посуду в доме держать нельзя, примета плохая, — отмахнулась я. Чашку было не особенно жалко, да и ее близняшка имелась в шкафчике про запас.

— Прости, я случайно, — в точности следуя совету «мусор на выброс», покаялась Шантра, как только разобралась с механизмом взаимозависимости педальки и крышки.

— Не переживай, посуда в доме бьется к счастью, я не обижаюсь и не сержусь, — успокоила я «могучую воительницу».

— Мне очень жаль. У нас-то битая посуда к неприятностям. Как расколется, так и чему-то в доме конец придет, — мужественно призналась девушка.

— Не бери в голову, даже ваша примета может добром обернуться, в любом доме немало такого найдется, что давно изменить пора, да все руки не доходят. И вообще, ты в моем мире, значит, верить будем в его приметы! Хочешь еще чайку? И конфеты бери!

С сестренкой битой чашки девушка снова устроилась за столом и выпалила:

— Он не злой!

Спрашивать, кого она имела в виду, было без надобности. Зачем констатировать очевидное? Все, что захочет, рыженькая скажет и сделает сама. Я лишь сторонний наблюдатель ее действий и мыслей.

— Все в мире относительно, — лишь пожала я плечами. — Думаю, в отличие от примет, эта аксиома применима и к Вселенной, то есть множеству миров, ее составляющих, в целом.

Шантра покосилась на меч, прислоненный к дивану, и на лице ее, как в зеркале, отразились чувства, весьма сходные с теми, которые я отследила у Конрада.

— Все казалось таким простым и правильным, когда я его в руках держала, — опасливо поделилась девушка, и я снова не спросила, о чем идет речь. И без того ясно, о голубом клинке, от которого у меня мороз шел по коже. — Только надо взять и убить, и все-все будет хорошо.

— Взять и убить — редко срабатывает как панацея от всех болезней общества, — почесала я голову, опять-таки делясь начитанным опытом, а в большей степени соображая, мыть на ночь волосы или не мыть.

— Боюсь его теперь, боюсь снова взять и поверить и ничуть ни в чем не сомневаться, — прошептала избранная.

Вот теперь, после этих слов, сказанных подрагивающим голоском, я сильно зауважала Шантру. Взять и убить — самый простой выход по совету мудрого старого волшебника, полная убежденность в собственной правоте и сила — больше не казались ей выходом из лабиринта сомнений. Требовалось немалое мужество, чтобы переосмыслить происходящее и признаться в таком не только мысленно, но и вслух.